Обманчивое познание; познание, определяющее себя и определяемое другим

Есть семь типов обманчивого познания, или познания, кажущегося обнажённым. Первые шесть концептуальны, а последний неконцептуален.

[1] Якобы обнажённое познание того, что обманчиво

Первый тип – искажённое концептуальное познание, которое не соответствует фактам, например, когда нам кажется, что звук постоянен. Также сюда относится то, что мы видим в сновидениях и фантазиях. Например, когда мы видим во сне друга и верим, что на самом деле его видим, мы познаём ментальную голограмму нашего друга, который появляется в нашем сне, через категорию «наш реальный друг». Мы путаем фантазию с реальностью.

Когда мы видим сон, мы можем осознавать, что это сон, но это уже другой вопрос. Это по-прежнему сон, который не соответствует тому, что мы на условном уровне считаем общепринятой реальностью. Это концептуальный тип познания. То, что появляется в наших снах, обычно состоит из множества фрагментов вещей, которые мы переживали ранее. В сновидениях они соединяются вместе, часто очень причудливым образом, который очень не похож на реальность. Тем не менее мы познаём всё это посредством категорий объективных вещей.

То же самое касается наших фантазий и воображения. Сюда также относится пример с испуганным ребёнком, которому кажется, что под кроватью монстр.

[2] Якобы обнажённое познание того, что поверхностно

Это концептуальное познание, когда мы думаем о физическом объекте, например, думаем о столе, посредством статичной категории «стол», или думаем о каком-либо ментальном состоянии, такого как грусть, посредством статичной категории «грусть». Объективная сущность «стол» состоит из атомов и является нестатичной, она меняется от момента к моменту. Однако когда мы познаём её посредством статичной категории, он кажется статичным и лишённым частей, как и сама категория. Такое концептуальное познание не относится к искажённому, потому что объективные общепринятые объекты, которые длятся на протяжении некоторого времени, такие как прочный стол или грустное настроение, существуют.

[3] Якобы обнажённое познание в основанном на выводах познании 

Это концептуальное познание цепочки умозаключений, используемое для доказательства тезиса в познании, основанном на выводах. Такое концептуальное познание происходит посредством категорий согласия, соответствия и несоответствия, из которых состоит цепочка умозаключений. В данном случае мы смешиваем и путаем появляющиеся объекты (эти три статичные категории) с концептуально подразумеваемыми объектами (zhen-yul), то есть с самой трёхчастной цепочкой умозаключений.

Помните, что в познании, основанном на выводах, используется трёхчастная цепочка умозаключений, призванная доказать какой-либо тезис, как в примере с шумным соседом: шум, который он издаёт, непостоянен, поскольку он производится человеком:

• Этот шум производится человеком.
• Всё, что производится человеком, закончилось, например исторические события.
• Ничто из того, что длится вечно, не произведено человеком, например ментальные континуумы.

Когда мы концептуально познаём эти три факта, мы относим их к категориям «согласие», «соответствие» и «несоответствие», характеризующие данную цепочку умозаключения. Однако тезис доказывают именно эти три факта, а не статичные категории «согласие», «соответствие» и «несоответствие». Таким образом, основанное на выводах познание обманчиво: нам кажется, что тезис доказывают категории, а не факты. Тем не менее цепочка умозаключений действительно доказывает тезис. 

В саутрантике считается, что достоверные трёхчастные цепочки умозаключений обладают самодоказанным существованием как то, что способно доказать тезис. Но с точки зрения прасангики как они могут доказывать что-либо сами по себе? В конце концов, это просто констатации факта. У нас просто есть концепция, что они что-то доказывают, если сложить их вместе.

Иногда я размышляю вот о чём: есть ли во вселенной самосущий логический порядок или даже справедливость? Если да, то где их можно обнаружить? Или логический порядок – это просто нечто, чем пользуется наш ум, чтобы понять вселенную? Где находится логика? Это очень интересный вопрос, не правда ли? На самом деле логика – это умопостроение, которое помогает нам осмысливать вселенную. В соответствии с прасангикой она может считаться достоверным средством познания только с точки зрения умственных обозначений с помощью категорий. Тем не менее мы полагаемся на логику, чтобы познавать неочевидные вещи, например то, что шум в соседней квартире рано или поздно закончится.

[4] Якобы обнажённое познание того, что следует из познания, основанного на выводах

Это познание заключения, которое было сделано в процессе познания, основанного на выводах. Точно так же как концептуальное познание трёхчастной цепочки умозаключений является обманчивым, концептуальное познание самого вывода, доказанного с помощью цепочки умозаключения, также обманчиво. В нашем примере оно смешивает непостоянство шума из соседней квартиры со статичной категорией «непостоянство». 

[5] Якобы обнажённое познание того, что мы помним

Что значит помнить кого-либо или что-либо, например нашу мать? Когда мы вспоминаемо о ней, это нельзя считать неконцептуальным процессом, потому что мы её не видим. Это происходит концептуально. Когда мы мыслим образно, что является появляющимся объектом? Что находится ближе всего к нашему сознанию? Статичная категория нашей матери, а также статичный определитель «ничто иное, кроме моей матери», который уточняет то, что мы о ней помним. Есть ли у этих двух статичных объектов форма? Нет, у статичных явлений нет формы. Но когда мы думаем о нашей матери, также появляется ментальная голограмма, представляющая её в нашем уме.

Наша мать выглядела неодинаково, когда она была младенцем, ребёнком и на всех остальных жизненных этапах. Но чтобы помнить и думать о ней, мы представляем её с помощью одного ментального образа. Это обманчиво, потому что она не выглядела таким образом всегда, не правда ли? Но когда мы вспоминаем о ней, нам кажется, что то, что появляется в нашем концептуальном познании, – и есть наша мать. Понимаете, почему это обманчиво? 

Это очень интересно, если подумать, например, о нашем отношении с каким-нибудь человеком. Как мы думаем или вспоминаем о них? У нас есть нечто, что представляет их в нашем мышлении. Это может быть ментальный образ, ментальные слова или даже эмоция: например, мы можем скучать по этим отношениям. Но ничто из этого не представляет всю полноту наших отношений, не правда ли? Даже если у нас появляется целая последовательность мыслей об этих отношениях, мы всё равно размышляем лишь об их отдельном аспекте. 

Конечно, если говорить об эмоциональной окраске воспоминаний, есть целый комплекс ментальных факторов, которые сопровождают наши воспоминания о нашей матери или мысли о ней. Эти эмоции будут разными в зависимости от того, какое представление о матери мы используем, когда о ней воспоминаем, не так ли? Мы можем вспоминать приятные моменты или трудные. Но как бы мы ни вспоминали или ни думали о ней, это основано на склонности о ней думать и на категории «моя мама». Эта склонность является приписыванием на основе нашего ментального континуума.

Помните о причинно-следственной связи. Ничто не может быть причиной, если нет результата. Следовательно, склонность думать о нашей матери существует лишь до тех пор, пока мы помним свою мать. Интересно, что мы можем думать о Наполеоне или Клеопатре, но их уже никто не помнит. Мы можем их представить, но мы не помним их, потому что у нас не было опыта зрительного или слухового восприятия этих людей. Если мы что-либо забыли, у нас больше нет воспоминания и нет склонности это вспоминать. Наверно, можно сказать, что у нас могут быть бессознательные воспоминания из прошлых жизней, но в большинстве случаев это трудно проверить. В любом случае склонность думать о нашей матери должна быть приведена в действие какими-либо обстоятельствами, и тогда мы вспомним о ней: произойдёт процесс концептуального познания.

Когда мы вспоминаем человека, который меняется в каждый момент времени, например свою мать, мы можем представить её посредством разных ментальных образов. Но то же самое происходит, когда мы вспоминаем или думаем о чём-либо статичном, что никогда не меняется, например о числе два. Даже в таких случаях мы можем представить это с помощью разных образов – двух пальцев, двух яблок или числа два, написанного арабскими или китайскими цифрами.

[6] Якобы обнажённое познание того, на что мы надеемся

Это концептуальное познание, в котором мы представляем нечто, что ещё не произошло, например законченный дом, который мы сейчас строим, или законченный сайт, над которым работаем. Это ожидание. Мы надеемся, что это осуществится. У нас есть концепция (категория) законченного дома, которая как-то представлена в нашем уме, и затем мы проецируем это на нечто ещё не произошедшее, смешивая и путая эти две вещи.

Ещё один пример – когда мы путаем «посылку, которая, как мы надеемся, придёт завтра», то есть доставленную посылку, которая ещё не происходит, с категорией уже доставленной посылки. Мы надеемся и ожидаем, что завтра посылка придёт. «Ожидаем» означает, что мы действительно в это верим. Мы действительно ожидаем, что она придёт, и, конечно, будем очень разочарованы, если этого не случится. Ожидания совершенно ненадёжны.

Конечно, этот тип обманчивого познания может быть смешан с нерешительным колебанием. Мы точно не уверены, что произойдёт. Мы надеемся, что это произойдёт, например, что наша посылка будет доставлена, но мы можем колебаться, думая, что она, может быть, придёт, а может быть, не придёт. Мы можем быть совершенно убеждены в том, что она придёт, и, если это действительно случится, это было предположение, правильная догадка. Почему мы были так уверены, что это случится? Возможно, это просто было основано на том, что «я так думаю». Это неопределённая причина.

Например, последний раз, когда я делал заказ через интернет, он пришёл через три дня, поэтому я предполагаю, что этот заказ тоже придёт не позже чем через три дня. Однако нельзя доказать логически, что, если в прошлый раз это заняло три дня, то в этот раз тоже потребуется три дня. Мы предполагаем и надеемся, что это произойдёт. Мы проецируем на ситуацию концепцию о том, что должно произойти. Это обманчивое познание.

Обучаясь медитации, мы часто слышим, что не нужно иметь никаких ожиданий и нужно просто медитировать, потому что за ожиданиями последуют разочарования.

[7] Неконцептуальное познание, кажущееся обнажённым

Наконец, существует неконцептуальное якобы обнажённое познание. Пример – видение размытого пятна. Мы смотрим на вещь, не надев очки, и она кажется пятном. Это выглядит так, как будто там действительно пятно, являющееся объективной сущностью, однако это не соответствует действительности. Ещё один пример – видение двойной луны при косоглазии.

Последняя форма познания, которая объясняется в текстах, называется познанием, в котором определённость по поводу объекта возникает сама (rang-las nges-pa’i tshad-ma). Также существует познание, в котором определённость по поводу объекта должна обеспечиваться другим познанием (gzhan-las nges-pa’i tshad-ma). Тибетские термины не такие длинные, как английские.

Мы уже приводили этот пример: мы видим человека, который идёт по улице, и нам уже очевидно, кто это, и не нужна никакая дальнейшая информация, чтобы определиться и удостовериться и быть уверенными в этом. Это познание, в котором определённость или уверенность по поводу объекта возникает сама. Или мы можем достоверно знать, что человек должен подойти поближе, чтобы мы смогли определить, кто это. Это познание, при котором, как мы знаем, если мы хотим достичь определённости и уверенности по поводу объекта, нам необходимо полагаться на другое познание.

Очень важно уметь понимать, когда нам нужны дальнейшие процессы познания, чтобы в чём-либо убедиться, потому что у многих из нас есть склонность делать преждевременные, ошибочные выводы. Нам кажется, что мы поняли, и мы принимаем решение, что нам не нужно сомневаться и анализировать дальше, хотя на самом деле мы ничего не поняли. Нам кажется, что в нашей медитации мы поняли достаточно, но это не так.

Понимание, что у нас достаточно информации или фактов, чтобы мы могли быть уверены по поводу чего-либо, – очень важный способ познания, над которым нужно работать. Например, когда нам что-нибудь объясняют, часто мы не даём человеку закончить. Мы делаем вывод, что мысль человека для нас очевидна, но очень часто ошибаемся. Даже если мы правы, других людей раздражает, когда мы не даём им закончить фразу.

Я сам этим грешу, это из-за недостатка терпения. Поскольку мы недостаточно терпеливы, мы делаем поспешный вывод, что мысль собеседника самоочевидна и ему не нужно продолжать объяснение. Иногда это не так однозначно, потому что некоторые люди любят повторять по многу раз. Нам нужно проявлять дипломатичность, особенно если это пожилой человек. Но если слова собеседника непонятны, нужно спросить: «Правильно ли я понимаю, что вы имели в виду это?»

Важно понимать, когда мы на самом деле не уверены, например, правильно ли мы услышали слова другого человека. Это особенно важно, когда мы слушаем учение, учитель использует странные слова и мы знаем, что он говорит не на своём родном языке. В этих случаях нужно попросить дать определение термина, который он использует.

Есть пять типов достоверного познания, в котором определённость по поводу объекта достигается сама.

[1] Достоверное обнажённое познание в рефлексивном осознавании

Этот тип познания сам достигает уверенности и определённости по поводу всех ментальных составляющих познания. Без необходимости полагаться на другое познание он определяет и с уверенностью «записывает» первичное сознание и все ментальные факторы, обеспечивающие тот акт познания, в котором он участвует.

[2] Достоверное йогическое обнажённое познание

Достоверное йогическое обнажённое познание само достигает уверенности по поводу объекта. В соответствии с саутрантикой это неконцептуальное познание, включающее объединённые шаматху и випашьяну, объектом которого является грубое непостоянство, тонкое непостоянство или отсутствие грубого или тонкого невозможного «я». Оно не нуждается ни в каком другом познании, чтобы удостовериться в своём объекте и достичь уверенности.

[3] Достоверное познание, основанное на выводах

Достоверное познание, основанное на выводах, характеризуется уверенностью по поводу заключения, к которому оно пришло посредством цепочки умозаключений. Как только оно приходит к выводу, ему не нужно полагаться ни на что другое, чтобы определить, в чём он заключается.

[4] Достоверное сенсорное обнажённое познание того, что выполняет функцию

Когда мы видим то, что выполняет функцию, для нас очевидно, что оно выполняет функцию: что-то происходит. Нам не нужно полагаться ни на что другое, чтобы достичь определённости.

[5] Достоверное сенсорное обнажённое познание чего-либо знакомого

Это интересный пример. Если мы видим на улице человека, которого мы видим каждый день, для нас самоочевидно, что мы его знаем. Если я каждый день вижу свою маму или своего ребёнка, когда я увижу её или его утром, мне не нужно спрашивать: «Ты кто?» Мы достаточно знакомы с этим человеком, и для нас самоочевидно, кто это, с первого момента, когда мы его видим.

В случае с достоверным познанием, в котором определённость по поводу объекта должна обеспечиваться другим познанием, мы достоверно знаем, что нам потребуется дальнейшая информация, дальнейшее познание, чтобы с уверенностью определить, что это за объект. Оно разделяется на три типа.

[1] Достоверное сенсорное обнажённое познание чего-либо в первый раз

В этом случае мы, например, видим новое устройство, которое мы купили, и для нас не самоочевидно, как им пользоваться. Это очень интересно. Некоторым людям кажется, что им не нужно читать инструкцию: всё и так очевидно. Но что на самом деле происходит?

Они при этом опираются на свой прошлый опыт.

На основе прошлого опыта мы ожидаем, что, поскольку мы смогли сами разобраться с другими устройствами, то разберёмся и с этим. Мы относим его к той же категории и предполагаем, что тоже сможем с ним разобраться. Если нам действительно это удаётся, наша уверенность была основана на предположении. Это удачная догадка.

Что если речь просто идёт о новом стуле? Нам же не нужно каждый раз, когда мы пользуемся разными стульями, читать инструкцию? Если мы знаем, как сидеть на новом стуле, это просто удачная догадка?

Хороший пример. Если мы покупаем новый стул, нужна ли нам инструкция? Здесь нужно провести различие. Некоторые вещи самоочевидны, например то, как сидеть на стуле, а другие – нет. Например, если мы купим шкаф с полками из «Икеи» и он придёт в виде 37 отдельных частей, будет ли для нас очевидно, как его собрать? Необязательно. 

Где находится тот фактор, который делает что-либо самоочевидным?

Определённо он находится в уме, а не в объекте. Моя мать умерла от болезни Альцгеймера. В какой-то момент она перестала понимать, как надевать очки. Если её посадить на кровать, она не знала, как лечь. Для неё не было очевидным то, что было бы очевидным для нас. Для компьютерного инженера может быть самоочевидным, как пользоваться новым устройством. Например, если мы покупаем новый телефон и у нас уже есть большой опыт, основанный на пользовании разными устройствами, скорее всего, мы разберёмся сами. Для человека, который никогда не пользовался смартфонами, это не будет очевидным.

Не совсем так. Ребёнок в возрасте полутора лет может научиться пользоваться айпадом. Он может открывать приложения, хотя никто его этому не учил.

Ребёнок учится пользоваться айпадом на основе проб и ошибок или ему всё удаётся с первого раза?

Он учится на основе проб и ошибок.

Тогда ему нужно пробовать снова, если правильный способ не был очевиден с первого раза.

Ребёнок в возрасте полутора лет на самом деле не понимает, что он делает с айпадом.

Верно. Мы можем разобраться, как чем-либо пользоваться, но это не значит, что мы понимаем, как работает устройство.

Однако большинство людей даже не понимает, как работает их тело. Тем не менее они могут знать, как выбрать здоровое питание.

Это правильно. Посредством предположения мы приходим к правильному заключению и, возможно, это основано на правильной причине. Если мы будем есть такую-то пищу, то будем лучше себя чувствовать. Но на самом деле мы не понимаем почему.

Чтобы есть, нам нужно класть еду в одно отверстие на лице, в рот, а не в другие, например в уши. На самом деле младенец этого не знает, не правда ли? Обычно мы учимся, имитируя других людей, однако нет ли у нас также инстинктивного знания?

Инстинкты существуют, но откуда они приходят? В буддизме считается, что из прошлых жизней. Наука говорит, что они развиваются в процессе эволюции, и это тоже своего рода прошлые жизни, хотя и не наши личные, а чужие. Есть много разных типов привычек. Некоторые мы развиваем в течение жизни, некоторые приходят из прошлых жизней, некоторые характерны для нашего биологического вида и так далее.

Часто люди убеждены в том, что они смогут найти решение какой-либо задачи. Они думают, что смогут сами научиться пользоваться новым прибором, и отказываются читать инструкцию. В результате они часто ломают вещь. Не нужно быть столь высокомерными и считать, что мы сами во всём разберёмся и нам не нужна ничья помощь. Важно понимать, когда нам нужна помощь.

На самом деле это очень интересно. Например, работая над проектом нового прибора или сайта, мы хотим сделать его использование как можно более самоочевидным, чтобы его дизайн помогал пользователю ориентироваться. Как понять, что новый дизайн будет более простым для пользователя, чем старый? С помощью пользовательского тестирования. Например, мы дали его попробовать 100 людям и 95 смогли с ним разобраться. Таким образом, у нас есть вероятность 95%, что большинство людей сразу сориентируются в новом дизайне. Но мы не можем этого гарантировать.

Вот на что мы полагаемся, когда принимаем решение по поводу нового интерфейса. Мы делаем вывод на основе пользовательских тестов, предполагая, что наблюдаемое нами будет характеристикой и более широкой категории – всех будущих пользователей сайта. Интересно, что это может оказаться, а может и не оказаться верным. Наше предположение – пример обманчивого концептуального познания. Это очень трудно, не правда ли? Для пользовательских текстов рекомендуется выбирать случайную группу, как для телефонного опроса, с помощью которого определяется рейтинг кандидатов на выборах. Но почему считается верным, что группа, например, из 1000 человек корректно представляет всё население?  

Они подсчитывают погрешность.

Как она подсчитывается?

На основе математических формул.

Но на чём основаны эти формулы? На вероятности, правильно? В любом случае было множество случаев, когда предварительные опросы показывали не тот результат, который получался на выборах. Как бы там ни было, мы не будем углубляться в эту тему.

У нас есть достоверное сенсорное обнажённое познание объекта в первый раз, а затем, если мы не можем разобраться с ним с первой попытки, нужно или попробовать снова, или обратиться за советом.

Сенсорное обнажённое познание, когда ум невнимателен

Следующий тип достоверного познания того, что нам нужно получить дальнейшую информацию, чтобы удостовериться по поводу воспринимаемого объекта – это сенсорное обнажённое познание в невнимательном уме. Например, оно происходит, когда мы читаем, или смотрим в телефон, или поглощены чем-то другим, и в это время нам что-то говорят, но мы не обращаем внимания. Тогда мы знаем, что нам нужно попросить человека повторить. Мы осознаём, что на самом деле не слышали слов говорящего, не слушали его. Когда такое происходит, важно это признать и попросить человека повторить.

Сенсорное познание, характеризуемое причиной обманчивости

Например, многим людям для чтения нужны очки. Когда они ходят по городу или ездят на машине, они плохо видят дорожные знаки. В данном случае мы достоверно познаём: чтобы прочитать знак, нужно надеть очки. Мы знаем, что нужно избавиться от причины обманчивости – от плохого зрения, – чтобы увидеть знак.

Когда мы знаем, что нам нужно надеть очки, это достоверно. Однако само познание, конечно, искажено, ведь мы видим расплывчатое пятно, хотя на самом деле его нет.

В текстах обсуждается ещё несколько тем, но, вероятно, нет необходимости углубляться в них сейчас. Из того, что мы рассмотрели, можно понять основные идеи, связанные со способами познания.

Мы прошли семь основных способов познания:

• обнажённое познание, 
• познание, основанное на выводах,
• последующее познание,
• неопределённое познание, когда мы не можем уверенно определить, чем является объект,
• предположение, или правильная догадка, – правильное, но ненадёжное познание, поскольку у него нет веского основания,
• нерешительное колебание, когда мы не можем принять решение, 
• искажённое познание.

Кроме этих семи способов познания также выделяют разные подкатегории обманчивого познания, которое также называется познанием, кажущимся обнажённым. Например, в сновидениях нам кажется, что мы на самом деле что-то видим, но на самом деле это не зрительное восприятие и не обнажённое познание. Такое познание обманчиво, ведь в снах нам кажется, что видимое нами реально. Даже если мы осознаём, что это сон, нам всё равно кажется, что всё это реально и происходит на самом деле.

Также существует достоверное познание того, является ли что-либо самоочевидным или нам нужно получить дополнительную информацию. Это базовая схема.

Смысл буддийского учения в целом – избавиться от неведения, неосознавания причинно-следственной связи и неосознавания того, как существуем мы, как существуют другие и все явления. Чтобы избавиться от неосознавания, нам нужно достоверное познание и причинно-следственной связи, и пустотности – отсутствия невозможных способов существования, которые мы проецируем на вещи.

Для этого нам нужно уметь оценивать, что мы воспринимаем и как мы это понимаем. Нужно уметь определять, что с нашим познанием не так и что создаёт проблемы. Источники проблем – не просто способы познания, но и сопровождающие их ментальные факторы – беспокоящие эмоции, компульсивные побуждения и так далее. Пожалуйста, обратите внимание, что неосознавание, беспокоящие эмоции и другие проблематичные факторы могут сопровождать даже достоверные способы познания. Таким образом, чтобы освободиться от страдания и его причин, нужно избавиться и от недостоверных способов познания, и от неведения.

Есть ли у вас вопросы?

У меня есть вопрос по поводу уверенности. Это касается, например, разницы между познанием, основанным на выводах, и предположением. Может ли эта разница зависеть от человека? Когда я слышу гласный звук в иностранном слове и определяю, что это за слово, я могу быть уверен, что это гласная «а», но другой, более осведомлённый человек может быть немного более консервативным в своей оценке. Что вообще такое уверенность и является ли она объективной?

Прежде всего нельзя говорить об уверенности в отрыве от точности. Мы можем быть уверены в чём-либо правильном или неправильном. Но сама уверенность связана с тремя ментальными факторами: (1) различение (’du-shes), (2) распознавание (shes-rab) и (3) твёрдая убеждённость (mos-pa).

Используя ваш пример с гласными, если мы не можем различить, говорит ли человек hot или hat, мы не можем быть уверены по поводу его слов, независимо от того, точна наша догадка или нет. В этом смысле очень хорошо привести в качестве примера китайский, где есть тональности. Мы можем не отличить ма от маа, но одно слово означает «мать», а другое – «лошадь». Что сказал наш собеседник? Лошадь или мать? Нам нужно уметь различать определяющую характеристику. Если мы даже не знаем, что от тональности в китайском очень многое зависит, мы не сможем отличить два слова друг от друга.

Когда я поехал в Индию учиться у тибетцев, учебников по разговорному тибетскому не существовало. Мой профессор в университете даже не знал, как слова произносятся. Сначала мне нужно было научиться различать звуки разговорного языка, ведь там восемь разных звуков, которые для англоговорящего человека звучат очень похоже, как t или d. Чтобы говорить и понимать разговорный тибетский, нужно уметь их различать. Опять же, мы можем различать правильно или неправильно. Это первый ментальный фактор, который нужен для достижения уверенности.

Следующий фактор – распознавание. Оно добавляет различению уверенности. Различение – это когда мы отличаем одно от другого. Распознавание – это уверенное осознавание, что перед нами одно, а не другое.

Третий фактор – твёрдая убеждённость, когда мы настолько убеждены в правильности своего решения, что ничто не может заставить нас изменить своё мнение. Мы можем быть убеждены в чём-либо позитивном или негативном, не правда ли? Если это нечто позитивное и правильное, то мы настолько убеждены, что поступаем верно, что это даёт нам силы. Но мы также можем быть убеждены в чём-нибудь негативном и неправильном, но быть зашоренными и упрямыми по этому поводу. Тогда нас не интересуют чужие слова и чужая логика, ведь мы «правы».

Эти три фактора работают вместе независимо от правильности того, в чём мы убеждены. Как нам понять, что это правильно? Это можно подтвердить разными способами. Саутрантика говорит, что если что-либо работает, если оно производит заявленный результат, то оно правильно. Например, мы пробуем новую диету и, если она работает, теряем вес. Здесь, конечно, есть недостаток: мы можем упростить ситуацию, считая, что результат возникает из одной причины. Это возвращает нас к одному из принципов кармы, согласно которому результат не возникает лишь из одной причины. Результат возникает на основе сочетания множества факторов, которые влияют на ситуацию. Например, мы можем быть убеждены, что какое-нибудь лекарство поможет нам похудеть. Тогда мы предполагаем и надеемся, что, если мы примем это лекарство или будем следовать какой-либо диете, мы потеряем вес. Однако мы не различили все разнообразные переменные, которые на это повлияют, например какую пищу мы едим, сколько мы едим и занимаемся ли спортом.