Кто такие защитники Дхармы?

В целом, когда в буддизме говорят о защите, есть Три Драгоценности прибежища, а именно:

• Дхарма – истинные прекращения всех источников страдания и истинные пути ума, которые ведут к этим прекращениям и являются их результатом.
• Будды – те, кто в полной степени достиг истинных прекращений и истинных путей в потоке своего ума.
• Сангха – те, кто достиг их частично.

Довольно часто буддисты смотрят на Будду и разные образы будд (йидамов) как на богов, которые могут защитить и спасти от страданий, как Бог или Иисус на Западе. Это не очень глубокое понимание и не то, чему учат образованные мастера. Три Драгоценности – не всесильные существа, которые могут спасти нас от опасности. Они указывают надёжное направление в жизни, которое может вести нас к достижению той же самой цели, которой достиг Будда, и таким образом они защищают нас от страданий и проблем. В конце концов, слово «Дхарма» означает методы, которые мы применяем, чтобы удержать себя от страданий, другими словами, защитные средства.

Будда сказал, что невозможно устранить страдания и проблемы других людей, как из ноги вытаскивают шип. Единственное, что можно сделать – показать людям, как они сами могут преодолеть свои страдания. Это очень важный момент, когда мы говорим о страхе и защите. Никто не избавит нас от страха, кроме нас самих. Другие люди могут создать для нас умиротворяющую атмосферу, но справляться со своими страхами мы должны сами. Это основной подход в буддизме. В буддизме не считается, что Будда, Дхарма или кто угодно – всемогущие защитники, которые могут спасти нас от бед, щёлкнув пальцами.

Следующий вопрос: если мы обращаемся к Трём Драгоценностям, чтобы они защитили нас от страданий, зачем нам другие защитники? Будда сказал: для того чтобы двигаться в надёжном направлении Трёх Драгоценностей, нам нужно избегать разрушительного поведения и вместо этого стараться совершать хорошие, конструктивные действия. Это означает, что мы обращаем внимание на карму и на принципы причинно-следственной связи в поведении. Зачем нам что-то ещё, кроме прибежища в Трёх Драгоценностях и внимательного отношения к карме? Чтобы это понять, нужно посмотреть на развитие индийской традиции и на то, как эти «внешние» защитники пришли в буддизм.

В целом, людям бывает тяжело выполнять внутренние практики, которые позволили бы им самостоятельно справиться со страхом. Большинство людей предпочитают хотя бы временно полагаться на внешнюю защиту, чтобы она помогла оказаться в ситуации, в которой они почувствовали бы себя немного более защищёнными. Когда мы чувствуем защиту, становится проще добраться до своей внутренней способности преодолевать страх. Таким образом, важно понимать, что практики защитников пришли в буддизм не для того, чтобы решать проблемы, а чтобы предоставить обстоятельства, в которых нам было бы проще решить эти проблемы самостоятельно.

Самых первых защитников можно повсеместно обнаружить и в тхераваде, и в махаяне. В целом, они были заимствованы из небуддийских индийских традиций. Для простоты будем называть эти традиции индуизмом. Среди этих защитников – цари-защитники четырёх направлений, живущие на четырёх склонах горы Меру. Вот почему в Тибете, Таиланде и Китае при входе в любой буддийский храм можно найти большие статуи или изображения этих царей-защитников. На этом примере мы видим, что защитники Дхармы – не изобретение тибетцев, а нечто общее для буддизма в целом. Четыре царя-защитника призваны защищать не только храм, но и всю страну от нападений, и о них говорят не только в связи с религией, но и в связи с политикой.

Интересно отметить, что имя династии, которая правила в Северной Индии, когда буддизм пришёл в Тибет, – «Пала», что означает «защита». То же самое слово используется в санскритском слове дхармапала – защитник Дхармы. В некотором смысле, эти защитники должны защищать страну, и тогда страна защитит вас, поэтому здесь есть милитаристский оттенок. В стране есть лидер, который находится в столице, и генералы, патрулирующие и защищающие приграничные регионы. Точно так же, когда мы делаем практики защитников в контексте тантры, мы представляем себя буддой, например Ямантакой в центре мандалы, который отдаёт приказы защитникам в приграничных зонах мандалы. Защитники Дхармы никогда не занимают основной позиции: они находятся под властью лидера, которым являемся мы сами.

После защитников четырёх направлений появились защитники десяти направлений. Десять направлений – это кардинальные, второстепенные, верх и низ. Есть также пятнадцать защитников десяти направлений, что по-буддийски несимметрично. Одно из моих любимых высказываний, которое я услышал от одного из своих тибетских учителей, говорившего по-английски: «Симметрия – это глупо». Нам нравится, когда всё симметрично, и это культурное наследие, доставшееся нам от древних греков. Но нет причин, почему должно быть только 10 защитников 10 направлений: их может быть и 15.  

В качестве защитников в буддизме перечисляются и различные индуистские божества, такие как Брахма, Индра, Вишну, Шива, Ганеш и так далее. На ранних этапах эти индуистские боги не были включены в буддизм, но в более поздних практиках им даруется посвящение, и складывается впечатление, что вся каста защитников обращена в буддизм. Часто считают, что отличительная черта буддизма в том, что Будда отошёл от кастовой системы. Это правда, но только для монахов и монахинь в монастырях. К буддистам-мирянам по-прежнему обращались с точки зрения их касты. Это можно увидеть в текстах, когда Будда говорит о таком-то или таком-то брамине, делающим пожертвования монашеской общине. Кастовые разграничения сохранялись.

Люди, которые жили в Индии и верили в индуистских богов, но одновременно следовали буддизму, чувствовали бы себя безопаснее, зная, что боги на их стороне. Индусам не свойственно эксклюзивистское мышление. Большинство индусов отмечают праздники всех религий, существующих в Индии, независимо от того, какой религии они сами следуют. Таким образом, в мировосприятии индийских буддистов индуистские божества занимают важное место. Это подобно тому, как христиане, верующие в различных святых, будут чувствовать себя более комфортно, зная, что Святой Христофор тоже их защищает. Судя по всему, такое же мышление сопутствовало перенесению индуистских богов в буддизм.

На протяжении истории индийского буддизма среди простых людей никогда не было чёткого разделения на буддизм и индуизм. Буддисты-миряне следовали индуистским обычаям, проводя ритуалы во время свадеб, похорон и при рождении детей. В индийском сообществе у всех был свой гуру, и при этом все следовали общим индийским обычаям. У буддистов были буддийские гуру, но они в полной мере оставались частью индийского общества и следовали большинству общественных обычаев. Возможно, это одна из причин, почему индийцы не очень интересуются тибетским буддизмом, видя его просто очередной местной формой индуизма. Они ставят тибетский буддизм в один ряд с южноиндийским индуизмом, бенгальским индуизмом и так далее: в каждом культурном регионе есть свои гуру. И нет нужды обращаться к этим гуру, ведь они относятся к той же самой культуре, просто происходят из другого региона.

Исходя из этой особенности индийской культуры в целом, можно понять включение в индийский буддизм защитников, которые стали буддийским вариантом индуистских богов. Например, Ганеш, индуистский бог с головой слона, наряду с Авалокитешварой и Манджушри – это не только один из 15 защитников направлений, но и медитативный образ будды (йидам). С социологической точки зрения весьма интересно, что Ганеш – индийский бог богатства, почитаемый купцами для успеха в бизнесе, появляется среди буддийских защитников.

Если посмотреть, каким защитникам посвящены отдельные тексты Тенгьюра – собрания переводов текстов, написанных индийскими буддийскими мастерами, мы обнаружим ритуальные тексты всего трёх защитников. Двое из них – мощные («гневные») божества, а именно Шримати Дэви (Славная Богиня) и Махакала (Великий Чёрный). Они есть и в индуизме. Шримати Дэви известна в Индии под множеством имён – Кали, Дурга или просто Дэви. Тибетцы называют её Палден Лхамо, это дословный перевод санскритского имени Шримати Дэви. Махакала – другое имя индуистского бога Шивы, а также имя одного из его главных помощников. Поэтому его изображения в виде мощного защитника часто встречаются на воротах индуистских храмов, снаружи. Но независимо от того, являлись ли они частью индийской традиции, истории Палден Лхамо и Махакалы появились в Тибете. Там описывались ужасающие вещи, которые они делали до того, как обратились в буддизм. Третий защитник из этих текстов Тенгьюра не относится к мощным. Это Вайшравана, другой индуистский бог богатства. В индуистских традициях Вайшравана известен под именем Кубера, и на многих тибетских иконографических изображениях у него такой же выступающий голый живот, как и на индуистских. Однако Вайшравана также был защитником Хотана, с которым Тибет тесно сотрудничал в IX и X веках. Благодаря этим контактам на многих тибетских изображениях Вайшравана носит иранские доспехи, которые были распространены у хотанцев.

Практики защитников развивались в Тибете: тибетцы возвели в ранг защитников и других ужасающих вредоносных духов. Могущественные личности, такие как Гуру Ринпоче Падмасамбхава, укротили этих духов, заставив их принять клятву, что они будут служить буддизму. Это связано с очень важным психологическим моментом: вредоносные духи символизируют наши страхи. Если мы достаточно сильны психологически, то можем укротить эти страхи и превратить их в своих защитников. Это актуально, ведь в буддизме мы говорим, что в конечном счёте защита приходит изнутри нас самих. Чтобы почувствовать защиту и безопасность, нам нужно укротить собственные страхи

В Тибете и затем в Монголии защитниками становились всевозможные духи местности – гор, озёр и так далее. Это похоже на то, как из индуистских богов в Индии делали защитников, чтобы люди чувствовали себя безопаснее. То же самое произошло с местными силами, которых долгое время почитали в Тибете, Монголии и Центральной Азии.

Интересно, что к защитникам также причисляли тех, кого считали защитниками враги. Многие люди в Центральной Азии, включая тибетцев, постоянно друг с другом воевали. Если враг был особенно силён, его пытались лишить защитника, заставив последнего служить своей стороне. Например, в соответствии с традиционными источниками, тот, кто позже стал известен в Тибете как Нечунг, появился из группы защитников народа «бхата хор» с озера Байкал. Скорее всего, имеются в виду орхонские уйгурские тюрки, чья изначальная родина включала область вокруг озера Байкал. В пользу этой теории говорит то, что святая гора Нечунга в Монголии была названа Отгонтенгер – скорее всего, это монгольское произношение «Отукен Тенгри», что означает «верховное божество Отукен». Отукен (Отюкен, Этукен) – имя основного божества орхонских уйгуров, а также название священной горы, связанной с этим божеством. По верованиям древних тюрков и орхонских уйгуров, тот, кто способен держать под контролем кут – духовную силу, которая исходит из этой горы, обладает божественной властью, может править тюркскими племенами и носить титул «каган».

Ближе к концу VIII века, когда в Тибет пригласили Гуру Ринпоче, и орхонские уйгуры правили огромной империей, включавшей Монголию и части Центральной Азии, тибетский император Три Сонг-децен начал войну одновременно против орхонских уйгуров и Китая. За несколько десятилетий до этого уйгурский правитель Бёгю-каган провозгласил манихейство государственной религией и отрёкся от буддийской веры, которой уйгуры следовали до этого. Гуру Ринпоче в интересах тибетского императора составил список защитников из одного из уйгурских буддийских монастырей, где их забросили и позабыли. Поскольку эти защитники теперь стали относиться к уйгурам враждебно, он связал их клятвой защищать буддизм в монастыре Самье.

Другой защитник, Чамсинг, также известный как Бег-це (тюркский: bekçi, защитник), пришёл в тибетский буддизм из Центральной Азии. В соответствии с традиционными источниками, Чамсинга укротили и перенесли из Хотана – изолированного города-государства в Восточном Туркестане, скорее всего, в XI веке. Он носит центральноазиатскую броню. Вот одна из гипотез о связи Хотана, тюркского имени Бег-це, военных доспехов и тибетцев. В первой половине X века тюрки-Караханиды, ранее известные как карлуки, приняли ислам, хотя ранее следовали смеси буддизма с их исконными верованиями тингри. В начала XI века Караханиды расширили свою империю, завоевав буддийский Хотан и обратив его в ислам. Тибетцы пришли на помощь хотанцам, но безуспешно. Был ли Бег-це духом-защитником, которого бросили Караханиды, сказать трудно. Однако именно так можно объяснить то, что в это время появились первые тибетские ритуалы, умилостивляющие Чамсинга, в которых наблюдается любопытная смесь хотанских и тюркских элементов.

Немного другой пример – монголы и Махакала. Монголы приняли тибетский буддизм в XIV веке, в период правления Хубилай-хана, внука Чингисхана. В частности, они приняли традицию сакья и назначили её представителей светскими правителями Тибета. Учёные предложили несколько теорий, почему это произошло. Одно объяснение – то, что тангуты, которые в то время правили царством, располагавшимся между современными Амдо и Внутренней Монголией, приняли тибетский буддизм и были ярыми последователями Махакалы. Чингисхан, завоевавший в то время большую часть известного мира, умер в битве против тангутов, что потрясло монголов. Они решили, что казалось бы слабые тангуты смогли победить великого Чингисхана только при поддержке их защитника Махакалы. Практика Махакалы также была распространена в карма-кагью и сакья. Впоследствии монголы пригласили к себе глав линий карма-кагью и сакья, и Карма Пакши, Второй Кармапа, принял приглашение.

В то время многие монгольские ханы соперничали друг с другом. Карма Пакши отверг приглашение Хубилай-хана и вместо этого поехал ко двору Мунке-хана. Однако в конечном счёте в борьбе за объединение всех монголов и за власть над ними победил Хубилай-хан. Оскорблённый тем, что Карма Пакши отверг его приглашение и сотрудничал с его бывшим противником, Хубилай-хан сделал выбор в пользу сакья как держателей практик и ритуалов, связанных с Махакалой. Очевидно, он хотел обрести силу защитника, который убил его отца Чингисхана. Некоторые теории утверждают, что монголов привлекла «более утончённая философия» школы сакья, но это маловероятно, если посмотреть на характер монгольских правителей. В первую очередь они были жадны до власти, и, без сомнений, именно поэтому их привлекал Махакала.

Мой основной учитель, Серконг Ринпоче, который был одним из учителей Его Святейшества Далай-ламы, объяснял, что защитник подобен очень сильной и злой собаке. Если вы сильны, вы можете каждую ночь сами сторожить свои ворота, чтобы не залезли воры, но обычно никто так не делает, и не потому, что мы не можем этого сделать. Просто зачем беспокоиться? Вместо этого можно посадить там собаку.

В Тибете есть огромные и очень злые собаки, они способны убивать людей. Чтобы ими командовать, нужно быть по-настоящему сильными, но также к собаке нужно проявлять доброту. Нужно убедиться, что она всегда накормлена. Если не кормить этих собак каждый день и плохо с ними обращаться, или если вы просто недостаточно сильны, собака может на вас напасть. Это касается и защитников Дхармы: если вы делаете эти практики, к ним не нужно относиться легкомысленно. Вы создаёте дамциг, или близкую связь, с защитниками: вы их «кормите», а они вас «защищают». Это отношения, в которых они работают на нас, а мы несём ответственность. Серконг Ринпоче всегда говорил, что важно повелевать защитниками: их не нужно бояться. Но нужно делать им подношения каждый день, поэтому есть ритуалы защитников.

Эти ритуалы пришли в тибетский буддизм из добуддийского Тибета, где подношения и жертвоприношения делали самым разным духам – духам гор, духам местности и так далее. В древних ритуалах люди приносили в жертву животных, делали подношения кровью и так далее. Точно так же в пуджах защитников подносят 11 овец и 11 лошадей (для четырёх кардинальных, четырёх второстепенных направлений, верха, низа и центра), а также всевозможные жертвоприношения, напоминающие жертвоприношения животных, а также чаши с кровью, но мы не делаем этого в реальности, а только визуализируем. Это происходит из добуддийских тибетских традиций.

Таким образом, практики защитников Дхармы развивались на протяжении длительного времени в Индии и Тибете, и туда были добавлены многие аспекты индийской и тибетской культуры. Благодаря этому люди индийского или тибетского происхождения, делая эти практики, чувствовали себя безопаснее, поскольку они включают знакомые им элементы. Некоторым западным людям будет комфортно иметь дело с индийским и тибетским культурным наследием, а кому-то всё это покажется чуждым и странным, и они не будут чувствовать никакой защиты. Для кого-то призывание в качестве защитников индуистских богов или визуализация кровавых жертвоприношений может быть осмысленным и успокаивающим, но большинство западных людей вообще ничего не почувствуют. Возможно, они даже почувствуют отвращение.

Тем не менее, поддержание традиции этих практик имеет смысл. Но если мы хотим получить пользу на эмоциональном или духовном уровне, нужно смотреть на смысл практики и не отвлекаться на культурные аспекты, которые могут казаться как странными, так и притягательными.

Есть две категории практик защитников. Во-первых, то, что называется «защитным кругом» или «колесом защиты», и, во-вторых – практики самих защитников Дхармы, таких как Махакала. И то, и другое – части тантрической практики, а именно ануттарайога-тантры. В тантре мы занимаемся трансформацией: мы создаём причины достижения одновременно и тела, и ума будды и работаем с этими причинами.

Мы осуществляем трансформацию на основе того, что Цонкапа называет «тремя основными путями ума» (тремя основами пути). Это отречение, бодхичитта и понимание пустотности. Для трансформации нам нужно отказаться от старых невротичных паттернов, включая негативный образ самих себя и другие саморазрушительные состояния ума и действия. Отказ от всего этого может быть пугающим, поэтому нам нужно чувство защищённости. Бодхичитта – это устремление к просветлению ради блага других, когда мы работаем не над своими эгоистическими целями, а принимаем на себя проблемы всех живых существ и работаем над ними. Эта идея тоже может показаться пугающей. Наконец, с помощью понимания пустотности мы отказываемся от обыденных, ошибочных проекций о мире, когда мы верим, что все наши фантазии реальны. Отказ от этих фантазий и встреча с реальностью также может быть пугающим процессом, и будет лучше, если мы будем чувствовать себя защищёнными.

В ануттарайога-тантре мы проходим эту трансформацию на самом глубоком уровне, потому что работаем с умом ясного света – тончайшим уровнем ума и энергии. Работа на этих уровнях также может вызывать страх: это похоже на операцию на мозге. Когда вы работаете над чем-то очень сокровенным внутри себя, вы даже не знаете, что будет происходить, как никогда не известно, что произойдёт после операции на мозге. Нам нужна особая защита, и именно на этом уровне практики, в ануттарайога-тантре, мы увидим самые продвинутые и полные формы практик защитников.

Есть общие и особые практики защитного колеса, внутри которого мы появляемся в форме будды, то есть в виде йидама. Общие можно найти во всех четырёх классах тантры. В них мы представляем защитное пространство. Оно находится вокруг нас, проявляющихся в образе будды, или вокруг всей нашей мандалы. Мандала – это строение и окружение, в котором мы появляемся в виде будды. Защитное пространство включает различные символы стихий – земли, воды, огня, ветра и пространства. По форме это может быть окружающая нас сфера из разноцветного света, как в практике Белой Тары из крийя-тантры, или платформа под нашей мандалой, как в практиках ануттарайога-тантры, таких как Гухьясамаджа, Ваджрабхайрава и Чакрасамвара. Иногда под нашей мандалой также находится гора Меру. Кроме того, в этих практиках ануттарайога-тантры мы всегда представляем пятицветное пламя глубокого осознавания и описываемый в текстах шатёр, состоящий из ваджров – ритуальных инструментов со множеством уровней символизма. Они находятся вокруг нашей мандалы и платформы из стихий. Всё это «общий» защитный круг, или защитное пространство, то есть это не совсем колесо.

В ануттарайога-тантре также добавляется особое защитное колесо, которого нет в других классах тантры. Его визуализируют несколькими способами. Один из самых распространённых – визуализировать вокруг себя мощных («гневных») будд на платформе, которая выглядит примерно как метательная звёздочка-сюрикен. Расположение защитников в разных направлениях вокруг нас напоминает самых ранних защитников в буддизме – царей-защитников четырёх направлений, расположенных в буддийских храмах махаяны и тхеравады, чтобы защищать их от вреда.

Общие и особые практики защитного колеса помогают нам создать ситуацию, в которой мы бы чувствовали себя защищёнными: мы находимся в безопасном окружении, в котором можем работать над очень глубокой трансформацией. Зачем это нужно? Например, зачем люди запираются в туалете? Мы делаем что-то очень личное и интимное, и мы почувствуем себя более защищёнными и расслабленными, если будем знать, что нас никто не побеспокоит. Или на приёме у психотерапевта мы почувствуем себя комфортнее, если будем знать, что это приватная встреча, никто в неё не вмешается и всё, что мы скажем, останется в «защитном круге» этого офиса. Это поможет нам расслабиться и открыться. Именно в этом смысл практик защитного колеса.

Второй основной тип практик включает образы защитников, таких как Махакала. Их практикуют исключительно в ануттарайога-тантре, только после того, как мы сами представили себя в форме очень сильного и мощного будды – не в форме мирного будды. Например, в традиции гелуг мы делаем все практики защитников, представляя себя Ямантакой (Ваджрабхайравой) – мощным аспектом мудрости Манджушри. Разумеется, с помощью этого сильного будды мы можем защитить себя от устрашающих вмешательств.

Проблема в том, что нам нужно делать и много чего другого, поэтому нам нужны помощники, подобно тому как мы сажаем злую собаку сторожить ворота дома. Мы не сажаем туда небольшую, добрую собачку, например пуделя с педикюром: нам нужна самая злая собака. Чтобы управлять защитником, который подобен собаке, нам самим нужно быть очень сильными. Но нам также нужно проявлять доброту и кормить собаку, поэтому есть пуджи, где делают подношения защитникам.

В целом, как мы увидели, на протяжении истории различные могущественные духи были укрощены великими мастерами, такими как Гуру Рипноче, и стали защитниками буддизма. Хотя мы это не обсуждали, можно проанализировать это по Юнгу. Получится, что мы работаем с негативными силами в своём бессознательном, которые можно приручить и сделать защитниками. Это соответствует тому принципу Дхармы, что в конечном счёте источник защиты – естественная чистота ума ясного света.

Однако важно помнить, что ни Три Драгоценности прибежища, ни различные защитники Дхармы – не всемогущие боги. В буддизме не говорится, что эти внешние силы спасут нас от всех страхов и опасностей, если мы будем им молиться. Они могут предоставить нам благоприятные обстоятельства и показать, как мы сами можем преодолеть свои страхи.