Отношения с проблематичными учителями

Пострадавшие и пребывающие в замешательстве ученики иногда испытывают эмоциональные блокирующие препятствия в сосредоточении на достоинствах вздорных или допускающих злоупотребление учителей. С прошествием времени и с помощью поддерживающих групп они могут преодолеть проявление эмоционального упадка, наступившего от травмирующих переживаний. Однако духовный урон часто довольно глубок. Отрицание или подавление проблем помогает очень мало. Для полного излечения духовно раненным ученикам требуется в конце концов оказаться способными рассмотреть проступки и ошибки своих наставников с чистым разумом, свободным от наивности, гнева и обоюдных обвинений.

Пятый Далай-лама добавил предварительную ступень в медитацию о гуру в стиле традиции кадам, которая обращена к этой проблеме. Перед распознанием достоинств и фокусированием на них и на доброте наставника, ученики должны осознать недостатки учителя и работать над своим взглядом на них. Этот процесс напоминает хирургическую операцию. Для очищения зараженной раны нужно открыть ее, несмотря даже на то, что вскрытие ланцетом нарыва и выявление инфекции временно усиливают боль. В случае нагноения духовной раны скрытой инфекцией может быть отрицание или подавление гнева. Чтобы прочистить инфекцию, требуется раскрытие раны и вытаскивание на поверхность того, что гноится под ней, даже хотя эта процедура может временно принести еще больше эмоциональной боли. Конечно, с этой операцией надо подождать до тех пор, пока раненый человек не оправится достаточно от первоначальной травмы и не обретет заново эмоциональную силу, чтобы двинуться на проблему в атаку.

Чтобы вскрыть и излечить духовную рану, требуется не только достаточная эмоциональная сила раненого. Операция также требует и поддержки со стороны благоприятного защищающего пространства, – иначе эта процедура сама по себе может оказаться слишком травматичной. В медитации о гуру предварительные практики обеспечивают, чтобы надлежащее умственное пространство вмещало и поддерживало иногда болезненную процедуру медитации по повторному исследованию проступков наших наставников и того нашего подхода, с которым мы рассматриваем эти проступки. Эта предварительная подготовка создает пространство посредством утверждения заново нашего надежного направления в жизни, обновления нашей мотивации бодхичитты и практики семичастной молитвы, обращенной к буддам и великим мастерам прошлого и настоящего.

Сосредоточение на способности Трех драгоценностей обеспечить нам надежное направление в жизни и особенно фокусирование на буддийском подходе к работе над самими собой по преодолению своих эмоциональных проблем, с которыми мы сталкиваемся, помогает закрепить заново свой духовный якорь. Нам нужен такой якорь, когда мы потеряли веру в духовный путь и нас мотает по жизни без ясного направления. Утверждение заново необходимости исцеления от своих эмоциональных ран ради фокусирования своего внимания более полным образом на других, пребывающих в нужде, помогает вернуть к жизни наши усилия двигаться по пути.

Объективное сосредоточение на достоинствах будд и великих мастеров прошлого и настоящего и выражение им почтения путем простирания в поклонах и подношения даров помогают заново утвердить наши моральные критерии. Без моральных критериев мы не будем способны распознать какие бы то ни было достоинства в грубом учителе. Открытое признание разочарования и боли, с которыми мы переживаем ошибки и проступки своих учителей, помогает ослабить некоторые эмоциональные узлы, которые могут не давать осуществиться нашему дальнейшему прогрессу. Наши наставники могут не дотягивать до мерок, которыми мы меряем будд. Однако сорадование достоинствам и деяниям великих учителей прошлого и настоящего помогает нам преодолеть унылое чувство, что квалифицированных наставников вообще не существует.

Просьба к другим великим учителям преподавать Учение и не уходить из жизни помогает открыть наши сердца и умы, чтобы продолжать духовный путь. Посвящение исцеляющему процессу положительных оснований нашего сознания и его потенциала, созданного этой предварительной практикой, помогает нам завершить созидание защищенного благотворного умственного пространства. Когда мы практикуем с искренним чувством, тогда предварительная практика перед медитацией о гуру помогает выработать эмоциональную стабильность, столь необходимую для того, чтобы объективно заново исследовать проступки наших наставников.

Хирургическая процедура этой медитации начинается с прихода в сознании к пониманию пороков наставника. Когда же они уже выявлены, тогда надо с чистым умом исследовать, продолжает ли учитель иметь эти недостатки и совершать эти ошибки. Ведь мы можем застревать на прошлых историях. Например, чтобы излечить раны, вызванные оскорблением, нам нужно узнать, признал ли оскорблявший учитель прошлые ошибки и раскаялся ли в них, изменил ли он или она свое поведение. Такое распознание не оправдывает прошлого дурного поведения учителя, но честная оценка ситуации требует обращаться ко всем фактам.

Кроме того, при исследовании ошибок наших наставников нужно сосредоточиться на недостатках, которые они имеют в действительности. Надо отделять недостатки, которые мы сами можем проецировать из-за своих беспокоящих эмоций и состояний ума. Такие проекции часто случаются при проблемах, менее ужасных, чем духовный проступок. Например, ревность к другим ученикам может явиться для нас причиной, чтобы вообразить, будто наш наставник игнорирует нас из-за недостатка заботы о нашем благе. В действительности, однако, может статься, что наш учитель просто участвует в нуждах всех учеников без всяких пристрастий.

Помимо этого, надо видеть различие между действительными проступками, такими как безнравственное поведение, и видимостью проступков, которые просто отражают другой способ совершения чего-то, нежели предпочитаемый нами. Часто люди путают эти два случая и думают, что все, что им не нравится в учителе, – это объективный его недостаток с дурными последствиями. Стиль наставника может быть неудобным или неэффективным, это может нас временами раздражать и заставлять терять видение его или ее хороших качеств. И все же, рассчитывать на то, чтобы манера учителя полностью отвечала нашим предрасположенностям, – это нереалистичное ожидание.

Далее, ошибки, на которых мы фокусируемся, должны относиться к способности нашего наставника вести нас по духовному пути. Тот факт, что наш наставник может быть недостаточно компетентным для того, чтобы обучить нас всему, требуемому для обретения просветления, не отрицает его способность принести нам пользу на нашем настоящем уровне. Подтверждение точности, своевременности и важности тех ошибок, которые мы разглядываем в наших наставниках, дает нам возможность рассортировать их, избавиться от искажений и устаревших или не относящихся к делу аспектов.

Следующее, нам надо исследовать процесс, каким образом наш ум создает и проецирует обманчивые видимости. Кармические препятствия от прежнего опыта и наш психологический склад создают причину для того, чтобы наш ум заставлял проявляться в наших учителях изъяны, которые соответствуют нашей карме, например то, что он или она не проявляет к нам внимания. Недостаток нашего знания связи причины и результата в поведении и знания реальности заставляют нас верить, что эти видимости верны. Кроме того, вне зависимости от того, верны эти видимости или нет, глубоко впитавшаяся привычка рассмотрения вещей без знания реальности приводит к тому, что наш ум видит те ошибки, которые вызывают в нас разочарование, существующими таким образом, какой не согласуется с реальностью. Наш ум рассматривает их как постоянные дефекты, врожденные, обнаруживаемые абсолютно в духовном наставнике и превращающие наставника в несовершенного или ужасного человека, независимо от причин, условий и концептуального обрамления. Отсутствие знания тогда приводит нас к уверенности, что наставник истинно существует таким невозможным образом.

Медитация о гуру не предлагает нам отказываться от верных на условном уровне видимостей того, чем могут быть проступки или ошибки наставника. Наш наставник в действительности может быть слишком занят для того, чтобы видеться с нами в любой момент, когда бы мы ни захотели, или может быть, в действительности, груб в обращении с нами. Вместо этого в медитации предлагается опровергнуть и устранить свою ложную веру в глубоко обманчивые видимости того, как наставник возник со своими конкретными грехами, которые он или она в действительности имеет. Нам надо понять логическую абсурдность и – следовательно – невозможность того, чтобы наставник имел конкретные пороки благодаря некоторым вечным, обнаруженным внутренним дефектам, которые по своей собственной силе, независимо от чего бы то ни было еще делали бы его или ее человеком, испорченным по своей природе.

Такое понимание дает возможность увидеть, как проступки и ошибки наших наставников возникают зависимо от великого множества сложных факторов. Это понимание позволяет произойти исцеляющему процессу. Также оно дает нам способность в настоящий момент игнорировать изъяны, которые наставник, в действительности, может иметь, а вместо этого сфокусироваться в медитации о гуру на его или ее достоинствах и даже извлечь из них вдохновение. Мы можем делать это вне зависимости от того, продолжаем ли мы учиться у этого человека или решили держаться на расстоянии. Если мы держимся на расстоянии от наставника, наше понимание того, как возникают его или ее проступки и ошибки, позволяет сделать это расстояние почтительным и таким, при котором мы пребываем в умиротворении.

В своей работе "Незримая преданность" Босорменьи-Надь (Boszormenyi-Nagy), венгерский основатель контекстуальной терапии, предложил чувствительные способы исцеления психологических травм у жертв физического или сексуального оскорбления. Методы, описанные им, во многом параллельны подходу, принятому в медитациях о гуру на уровне сутры. Его анализ может аргументированно подтвердить наше понимание того, как медитация помогает исцелять раны студентов, нанесенные грубыми духовными учителями.

Босорменьи-Надь объяснял, что первый шаг для жертв плохого обращения в процессе исцеления – это признать свою боль и право чувствовать плохое. Действительно, их подвергли насилию или унижению и для них отрицать истину будет только подливанием масла в огонь подавляемого гнева или чувства вины. Подобным же образом и мы, если с нами лично дурно обошелся наш духовный наставник или если мы узнали из надежных источников, что наш учитель обидел других учеников, тоже сначала должны распознать свою боль и свое "право" на то, чтобы чувствовать плохое. Действительно, нам причинили зло, унизили или разочаровали. Медитация о гуру может включать это распознавание как часть предварительной практики открытого признания своих трудностей.

Контекстуальная терапия призывает затем постараться понять контекст, в котором возникло оскорбление, с обеих сторон: как со стороны нарушителя, так и со стороны жертвы. Это не означает рационализировать преступное поведение или ошибки в приговоре – касательно стороны нарушителя или же, что касается жертвы, принять полностью вину на себя и чувствовать себя виноватым. Скорее, жертвы плохого обращения нуждаются в том, чтобы ясно увидеть, как ситуация возникала в зависимости от причин и условий. Этот процесс параллелен завершению, достигаемому в медитации о гуру благодаря разложению обманчивых видимостей, которые ум человека проецирует относительно того, как существует со своими грехами его наставник.

Жертвы дурного обращения должны понимать, что имеют право на лучшую долю в жизни. В буддийской терминологии право на счастье приходит благодаря обладанию внутренней системой позитивных потенциалов как частью природы будды. Тем не менее, жертвы злоупотребления должны заслуживать это счастье своим порядочным поведением. Например, беженцы c воюющих территорий имеют право просто как люди на дома и средства к проживанию в принимающих их странах. И все же им надо заслужить хорошее отношение, следуя закону и ведя честную жизнь. Подобным образом и духовные искатели, претерпевшие злоупотребление, нуждаются в том, чтобы утвердить заново необходимость следования руководящей линии Дхармы.

Многие жертвы дурного обращения имеют отрицательные образы себя. Сознательно или бессознательно, они обвиняют себя в том, что произошло, и могут чувствовать, что они не заслуживают лучшего обращения. Даже если они чувствуют право на лучшее обращение, они могут все же примиряться с последующими оскорблениями. Подобная схема часто возникает у тех жертв, которым говорили другие и которые чувствовали сами, что являются чем-то особенным. Во время взаимоотношений, включающих дурное обращение, преувеличение собственной ценности мешает им понять, что они являются жертвами дурного обращения. Они часто отрицают оскорбление и защищают обидчиков, даже если это противоречит фактам. Затем, когда их оскорбители отыскивают других "избранных", они чувствуют себя униженными, переживают неожиданное крушение собственного образа и оказываются глубоко задетыми или совершенно оскорбленными.

В таких случаях этим жертвам нужно прояснить свое самоотождествление с отрицательным образом себя, чтобы обрести или вернуть эмоциональную стабильность. Та же руководящая линия прилагается и к схожим типам оскорбленных искателей для обретения или возвращения заново здоровых взаимоотношений с духовными учителями. До тех пор, пока они воспринимают себя как недостойных, они открыты для возможных манипуляций и дурного обращения.

Следующим шагом в процессе исцеления в контекстуальной терапии является определение с ясным рассудком того наследия, которое жертвы дурного обращения могут вынести из своих взаимоотношений с обидчиками. Это просто отчаяние, горечь и неспособность более доверять кому бы то ни было в будущем, или жертвы могут вынести из отношений нечто более позитивное? Терапия воодушевляет их фокусироваться на положительных факторах, почерпнутых из взаимоотношений, и не рекомендует задерживаться на отрицательных. Такой конструктивный фокус дает возможность жертвам быть лояльными к положительным аспектам и включать их в свою жизнь. В случае инцеста этот процесс позволяет жертвам взять лучшее от старшего поколения и передать это своим потомкам.

Этот процесс также помогает жертвам избежать неуместной бессознательной лояльности к отрицательным аспектам обидчиков. Такая лояльность может привести в результате к невнимательности по отношению к самим себе и, из-за чувства вины, к отрицанию своего права на здоровые взаимоотношения – отдаваясь тонкому призыву, переданному оскорблением. Вследствие этого жертвы насилия часто переживают блокирующие умственные препятствия относительно эмоциональной и физической близости и не чувствуют себя вправе жениться или стать родителями.

В медитации о гуру ученики, претерпевшие злоупотребление, могут подобным же образом фокусироваться на достоинствах своих наставников и перестать задерживаться на неправильном поведении учителей. Осознавание тех положительных вещей, которые они в действительности почерпнули из отношений ученика-учителя с этими наставниками, дает возможность ученикам отплатить своим учителям наилучшим образом, в осознанной позитивной манере, продолжая их духовную традицию и стараясь передать ее другим. В таких действиях они "обретают право" продолжать свою духовную жизнь и строить здоровые отношения с другими учителями. Если же они чувствуют только горечь или подавленность, неважно, сопровождается ли это чувством неосознанной вины, что то дурное обращение произошло из-за их личных недостатков и проступков, чувством: "Я не был достаточно хорошим учеником", или не сопровождается, они лишают себя возможности чувствовать право на другие доверительные взаимоотношения. Часто студенты Дхармы, травмированные дурно обращающимся с ними учителем, настолько разочаровываются, что становятся не способны продолжать двигаться по духовному пути.

Подход, используемый в медитации о гуру в традиции кадам, дополненный открытиями контекстуальной терапии, может быть также полезен и в преодолении замешательства по поводу учителей, вовлеченных в противоречия, но свободных от злоупотреблений в связи с этим. Предположим, например, что наш духовный учитель не требует от нас, под страхом ада, поддерживать или отвергнуть определенного Защитника Дхармы или определенного кандидата в качестве перерождения великого мастера и таким образом не применяет в отношении нас такого дурного обращения. Но все-таки наши наставники могут лично практиковать или избегать этого Защитника или же могут просто указывать преимущества или отрицательные качества делания или неделания практики, в то же время оставляя выбор за нами. То же самое может быть и в случае с поддержкой того или иного кандидата в тулку. Мы можем иметь мнение, отличное от мнения нашего наставника, и соглашаться с другой стороной, но все-таки чувствовать, что в таком своем отношении мы не проявляем преданности. Здоровый подход к взаимоотношениям будет состоять в том, чтобы сфокусироваться на положительных качествах своего наставника и быть преданным этим качествам, заимствуя их в свое поведение, в то же время не принимая и не держась аспектов, с которыми мы не согласны.

Тот же совет остается верным, если мы уже стали учениками учителей с обеих сторон в этой полемике. Те и другие учители могут проводить время в поездках по завоеванию влияния и настаивать на том, чтобы осуждать и отвергать другую сторону, или те и другие могут оставлять решение за нами, или одни могут быть одного типа, а другие – другого. Навряд ли это имеет значение. Как рекомендовал Его Святейшество Далай-лама, людям надо принимать решение собственным умом, основываясь на своих ограниченных способностях к логике и обоснованию и на своем понимании письменных источников. Если духовные искатели базируют свои решения на видении тех и других учителей буддами или исходят из высшей точки зрения пустоты или сознания ясного света, они будут не способны решить что бы то ни было. С другой стороны, им, может быть, требуется решить, что этот вопрос не важен или не связан с их уровнем духовной практики, и с беспристрастием держаться на расстоянии от полемики.

Решим ли мы сохранять дистанцию от одного или обоих учителей или поддерживать отношения с каждым из них, мы все равно можем получить пользу от медитации о гуру в стиле кадам. Нам надо сфокусироваться на достоинствах каждого из наших учителей и не задерживаться на их деструктивных или необъяснимых действиях.

В своем тексте "Светильник безусловного значения" Конгтрул установил соотношение сущностного элемента медитации по бодхичитте с медитацией о гуру. Один метод, по которому ученики развивают бодхичитту, вызывает распознание всех существ как своих матерей в каких-то прошлых жизнях и фокусирование на доброте этих матерей. Подобным же образом, для медитации о гуру требуется фокусирование на доброте наших наставников.

Однако многие из западных людей чувствуют трудности в фокусировании на доброте своих матерей. И, не будучи способными найти хорошее или доброту в своих матерях, они не могут обнаружить хорошее и в самих себе. Хотя они, может быть, отчаянно нуждаются в любви и доброте, их умственные блоки часто мешают распознать и оценить доброту других, например их духовных наставников. Неважно, сколько доброты они получают, им никогда не достаточно.

Одна из причин в неспособности признать доброту наших матерей может быть в том, что матери не дотягивают до нашей модели идеальных родителей. Подобным образом и когда наш духовный наставник обладает недостатками и не дотягивает до нашей модели идеальных учителей, мы можем испытывать трудности с распознанием его доброты. Подобно детям, тоскующим по идеальной любви, мы чувствуем себя обманутыми, если наши наставники не справляются с удовлетворением наших ожиданий.

Наши эмоциональные препятствия, блокирующие признание доброты наших менее-нежели-совершенных наставников, могут развиваться из погрешностей в умственных обозначениях. Философия мадхьямаки объясняет, что слова и концепции познаваемых общих явлений, таких как доброта, – это умственные обозначения, которые относятся к широкому спектру конкретных примеров. Однако, если у нас есть фиксированные идеи того, что такое доброта, тогда мы схватываем как доброту то, что относится только к одной конкретной форме доброты. Наши фиксированные идеи приводят нас к неспособности включить другие формы внимательного поведения в наши концепции доброты. Так мы оказываемся не способны распознать и обозначить эти формы поведения как добрые и – вследствие этого – не ценим их.

Например, мы можем чувствовать, что быть добрым – значит выказывать тепло и физическую привязанность. Наши матери могут быть не особенно теплыми в отношениях по целому ряду причин. Они редко обнимали нас, когда мы были детьми. Может быть, они выказывали свою любовь другим образом, - например дотошной заботой о наших физических потребностях. Однако поведение наших матерей не подходило под наши фиксированные представления о доброте. Из-за того, что мы держимся только своих ограниченных представлений о доброте как определенной характеристике идеально доброй матери, мы оказываемся не способны обозначать физическую заботу наших матерей о нас как доброту.

Похожая ошибка в нашем умственном обозначении может блокировать наше распознавание и оценку доброты наших наставников. У нас может быть мысленная картина идеального духовного наставника - того, кто тратит все свое время исключительно на нас, с любящей теплотой и страстью, подобно тому, как делали бы идеальная мать или отец. Однако наши духовные наставники могут иметь много других учеников помимо нас и могут на физическом уровне не особенно-то демонстрировать свое теплое отношение. Более того, в обществе, которое суперчувствительно к возможным сексуальным притязаниям, наши наставники могут чувствовать, что лучше быть сдержанными в выражении любви. Они выказывают доброту, проявляя дотошную заботу о наших духовных нуждах, уча нас с постоянной самоотдачей и энтузиазмом, невзирая на то, что мы представляем из себя менее-чем-совершенных учеников. Чтобы распознать и оценить доброту наших наставников и извлечь вдохновение из этого в медитации о гуру, нам надо ослабить и расширить свои жестко ограниченные представления о доброте. Правильное умственное обозначение – это другое требование для надлежащего исправления терминологии.

Многие западные люди, в особенности из молодого поколения, чувствуют трудность с выражением уважения. Они не имеют уважения к кому-либо или чему-либо, возможно, потому, что чувствуют, что ничто или никто не является заслуживающим доверия. Должно быть, другие разочаровывали их или не оправдывали их доверия, часто начиная с работающих родителей, которые были вынуждены под давлением обстоятельств современной жизни оставлять их под присмотром чужих людей в детстве, когда они едва начинали ходить. Они видят, что часто обещания и договоры ломаются, а политические и духовные лидеры бывают ввязаны в скандалы. Они чувствуют, что любой, кто доверяет человеку, находящемуся в значительном положении, или лидеру, или кто верит словам такого человека, – это безнадежный идеалист или наивный простак. Часто у них отсутствует уважение даже к самим себе. Их неосознанные чувства выражаются в подходе: "Что бы ни было, – пускай. Все неважно".

Давайте рассмотрим пример жертв плохого обращения с детьми. Люди, чьи родители плохо обращались с ними в детском возрасте, обычно страдают отсутствием всякой уверенности в связи поведенческой причины и следствия. Неважно, как они вели себя, их родители напивались и плохо с ними обращались. Даже если дети вели себя хорошо, родители были с ними грубы или били их. Такие жертвы нуждаются в том, чтобы восстановить свою уверенность в правильном соотношении поведенческой причины и результата.

Связь причины и результата в поведении, или карма, срабатывает чрезвычайно сложным, нелинейным образом. Она не похожа на то, как мы пинаем мяч и мяч летит. Пути, какими родители отвечают на ситуации или события, определяются не просто этими событиями, но еще и их складом и личными историями, другими событиями дня, экономическим давлением и т.д. Итак, собственное поведение детей - это не единственная определяющая причина того, что они встречают дурное обращение от родителей. Часто их поведение просто создает условия, которые заставляют сработать спусковой крючок в глубоком психологическом механизме их родителей. Чтобы обрести самоуважение, дети, претерпевшие дурное обращение, нуждаются в том, чтобы обрести более широкое понимание многообразных факторов, которые задействованы в злоупотребительном обращении их родителей.

Медитация о гуру подобным же образом предлагает нам понять более широкий круг причин и обстоятельств, которые повлияли на появление не только достижений наших наставников, но и их недостатков. Чем больше мы понимаем связь поведенческих причин и следствий, тем более ясную голову мы будем иметь относительно своих наставников. При ясном разуме вера и доверие к наставнику свободны от наивности.

Ожидать, что дурно обращающийся с ребенком родитель будет действовать идеально, – просто наивно. Оскорбленный ребенок прав в своем неверии в то, что этот человек совершенен. Подобным же образом, если мы идеализируем своего наставника, мы можем закрывать глаза на связь поведенческих причин и результатов, которые задействованы в его или ее действительном поведении. Когда же наш наставник не дотягивает до наших идеалов, мы больше не доверяем ему или ей и обнаруживаем большие трудности в выражении уважения. Однако, если мы понимаем, по крайней мере, базовые принципы связи причины и результата, тогда мы верим, что наш наставник будет действовать в соответствии с ними. И мы не будем разочарованы.

Например, мы можем искренне практиковать Дхарму, но наш наставник может быть слишком уставшим или занятым, чтобы встретиться с нами. Если мы ожидаем, что наш наставник всегда будет нам доступен, когда мы захотим совета, наша вера в это наивна. Если мы ожидаем невозможного, тогда наставник неизбежно разочарует нас. С другой стороны, если мы понимаем связь поведенческих причин и следствий, мы полагаемся на что-то, случающееся более обоснованным образом. Мы полагаемся на то, что наш наставник предоставит нам справедливое количество времени и внимания, если и когда ему позволят это обстоятельства.

Обоснованные надежды происходят из рационального мышления, а не из наивности или идеалистических мечтаний. При таких надеждах мы не будем третировать своих учителей как плохих наставников из-за того, что у них нет времени на нас сейчас. И, сходным образом, мы не будем унижать самих себя, представляя, что недоступность наших наставников вызвана тем, что мы – плохие ученики. Так обоснованные надежды позволяют иметь уважение с ясным разумом к своему наставнику и к себе самому.