Как бодхичитта помогает понять пустотность

Когда мы изучаем состояние, свободное от этих омрачений (из четырёх истин, которые преподал Будда, это третья благородная истина, то есть истинные прекращения), то понимаем, что его можно достичь с помощью истинных путеводных состояний ума; это четвёртая благородная истина. Для этого нам нужно обрести понимание разных предметов, а также освоить вытекающие из этого понимания способы общения и поведения. Однако первостепенное, самое важное путеводное состояние ума – это неконцептуальное познание пустотности, причём мы говорим не просто о первом моменте познания. Чтобы избавиться от омрачений, нам нужно полностью привыкнуть к постижению пустотности, и этот процесс включает несколько этапов.

Эти две благородные истины – истинные прекращения и истинные путеводные состояния ума, которые приводят к этим прекращениям, – и есть прибежище в Дхарме. Другими словами, это Драгоценность Дхармы, которую мы стремимся обрести. Принимая прибежище, мы выбираем соответствующее направление в жизни и следуем ему, чтобы обрести истинные прекращения.

Истинные прекращения и истинные путеводные состояния ума не находятся где-то в небе; они в нашем ментальном континууме. Ментальные континуумы, в которых содержатся все необходимые истинные прекращения и истинные путеводные состояния ума, принадлежат буддам, поэтому Будда – это одна из Трёх Драгоценностей, и мы принимаем прибежище в Будде. Будды показывают нам, как достичь истинных путеводных состояний ума и истинных прекращений своим примером, а также давая учение.

Арьи – это те, кто частично прошёл этот путь и достиг истинных прекращений, но не всех. Они обрели неконцептуальное познание пустотности, однако освоили пустотность не полностью. Арьи обрели только начальные истинные прекращения и начальные путеводные состояния ума, но не обрели полный набор этих аспектов. Они представляют собой Драгоценность Сангхи. Эти Три Редкие Драгоценности (именно таков смысл тибетского слова «драгоценность») показывают нам надёжное направление в жизни: нам нужно стать как они.

Чтобы достичь освобождения, пока мы идём по пути, нам необходимо следовать наставлениям, например воздерживаться от разрушительного поведения. Когда мы воздерживаемся от разрушительного поведения, мы делаем это не потому, что не хотим нарушать закон (божественный или общественный), а потому, что мы понимаем причинно-следственную связь и у нас есть более глубокое понимание реальности. Мы хотим воздерживаться от разрушительного поведения, чтобы обрести благоприятные обстоятельства в будущем и продолжить свой путь в сторону Трёх Драгоценностей.

Достигнув освобождения, мы избавимся от первого набора омрачений, а именно от беспокоящих эмоций и состояний ума и соответствующих склонностей. Мы сможем достичь истинного прекращения с помощью трёх путеводных состояний ума, в частности отречения и верного понимания пустотности. Конечно, чтобы развить эти состояния ума, нам нужно упражняться в высших тренировках: в этической самодисциплине и в сосредоточении.

Ум, который понимает пустотность, – это ум, в котором развито отречение. Отречение как сила, стоящая за пониманием пустотности, – это мотивация, состоящая из двух аспектов. Первый аспект – это эмоция: нам наскучило и надоело страдание, а второй – мотивирующая цель, намерение достичь освобождения.

Когда мы говорили о пустотности, мы отметили, что из-за привычки к неосознаванию наш ум проецирует видимости невозможных способов существования. Если говорить простыми словами, нам кажется, что у всего (у меня, у вас и у всего, с чем мы сталкиваемся) есть чёткий контур, который со своей стороны делает соответствующий объект прочной вещью. Даже если мы понимаем, что всё взаимосвязано и зависит друг от друга, мы продолжаем думать, что вещи, которые зависят друг от друга, обведены контуром, то есть это отдельные, независимые вещи.

Конечно, нам нужно более глубокое понимание, однако пока что давайте рассмотрим простой пример. Наш ум проецирует так называемую видимость истинного существования. Затем из-за неосознавания и запутанности наш ум принимает эти проекции, или видимости истинного существования, за нечто реальное, соответствующее тому, как вещи существуют на самом деле. Это называется цепляние за истинное существование. Достигнув освобождения, мы избавляемся от цепляния за истинное существование и от неосознавания, которое его поддерживает. Мы перестаём верить в этот мусор, в обманчивую видимость, которую проецирует ум. Мы больше не даём себя обмануть.

Тем не менее даже после достижения освобождения наш ум всё ещё будет продолжать проецировать обманчивые видимости, то есть проецировать контуры вокруг вещей. Это не ограничивается такими концепциями, как, например, «стол», вокруг которого очерчены границы. Подумайте о таких примерах: друг, враг, любовь, злость и так далее. Все они кажутся вещами с очерченными границами, не так ли? Как будто в них самих содержатся их определения. Тем не менее, если поразмыслить над этим, безусловно, это ложная видимость. Это невозможно. Мы наблюдаем полное отсутствие невозможных способов существования, которые никак не соотносятся с реальностью.

Мы можем понять это на следующем примере. Эмоции включают в себя огромный спектр переживаний. Переживания свойственны не только человеку, у животных тоже есть эмоции. Когда пещерные люди начали использовать язык, они собрались вместе, организовав своего рода комитет, и из бессмысленных звуков составили слова, то есть придумали, как бы мы сейчас сказали, «акустические паттерны». Эти паттерны состоят из случайных звуков, которые люди смогли выговорить, и они словно бы взяли нож, разрезали весь спектр чувств на кусочки, провели границы вокруг каждой эмоции, дали каждой из них определение и присвоили акустический паттерн в виде слова.

Они решили, что эти бессмысленные звуки будут иметь значение в соответствии с определением, то есть будут относиться к разным, общим для всех людей частям человеческого опыта. Это не только человеческий опыт, потому что у собак, очевидно, тоже есть эмоции, которые можно обозначить теми же словами. Так как голоса у людей отличаются, они обусловились, что для каждого слова существуют звуковые категории, и, когда разные люди своим голосом воспроизводят определённые звуки, все понимают, что это одно и то же слово. Также, из-за того что переживания людей похожи по своим характеристикам, были сформулированы смысловые категории, на которые ссылаются соответствующие звуковые категории. Таким образом они придумали звуковые и смысловые категории как концептуальные условности.

Так называемые «условности» – это исключительно продукты ума, которые были созданы для того, чтобы сделать общение более удобным. Они были придуманы концептуальным умом для общения. Они очень полезны, потому что они работают, функционируют, однако каждая пещерная община разделила спектр человеческих переживаний на разные части и придумала для каждой части разные акустические паттерны и разные определения. Они пытались найти такую характерную черту, которую можно было бы использовать, чтобы дать определение; они нашли такие черты и выбрали их. Таким образом у нас появились разные языки, разные слова, разные концепции, разные условности.

Разумеется, условности одной пещерной общины не совпадают с условностями другой общины. Каждая община разделила эмоции в разных точках спектра, по-разному провела границы словесных категорий. Например, слова «зависть» и «ревность» в английском языке полностью отличаются по смыслу от соответствующих слов в испанском языке. Более того, оба слова отличаются от соответствующих слов в немецком языке, у них другие границы. Все они совсем не похожи на тибетский термин, который обычно переводят словом «зависть». Это сбивает с толку. Определения одних и тех же слов отличаются друг от друга в разных языках.

Очень интересно, что вдобавок к звуковым и смысловым категориям существуют категории объектов. Любой человек, переживающий определённый опыт, как будто переживает какую-то вещь, например зависть. Кажется, что зависть существует сама по себе – как вещь, которую мы переживаем, не так ли? Вот что я имею в виду, когда говорю: «Словно вокруг объекта есть контур», однако в самой зависти нет ничего, что доказывало бы её существование с её собственной стороны. Есть просто большой спектр ментальных чувств и эмоций.

Зависть возникает зависимо от слов и концепций. Слово и концепция «зависть» были придуманы в качестве условности пещерными людьми. Эта звуковая категория и категория объекта действительно к чему-то относятся; нельзя сказать, что они ни на что не ссылаются. К чему они относятся? К зависти. Зависть – это их соотносимый объект, но не какая-то вещь, которую мы можем где-либо обнаружить, потому что ни у одного явления нет чётких границ, делающих его вещью. Видимость того, что зависть – это вещь, очерченная сплошной линией, подобна иллюзии, так как зависть – это не обнаружимая вещь. Это утверждение особенно справедливо, если подумать обо всех случаях, когда мы сами или кто-нибудь другой, даже собака, чувствуем зависть. Где зависть? Что она собой представляет? Несмотря на то что она подобна иллюзии, тем не менее (и это очень важное словосочетание) она функционирует; мы переживаем зависть, её также переживает собака, и это чувство делает нас обоих несчастными.

Единственное, что доказывает существование зависти, – у нас есть соответствующее слово и концепция и они к чему-то относятся. Но мы не можем обнаружить вещь, которая бы соотносилась со словом и концепцией и доказывала существование зависти, указывая на неё: «Вот она, с чёткими границами». Такой способ существования и способность явлений доказывать своё существование со своей стороны невозможны. Мы наблюдаем полное отсутствие этого. Вот что имеется в виду под пустотностью. Пустотность, которую обычно называют «пустотой», – это полное отсутствие. Очевидно, если слышите об этом впервые, вам нужно много времени, чтобы это осмыслить и понять.

Итак, если мы достигнем освобождения, то, пусть даже наш ум будет продолжать создавать видимость, что всё существует как вещи с чёткими контурами, мы не будем верить, что всё действительно существует именно так. Мы понимаем, что явления не смогли бы функционировать, если вокруг них были бы прочные границы. Если бы вокруг объектов были прочные контуры, они были бы покрыты чем-то вроде оболочки из прочного пластика, благодаря которому объекты становились бы вещами. Например, если два объекта были бы покрыты пластиковой оболочкой и заморожены, как бы они взаимодействовали друг с другом? Как один объект мог бы послужить причиной, а другой – вытекающим из неё следствием? Они просто застыли, как картинки из книги-раскраски. Ничто не смогло бы функционировать. Будучи освобождёнными существами, архатами, мы понимаем это, поэтому не верим в чепуху, которую проецирует ум; тем не менее мы пока ещё не можем сделать так, чтобы ум прекратил проецировать видимости.

Что не так с этими проекциями? Проблема в том, что понимание, на которое способен наш ум, очень ограничено; многое ум просто не может вместить. Я часто использую такой пример: из-за проекций наше восприятие вселенной подобно наблюдению через перископ. Такое видение очень ограничено. Мы просто видим вещи. Поле нашего зрения сильно ограничено, границы нашего понимания также очень ограничены. В разговорном языке мы бы сказали: «Не видим дальше собственного носа».

Из-за этого мы не можем наиболее эффективно помогать всем существам. Мы говорим о безначальных жизнях бесчисленного (но ограниченного, хотя и неизмеримо большого) количества существ, и, если мы хотим узнать, как лучше всего помочь хотя бы одному существу, нам нужно понять, на каком уровне оно находится, какие у него проблемы и так далее. Нам нужно понять всё, что происходило со вселенной, как эти события повлияли на один конкретный ментальный континуум, понять все причины, из-за которых существо стало таким, какое оно есть. Если мы хотим дать этому существу наставления и помочь ему или ей достичь освобождения и просветления, то нам нужно решить, какие наставления лучше дать, а для этого нужно знать, как наше объяснение конкретной темы Дхармы впоследствии повлияет на человека. 

Конечно, человек, которого мы учим, не окружён прочными границами, из-за которых он не будет ни с кем взаимодействовать вплоть до достижения просветления и даже после этого, и мы своими наставлениями повлияем на него. Соответственно, эти последствия коснутся каждого, с кем человек повстречается. Чтобы максимально эффективно помочь любому существу, нам нужен ум, который знает всё это, – всеведущий ум будды.

Нам нужно обрести такой ум, чтобы действительно знать, как помогать другим существам. Иначе мы просто будем смотреть через перископ; мы не сможем видеть дальше собственного носа. Нам нужно сделать так, чтобы ум прекратил проецировать границы вокруг объектов; в противном случае мы никогда не сможем увидеть причинно-следственную связь во всей полноте, взаимосвязанность всех вещей, которые существовали в прошлом и будут существовать в будущем. Такая ограниченность возникает из-за проецирования границ вокруг объектов, а проецирование происходит из-за привычки цепляться за истинное существование, то есть верить, что эти границы подлинны.

Это омрачения, препятствующие достижению просветления и всеведения. Они называются омрачениями в отношении всех познаваемых явлений или омрачениями познания. Нам нужно достичь истинных прекращений и этой второй группы омрачений. Если нам это удастся, мы станем буддами и тогда вместе со всеведущим умом мы получим неограниченное тело. На уровне нашей энергии мы сможем проявляться в любой форме и говорить на любом языке. Мы обретём просветляющие тело, речь и ум будды.

Если говорить более подробно, вместе с неограниченным умом мы получим неограниченную энергию ума, которая сможет проявляться в любой форме, поэтому у нас появятся неограниченные тела, или эманации. Эта энергия вибрирует, и её вибрация называется «тонкий звук». Это речь, или способность коммуницировать. Вибрации этой энергии также станут неограниченными. Эта энергия может проявляться в любой форме, и её вибрация – это коммуникация, или речь, которая может коммуницировать в любой форме.

Какое нам нужно истинное путеводное состояние ума, чтобы обрести второй набор истинных прекращений? Это, опять же, неконцептуальное познание пустотности, которое в данном случае подкрепляется силой бодхичитты.

Здесь важно отметить кое-что ещё: состояние просветления не подразумевает всемогущества. В этом состоянии мы обретаем невероятные возможности, но всемогущество не в их числе. Всемогущество не подчиняется законам причинно-следственной связи, так как всемогущее существо могло бы сделать что угодно без причин. Цонкапа очень чётко говорит об этом в тексте, который мы рассматриваем: «Закон причинно-следственной связи непреложен», то есть его нельзя нарушить. Всё происходит только вследствие соответствующих причин.

Будда может учить, вдохновлять, объяснять, но будда не может понимать за нас. Нам нужно всё понять самостоятельно, а для этого нужно накопить соответствующие причины и быть восприимчивыми. Самостоятельно всё осознав, мы сможем избавиться от неосознавания и благодаря этому освободиться от страдания.

Избавиться от второй группы омрачений нам поможет то же самое понимание, что и в случае с первой группой. Единственная разница здесь – в мотивирующем настрое, который усиливает наше понимание. В первом случае это отречение от омрачений, препятствующих освобождению, а во втором – бодхичитта, направленная на омрачения, препятствующие всеведению. Такое объяснение приводится в наиболее глубокой теоретической системе – прасангике. Существует множество различных уровней теорий и объяснений, но я не буду вдаваться в подробности. Однако скажу, что наиболее глубокая система – мадхьямака-прасангика. Другими словами, понимание, освобождающее нас от обеих групп омрачений, – это неконцептуальное познание пустотности, благодаря которому мы понимаем: проекции вещей в пластиковых упаковках не соответствуют действительности. 

Когда мы неконцептуально сосредотачиваемся на том, что «это не соответствует действительности», мы сосредотачиваемся на полном отсутствии. В этом полном отсутствии нет никакой проекции. Нет не только веры в неё, но и самой проекции. Мы просто полностью сосредоточены неконцептуально, то есть не посредством категории, например с помощью слова «пустотность» или какой-нибудь ментальной картинки, а неконцептуально сосредоточены на отсутствии, на том, что «такой вещи нет».

Когда мы достигаем такого состояния, мы становимся арьями. «Арья» – это «благородное существо», хотя этот термин звучит немного глупо; я перевожу его как «существо с высоким постижением». Этот термин никак не связан с аристократией. Арья не может пребывать в вышеописанном состоянии полной поглощённости всё время: ему или ей приходится выходить из этого состояния, есть, пользоваться уборной и совершать различные действия, чтобы помогать другим существам. Одновременно с этим у арьи сохраняется привычка проецировать видимость истинного существования: ум делает это сам по себе, когда он не поглощён полным отсутствием. 

Если мы можем всегда пребывать в состоянии полной поглощённости полным отсутствием, можем никогда не выходить из него и в то же время помогать другим существам, совершая разные действия, которые приносят им пользу, а не просто сидя в медитации, – если мы на это способны, значит мы избавились от привычки проецировать истинное существование, потому что проекции не могут появиться снова. Мы никогда не выходим из состояния полной поглощённости. Это состояние просветления.

Что такое привычка? Мы можем лишь сказать, что есть отдельные случаи повторяющихся действий, например, когда мы пьём кофе. Как нам объединить эти действия, чтобы говорить и размышлять об этой повторяющейся последовательности? Мы ментально соединяем «точки» каждого события, создавая ментальную абстракцию; это мы и будем называть привычкой. Конечно, вокруг привычки не начерчены границы. Это условность, которая помогает нам ссылаться на ряд одинаковых событий.

Итак, до тех пор пока сохраняется вероятность повторения схожего события, мы можем говорить, что привычка существует. Это явление-приписывание в ментальном континууме. Явление-приписывание «привязано» к своей основе (в данном случае к ментальному континууму) и не может существовать или быть познано отдельно от своей основы. Пока сохраняется вероятность ещё одного повторения схожего события, привычка всё ещё существует и она может способствовать будущим повторениям схожего события.

Если схожее событие больше не может повториться в будущем, мы можем говорить лишь о привычке, существовавшей в прошлом: «У меня больше нет такой привычки». Вот как мы избавляемся от привычек. Не буду вдаваться в подробности, однако примерно так мы очищаемся от кармы. С помощью понимания пустотности мы устраняем привычку проецировать истинное существование и накапливать карму.

Мы с вами говорили об отречении как о мотивирующей силе, которая стоит за пониманием пустотности и придаёт этому пониманию достаточно энергии, чтобы пробиться сквозь первую группу омрачений, избавляя нас от беспокоящих эмоций, например страха, жадности, наивности и так далее. Таким образом мы достигаем освобождения. Тем не менее этой энергии недостаточно для того, чтобы неконцептуальное постижение пустотности смогло пробиться через вторую группу омрачений и мы смогли вечно пребывать в состоянии поглощённого сосредоточения на отсутствии истинного, независимо доказанного существования, продолжая при этом приносить пользу другим существам. Нам не хватает энергии, чтобы оставаться в этом состоянии. Единственное, что может нам в этом помочь, – бодхичитта.

Бодхичитта – это настрой, который нацелен на просветление, и не просто на общую категорию «просветление» и тем более не на вещь. Этот настрой не направлен на просветление Будды Шакьямуни; он направлен на наше личное будущее просветление, которое называется (и нам важно быть очень точными в грамматических формах, чтобы понять идею правильно) «ещё не происходящее» просветление. Это явление, приписанное на основе нашего ментального континуума.

Нам нужно понять, что такое «ещё не происходящие» явления, например ещё не происходящее Рождество в этом году. Мы можем концептуализировать ещё не происходящее Рождество, не так ли? Это концепция, и мы не познаём это явление ясно и подробно. Это ещё не происходящее Рождество не происходит прямо сейчас, не так ли? Нельзя сказать, что Рождество наступает в другом месте или измерении, постепенно приближается к нам и в конце концов произойдёт у нас. Тем не менее мы можем подумать о ещё не происходящем Рождестве, можем пойти за покупками, сделать разные приготовления, чтобы, когда ещё не происходящее Рождество станет «происходящим в настоящем», у нас уже всё было готово.

Нельзя сказать, что Рождество очерчено жирным контуром, благодаря которому его можно назвать либо «ещё не происходящим», либо «происходящим в настоящем», либо «уже не происходящим». Не стоит использовать западные слова «будущее» и «прошлое», так как они сбивают с толку. Ещё не произошедшее, происходящее в настоящем и уже не происходящее Рождество – это не одно и то же прочно существующее Рождество, которое движется сквозь время. Нельзя сказать, что они представляют собой одну прочную вещь.

На чём сосредоточена бодхичитта? Она сосредоточена на ещё не происходящем просветлении, которое может достоверно произойти позднее в нашем ментальном континууме. Тем не менее это не произойдёт само собой; это не похоже на нашу смерть, которая придёт независимо ни от каких наших действий. Ещё не происходящее просветление не произойдёт само по себе. Нам нужно хорошенько потрудиться и попрактиковать, чтобы избавиться от омрачений. У нас есть рабочая основа и необходимые факторы – так называемые «факторы природы будды». Благодаря нашему ментальному континууму настоящего момента (это единственное, что происходит сейчас), а также всем факторам природы будды, которые в нём содержатся, ещё не происходящее просветление, которого мы можем достичь, можно назвать достоверно познаваемым явлением-приписыванием.

Бодхичитту сопровождают два намерения. Первое – желание и намерение достичь просветления. Мы мотивированы любовью и состраданием, мы хотим обрести способность приносить пользу всем существам, чтобы помочь им выбраться из страданий. Мы понимаем, что единственный способ сделать это наиболее эффективно – достичь просветления или, другими словами, избавиться от глупого перископического восприятия; итак, мы стремимся достичь просветления. Второе намерение – это ответ на вопрос: «Что мы будем делать, когда достигнем этого состояния?» Мы будем максимально помогать всем существам.

Мы нацелены достичь просветления, которое ещё не произошло. Это состояние, характеризуемое не только полным отсутствием цепляния за истинное существование, но также отсутствием видимостей истинного существования в нашем уме. Чтобы прийти к такому состоянию, нам нужно понять и быть уверенными, что достичь его возможно в нашем собственном ментальном континууме, который мы обычно называем «умом». 

Что мы имеем в виду, когда говорим «ум»? Это непростой вопрос. Если коротко, это ментальная активность. Её можно описать с точки зрения электрохимических процессов, однако мы говорим о самой этой активности – о субъективном, индивидуальном переживании. Это активность. Мы переживаем; это не существительное «переживание».

Будет неправильно сказать: «Я накопил много переживаний, – или: – У этого человека много переживаний, или большой опыт». Мы переживаем, это глагол. Мы говорим не о вещи; мы говорим о том, что происходит от момента к моменту. Мы не говорим о переживаниях, которые мы собираем в коробочку. Это очень важно понять, и нам нужно быть очень точными в формулировках, чтобы избежать превратного толкования.

Эта активность происходит постоянно. Что это за активность? Её можно описать с двух точек зрения. С одной стороны, это возникновение видимостей. «Видимость» может быть не только зрительной. Видимости подобны ментальным голограммам. Например, в случае со зрением множество пикселей света падают на клетки сетчатки, эти клетки посылают информацию в виде электрических импульсов и мы видим ментальную голограмму; мы не видим просто пиксели света или электронные импульсы. Это ментальная голограмма.

То же самое касается слуха или любого другого типа чувственного восприятия. Каждую миллисекунду, когда мы слышим речь, мы слышим лишь один звук гласной или согласной. Это единственное, что мы слышим за единицу времени, и тем не менее мы создаём ментальную голограмму не только одного слова, но и целого предложения и при этом понимаем его смысл. Это происходит с помощью ментальной голограммы. Мы не слышим целое предложение одновременно, за одну миллисекунду. Мы понимаем язык через создание синтетических ментальных голограмм, даже если за миллисекунду мы слышим только один звук. Невероятно, правда?

В любом случае, это один из аспектов ментальной активности. Её также можно описать с точки зрения когнитивной вовлечённости в объект. Именно благодаря познающей вовлечённости мы видим, слышим, думаем. Не то чтобы мысль сначала возникала как вещь, а затем мы её думали. Ментальная активность, то есть возникновение ментальной голограммы, тождественна познанию, и это всё, что происходит. Нет никакого очерченного контуром «я», отдельного от мысли и производящего ментальную активность, используя ум и заставляя мысль появиться, словно «я» – это машина с чёткими границами, которая нажимает на кнопки: «Теперь я буду думать эту мысль», хотя это может ощущаться именно так. Но мысль не может появляться таким образом, это невозможно.

Ментальная активность происходит всё время и создаёт видимости, ментальные голограммы. Обычно создаются видимости истинного существования, когда у вещей есть прочные границы, и мы познаём эти видимости с помощью зрения, слуха или мышления. Тем не менее так происходит из-за неосознавания; мы не знаем, что эти видимости не соответствуют реальности.

Далее, можем ли мы сказать, что неосознавание – это часть природы ментальной активности? Другими словами, будет ли неосознавание с нами всегда? Нет. Почему? Потому что мы можем заменить неосознавание взаимоисключающим аспектом, а именно ментальной активностью, в которой отсутствуют видимости истинного существования и вера в то, что эти видимости соответствуют реальности. Это ментальная активность, в которой нет неосознавания, или цепляния за истинное существование. Это полная поглощённость пустотностью в уме арьи. 

Что сильнее: наше запутанное состояние или полная поглощённость арьи? Ментальная активность, наполненная мусором, или ментальная активность без мусора? Итак, мы исследуем: какую ментальную активность можно подтвердить достоверным пониманием, достоверными доводами? Какая ментальная активность выдерживает логическую проверку? Какая ментальная активность опирается на логику и доводы? Какая ментальная активность приносит страдания, а какая свободна от страданий? Какая ментальная активность не даёт нам возможности эффективно помогать людям, потому что мы допускаем ошибки, ленимся и так далее, а какая позволяет нам приносить пользу другим существам максимально эффективно, если существа восприимчивы?

Привычка проецировать чепуху и верить в неё формировалась у нас в течение всех бесчисленных сансарных перерождений, и она гораздо сильнее привычки не делать этого. Тем не менее сила бодхичитты, поддерживающая наше понимание пустотности, всё равно больше, если мы развили постоянную и спонтанную бодхичитту, а не просто так называемую бодхичитту с усилиями. 

Бодхичитта с усилиями – это бодхичитта, которую нужно зарождать посредством доводов и размышлений: «Все существа были моими матерями, они были добры ко мне». Это бодхичитта с усилиями, нам нужно зарождать её шаг за шагом. Мы не переживаем её постоянно. Если, свыкнувшись с ней, мы сможем дойти до уровня бодхичитты без усилий, которую мы чувствуем, не прибегая к доводам, не вызывая у себя эти чувства намеренно, это значит, что мы достигли так называемого первого путеводного состояния ума (которое обычно переводят как путь накопления), то есть мы действительно ступили на путь. С этих пор у нас есть настоящее путеводное состояние ума.

На этом уровне бодхичитта присутствует всё время, и днём и ночью. Она с нами всё время, неважно, спим ли мы или бодрствуем. Потому что, даже если мы о ней не думаем, даже если мы без сознания, мы никогда не теряем намерения бодхичитты: она становится высшей целью всего, что мы делаем. Нам не нужно сознательно думать об этом, не нужно на это медитировать. Бодхичитта без усилий присутствует у нас на так называемом сублиминальном уровне.

На что направлен такой настрой, такое устремление? На состояние, в котором нет ошибочных проекций, нет веры в эти проекции. Мы думаем: «Я хочу достичь просветления, потому что страдания всех существ невыносимы». Бодхичитта придаёт пониманию пустотности, благодаря которому мы достигнем просветления, гораздо больше силы. У бодхичитты столько мощи, что она способна даже победить привычку создавать ложные проекции, благодаря чему они в конечном счёте вообще перестанут возникать.

Это достоверно, потому что состояние, свободное от ложных проекций, поддерживается доводами, логикой, способностью помогать другим существам и так далее. Благодаря этому освобождение и просветление возможны. Так как природа ума свободна от этих преходящих загрязнений превратных проекций, эти омрачения можно устранить, причём не просто на время, а навсегда. Все отрицательные и разрушительные состояния ума, беспокоящие эмоции, беспокоящие состояния и так далее берут начало в ментальной активности, в которой присутствуют ложные проекции, неосознавание. Поэтому их можно устранить. Нет ничего, что могло бы их поддерживать.

Все положительные, созидательные качества, например любовь, сострадание, терпение и так далее, хотя они и могут быть смешаны с омрачениями, поддерживаются ментальной активностью без проекций. Другими словами, чем больше мы избавляемся от проекций, тем сильнее эти положительные качества и тем слабее негативные качества. Поэтому мы можем очиститься и освободиться от негативных качеств, но не от положительных качеств. По мере нашего приближения к просветлению положительные качества будут становиться всё сильнее и сильнее, пока не превратятся в великолепные качества будды.

Пожалуйста, не забывайте, что мы развиваем бодхичитту на основе уже развитого отречения. Нам нужно отказаться от сансары и устремиться к истинным прекращениям, чтобы бодхичитта стала просто следующим шагом на этом пути. Мы отказываемся быть архатом – всё ещё ограниченным существом – в пользу просветления. Это сочетание отречения и бодхичитты вместе с пониманием пустотности также называют тремя основными путеводными состояниями ума (тремя основами пути).

Мы поговорили о трёх основных путеводных состояниях ума в общих чертах. Очевидно, это очень глубокая тема, которая приводит нас к пониманию пути хинаяны, ведущему к освобождению, и пути махаяны, ведущему к просветлению. В практике махаяны мы осмысливаем путь сутры и путь тантры также в контексте этих трёх путеводных состояний ума.

Тантра добавляет к этому визуализацию. Мы представляем, что обладаем различными формами будд и можем сейчас делать то же, что и будды, хотя мы прекрасно понимаем, что на самом деле это не так, это «ещё не происходит». Тем не менее, когда мы повторяем это снова и снова, практикуем и визуализируем, что это происходит сейчас, тантра придаёт нам сил и мы накапливаем всё больше причин достичь просветления поскорее. В этом суть тантры: мы визуализируем себя в виде просветляющих форм будд (то есть в образе будд, например Тары, Ченрезига и так далее) и представляем, что действительно помогаем всем существам уже сейчас, посылаем бесконечные лучи света и бесконечные эманации, которые им помогают . Тем не менее мы прекрасно понимаем, что ещё не достигли такого уровня.

Очевидно, что практиковать тантру без трёх основных путеводных состояний ума невозможно; а если делать это хотя бы без отречения от обыденных видимостей, которые создаёт наш ум, в том числе от нашей обыденной формы, это может привести к катастрофе. Потому что нам нужно представлять себя в формах будд, символизирующих то, чего мы хотим достичь, и зарождать бодхичитту, стремясь достичь просветления, чтобы приносить пользу другим существам.

Вот что мы делаем с медитативными формами будд. Это не похоже на сумасшествие, когда человек воображает себя Клеопатрой или Наполеоном. У нас должно быть понимание пустотности, чтобы отделять визуализацию от того, что на самом деле сейчас происходит, и важно понимать, что природа ума чиста и что с помощью постижения пустотности мы действительно можем достичь ума, свободного от ложных проекций.

Вот что касается трёх основных путеводных состояний ума, сущности поэтапного пути ламрима.

На занятиях по рисованию нас учили так: когда, например, мы рисуем стул, нужно избавиться от концепции «стул», от представлений о нём и так далее. Нужно просто рисовать то, что видят глаза. Такое объяснение подводит нас к пониманию пустотности?

Мне трудно ответить на ваш вопрос, потому что в каждую секунду нашего существования, за исключением того времени, когда мы полностью поглощены пустотностью, наш ум проецирует ложные видимости, чёткие контуры предметов. Всё, что мы видим, представляется нам вещами. Нужно это тщательно проанализировать.

Позвольте мне пояснить. Что мы видим? Мы видим пиксели света. Мы также можем сказать, что видим цветные формы. Третий вариант – мы можем сказать, что видим стол. При этом стол, стул и так далее существуют. Существуют не только пиксели или цветные формы.

Мы можем убрать представления о том, как стул должен выглядеть, и это уже большой шаг. Мы не отрицаем, что это большой шаг, однако его недостаточно, ведь что на самом деле мы воспринимаем? Мы воспринимаем границу между одной цветной формой и другой цветной формой. Когда мы рисуем, нам придётся нарисовать границы между одной цветной формой и другой цветной формой и, если только наш рисунок не абстрактный, определённый набор цветных форм будет складываться в образ стула. Нам кажется, что там есть границы, отделяющие стул от фона, хотя мы, возможно, и не рисовали чёрные линии.

Нам нужно пойти дальше. Это только первый шаг на пути освобождения от представлений о том, как должен выглядеть хороший или красивый стул. Это первый, но не последний шаг. Суть в том, что мы действительно видим стул и, если мы не достигли уровня будды, нам будет казаться, что у стула есть границы, которые отделяют его от фона. 

На самом деле вопрос в том, насколько объект отделён от фона. Можем ли мы стереть фон так, чтобы остался только стул? Этот вопрос подводит нас к теме взаимозависимости. Если бы вокруг вещей были очерченные границы, мы могли бы стереть всё остальное и у нас на рисунке всё равно остался бы стул. Но на самом деле так не бывает. Нам нужно углубить свой анализ. 

Я не говорил об этом ранее, но важно подчеркнуть: умственное обозначение не создаёт стул. Это важно понимать и не толковать превратно. Неважно, думаем ли мы о стуле, когда видим этот деревянный предмет: наши мысли не создают стул. Если мы не думаем о стуле, значит ли это, что стула нет? Можно ли достоверно обозначить «стулом» что угодно, просто потому, что этот объект может выполнять эту функцию – подпирать собой сидящего? Наш анализ переходит на всё более тонкий уровень.

С одной стороны, вчера и сегодня я услышал от вас, что очень важно полностью убедиться в нашей способности достичь просветления и освобождения. Однако нам, людям с Запада, чужда идея о перерождении, нам трудно её принять; нам нужно много работать с этим материалом. С другой стороны, в течение многих лет я слышу, что нам нужно прилагать усилия множество эонов и жизней, чтобы достичь цели. Это немного разочаровывает, и это проблема, не так ли? Как с этим работать?

Да, в наставлениях говорится, что нам потребуется множество эонов, неисчислимое количество эонов, чтобы действительно достичь цели и обрести просветление. Почему? Потому что нам нужно накопить невероятное количество положительной силы, положительной энергии, чтобы пробиться сквозь проекции. Нужно отнестись к этому серьёзно. Не стоит размышлять с точки зрения «заслуги», словно нам нужно набрать определённое количество очков, благодаря чему мы выиграем. Нам нужно накопить невероятное количество силы, положительной энергии, чтобы этот потенциал становился всё сильнее. Для этого нужно очень много времени, однако это не должно вас расстраивать.

Поэтому нам и нужны далеко ведущие состояния ума – терпение и усердие. Помните: природа сансары – взлёты и падения. Так и будет продолжаться, пока мы не достигнем освобождения. Иногда родители говорят детям в путешествии: «Мы уже почти приехали», и если нам точно так же скажут, что это будет просто и быстро: «Сядь здесь, произнеси волшебные слова, сделай 100 000 простираний, и всё будет как надо», то в итоге мы разочаруемся ещё больше, потому что, закончив простирания, мы увидим, что так ничего и не достигли. Даже если в какой-то момент мы будем чувствовать себя на взлёте, потом мы всё рано будем переживать упадок. Такова природа сансары, и, увидев это, мы расстроимся ещё больше.

Гораздо лучше относиться к этому реалистично: легко не будет, нам потребуется невероятно много времени. В таком случае мы не будем ожидать фантастических результатов и не разочаруемся. Его Святейшество Далай-лама всегда говорит, что он размышляет реалистично и понимает: ему потребуется невероятно много времени, чтобы достичь цели. Это даёт ему надежду и мотивирует гораздо сильнее, чем мысли, что путь можно пройти легко: «Просто уйди в затвор, начитывай “мумба-юмба” в течение трёх лет – и дело в шляпе, ты просветлишься».

Что нас мотивирует? Мысли об отречении: «Если я ничего не сделаю, то всё будет повторяться снова и снова, проблемы будут возникать вновь и вновь, – а также: – Как ужасно, какая скука!» Ещё сильнее нас будут мотивировать мысли о том, как ужасно, что все существа находятся в такой же ситуации. Это подобно матери, которая заботится о своих голодных детях: такая ситуация даёт ей гораздо больше энергии, чтобы добыть еду, чем если бы голодной была только она одна. В такой ситуации мать думает: «Неважно, чего мне это будет стоить, я найду еду для своих детей. Неважно, как долог и труден будет мой поиск, я раздобуду еды». То же можно сказать и о нашей работе на благо достижения просветления. Никто не обещал, что это будет просто.

Итак, существует ложное «я» и условное «я». Ложного «я» не существует, но условное «я» существует. Нужно ли нам анализировать и опровергать условное «я» и все условности, на которые оно опирается?

Нет, нам нужно опровергать ложное «я». С условностями проблем нет. У вас есть имя Микки, это очень полезно, потому что мы можем к вам обратиться. В прошлой жизни у вас было другое имя. Есть много условностей, которые достоверно применимы к вам: «человек», «мужчина», «мексиканец». Они полезны. Нам нужно опровергнуть ложное «я», которое заставляет нас думать, что в вас самих есть нечто, делающее вас человеком. «Человек» – это ментальный конструкт, но он полезный. 

Посмотрите на палеонтологов, которые пытаются понять: «К какому этапу эволюции мне отнести эти кости? Где прочертить границу, чтобы сказать, что эти кости человеческие, а те – нет?» Местоположение такой границы – это ментальный конструкт. Кто-нибудь придумывает определение, которое характеризует человека: его отличают кости черепа определённой формы или что-то в этом роде. Нам нужно опровергнуть преувеличенный аспект условности, но не нужно избавляться от самой условности. Таким образом, мы опровергаем ложное «я», а не условное «я». 

С помощью условностей общество делает нас ригидными. Может, если мы избавимся от всех социальных условностей, мы станем более гибкими и свободными?

Нет, не станем. Дело в неосознавании, в нашем неведении, это оно делает нас ригидными, а не условности. Условности полезны. Если бы у нас не было условностей «родители», «дети» и так далее, наше общество вообще не могло бы функционировать. Проблема возникает, только когда мы говорим: «У меня есть предвзятые представления, концепция, фиксированное и преувеличенное понимание такой-то условности, например, каким должен быть отец, каким должен быть хороший отец, какой должна быть настоящая, хорошая мать». Тогда мы думаем: «Ты не соответствуешь этой прочной условности!» Мы злимся и обижаемся на родителей, это приносит нам проблемы. Проблема не в условности «родитель»; если бы её не было, никто бы не заботился о малышах.

Итак, проблема не в условностях, не в ментальном обозначении, а в понимании вещей, которые мы обозначаем, используя условности. Не нужно делать из объектов прочные вещи. Будьте гибкими, позвольте существовать множеству условностей. Хорошо? Некоторые условности достоверны, другие недостоверны. Эта тема подводит нас к отдельной дискуссии. Мы не можем произвольно обозначать объекты. То, что большинство из нас обозначает словом «стул», нельзя обозначить словом «собака» и таким образом превратить этот объект в собаку. Это недостоверное обозначение. Одно лишь то, что мы ментально обозначили объект, ещё не означает, что наше обозначение достоверно и оно делает объект соответствующей вещью.

Когда мы видим, слышим, обоняем и так далее, что видит, слышит и обоняет?

На общепринятом уровне мы бы сказали: «Я вижу», «Я слышу», однако «я» не существует как независимая сущность, отделённая жирными границами, которая наблюдает за происходящим или заставляет восприятие происходить. Это похоже на то, что мы уже обсуждали: «На стуле сидит тело». Мы можем сказать: «Я сижу на стуле», однако это не две разные, отдельные вещи, которые сидят на стуле. «Я» – это условность, которая объединяет все моменты опыта, происходящего в ментальном континууме.

Конечно, частью ментальной активности может быть намерение, например, когда мы поворачиваемся, чтобы на что-нибудь посмотреть, однако это не похоже на отдельную сущность, «я», которое нажимает на кнопки, после чего мы поворачиваемся. Как у нашего «я» может появиться намерение это сделать? Поскольку намерение – это ментальная активность, каким образом у «я», отдельного от ментальной активности, может появиться намерение повернуться и нажать на кнопку? Это чепуха. Намерение – это ментальная активность, так же как и принятие решений и тому подобное.

Если говорить о том, как будды познают вещи, возникает вопрос: они просто воспринимают необработанные переживания? Они знают условности и умственные обозначения, но просто откладывают их в сторону и не имеют с ними дела, а просто взаимодействуют со свежими переживаниями? 

Во-первых, описать всеведущий ум будды или что-нибудь о нём узнать очень трудно. У нас есть лишь концепция всеведущего ума, потому что мы не познаём его неконцептуально, если мы сами его не достигли. На самом деле в различных буддийских школах на эту тему существует множество споров. У будды нет концептуального познания. Всеведущий ум неконцептуальный, полностью неконцептуальный. Это намного более тонкий уровень ментальной активности по сравнению с тем, о чём говорится в сутре. Он называется ментальной активностью ясного света. Ум будды не работает с помощью концепций и ментальных обозначений. Возникает следующий вопрос: познаёт ли будда умственные обозначения?

По одной из версий будда не знает умственные обозначения, потому что это категории, а категории может познать только концептуальный ум. Концептуальный ум и умственное обозначение – это активности ограниченного ума, а так как у будды нет ограниченного ума, то у будды нет и концепций. Получается загвоздка: если будда не знает концепции и обозначения, то он не всеведущий. По другой версии будда знает умственные обозначения в умах других существ, но также его или её всеведущий ум знает всё без концепций.

Я слышал такое объяснение: будда неконцептуально знает все условные словесные наименования и то, к чему эти слова относятся во всех языках. Но будда не обозначает категории, не познаёт слова и их значения концептуально с помощью категорий, как это делают ограниченные существа с помощью языка.

Вы задали отличный вопрос, на который сложно ответить, и различные тибетские мастера дебатируют на эту тему уже много столетий. На самом деле дискутировать друг с другом на темы, которые мы с вами обсудили, – это лучший способ углубить своё понимание.

Давайте на этом закончим, сделав посвящение. Какую бы положительную силу мы ни накопили благодаря этой лекции, пусть она послужит причиной того, чтобы все существа достигли просветлённого состояния будды ради всеобщего блага. Спасибо.