Буддизм и наука

Вопрос: Не могли бы вы поподробней рассказать о связи между буддизмом и наукой и привести конкретные примеры тех положений, которые являются для них общими?

Д-р Берзин: Диалог между буддийскими учителями, такими как Его Святейшество Далай-лама, и учеными касался до сих пор преимущественно трех областей. Во-первых, это астрофизика и прежде всего вопросы возникновения и развития Вселенной. Имеет ли она начало? Была ли она однажды сотворена или является частью вечного процесса? Во-вторых, это физика элементарных частиц, вопросы, относящиеся к структуре атомов и материи. В-третьих, это нейрофизиология, а точнее, вопросы о том, как работает мозг. Эти три области являются основными во взаимодействии буддизма с современной наукой.

Один из выводов, к которому пришли и наука, и буддизм, состоит в том, что не существует творца. В физике теория сохранения материи и энергии утверждает, что материя и энергия не могут быть ни сотворены, ни разрушены, но лишь преобразованы. Буддисты полностью соглашаются с этим законом и распространяют этот принцип и на сознание. «Ум» в буддизме означает осознавание явлений – как сознательное, так и бессознательное, – и осознавание явлений не может быть ни создано заново, ни разрушено, а только преобразовано. Таким образом, перерождение – это просто преобразование в продолжающемся потоке личного осознавания явлений, но теперь уже с другим телом в качестве физической основы.

Физики – специалисты по элементарным частицам – часто говорят о роли наблюдателя при формулировании определения для какого-либо явления. Например, с одной точки зрения свет является материей, а с другой он представляет собой энергию. К какому типу явлений относится свет, зависит от многих переменных, в частности от концептуальных рамок, которые использует исследователь для своего анализа. Таким образом, явления не существуют сами по себе, как то или это, вне связи с сознанием, которое их постигает.

Буддизм утверждает то же самое: то, как существуют вещи, зависит от наблюдателя и концептуальных рамок, в которых он их рассматривает. Например, воспринимается ли определенная ситуация как ужасная проблема или как нечто решаемое, зависит от наблюдателя, то есть от участвующего в этой ситуации человека. Если ее воспринимать в контексте: «Это безвыходная ситуация, и ничего нельзя поделать», – тогда действительно будет иметь место неразрешимая проблема. Однако если ум определяет ситуацию иначе: «Это запутанно и сложно, но есть выход, если подойти к этому с другой стороны», – человек оказывается более открытым и с энтузиазмом подходит к возможным путям решения задачи. То, что становится грандиозной проблемой для одного, нисколько не пугает другого. Это зависит от наблюдателя, так как наши жизненные ситуации не существуют сами по себе в качестве чудовищных проблем. Таким образом, наука и буддизм приходят к одному выводу: явления существуют как то или другое в зависимости от субъективного восприятия того, кто их наблюдает.

Сходным образом и нейрофизиологи, и буддисты отмечают зависимое происхождение вещей. Например, когда нейрофизиологи исследуют мозг, пытаясь отыскать ту его часть, которая ответственна за принятие решений, они обнаруживают, что в мозге нет отдельного органа или участка, «принимающего решения». Нет маленького персонажа, называемого «я», который сидит в нашей голове, получая информацию от глаз, ушей и других органов чувств на дисплей, и, принимая решения, нажимает на кнопку, чтобы рука делала это, а нога то. Скорее решения являются результатом сложных взаимодействий обширнейшей системы нервных импульсов, а также химических и электрических процессов. Все вместе они производят результат, то есть решение. Это случается без существования отдельной сущности, которая была бы «принимающей решения». Буддизм подчеркивает то же самое: нет постоянного, устойчивого «я», сидящего в нашей голове и принимающего решения. Условно мы говорим: «Я переживаю то-то и то-то, я делаю то-то и то-то», – но в действительности то, что происходит, – результат очень сложного взаимодействия самых разнообразных факторов. В подходе к этим вопросам позиции современной науки и буддизма очень близки.

Что такое время? Будучи студентами, мы должны вовремя приходить на лекции и иметь достаточно времени для подготовки к занятиям или для выполнения своих обязанностей на работе. Каким образом нам следует воспринимать время, чтобы сделать жизнь легче?

Буддизм определяет время как «меру изменения». Мы можем измерять изменение с помощью таких показателей, как движение планет или положение солнца на небе. Мы можем измерять его и количеством лекций, посещаемых за семестр: мы уже прослушали двенадцать лекций, а две еще остались. Или мы можем измерять его физиологическими циклами: менструальными циклами, количеством дыханий и так далее. Все это – различные способы измерения изменений, и время – это просто одна из таких мер изменения.

Время действительно существует, но, в зависимости от того, как мы его себе представляем, оно по-разному влияет на нас. Например, мы думаем: «У меня остался только один день до экзамена!» Поскольку мы воспринимаем данный отрезок времени как незначительный, то начинаем беспокоиться, так как времени не хватает. Если мы подумаем по-другому: «Есть еще целых двадцать четыре часа», – тогда покажется, что времени для подготовки достаточно. Психологически все зависит от того, как мы на это смотрим. Если мы рассматриваем время как нечто плотное, фиксированное и тягостное, мы будем подавлены им, и нам его будет не хватать. Однако если мы посмотрим на него открыто, тогда, сколько бы времени у нас ни было, мы будем стараться использовать его конструктивно, вместо того чтобы отчаиваться.

Буддизм уделяет особое внимание логике и аналитическому исследованию. Но есть ли в нем, как в других религиях, определенный «перевал», для перехода через который необходимо «уверовать»?

Буддизм не требует этого. Мы можем понять это из буддийского определения того, что можно назвать существующим. Существующее определяется как то, что может быть познано. Если что-то не может быть познано, тогда оно не существует, например, рога зайца, волосы черепахи или губы цыпленка. Мы можем вообразить человеческие губы у цыпленка, мы можем вообразить нарисованные в мультфильме губы цыпленка, но мы никогда не увидим губы цыпленка у самого цыпленка, поскольку их не существует. Этого явления не существует, так как оно не может быть познано.

Это подразумевает, что все существующее может быть познано. Наш ум, а именно умственная активность осознавания явлений, может охватить все. В текстах встречаются утверждения, что абсолютное находится за пределами ума и за пределами слов. Прежде всего, я не люблю переводить этот термин (dam pa’i don) на английский как «абсолютное», потому что тогда по смыслу получается, что оно превыше нас, оно как бы находится наверху, в небесах. Вместо этого я предпочитаю переводить это как «глубочайшая истина о явлениях». Глубочайшая истина о явлениях действительно существует. Она за пределами ума и за пределами понятий и слов в том смысле, что она за пределами наших обычных способов восприятия вещей. Язык и концептуальное мышление подразумевают, что вещи существуют в категориях черного и белого: хороший человек – плохой человек, идиот – гений. Использование языка подразумевает, что вещи действительно существуют в строго оговоренных, независимых категориях: «Это глупый человек. Он не может ничего сделать правильно», «Это великий человек». Постижение реальности заключается в том, чтобы видеть, что вещи не существуют такими придуманными, невозможными способами, в категориях черного и белого. Вещи более многогранны и динамичны. Человек, может быть, не в состоянии сделать что-либо сейчас, но это не означает, что он идиот. Он или она может восприниматься в разных иных категориях и качествах – как друг, как отец или мать и так далее.

Итак, когда мы говорим, что глубочайшая истина о вещах – в том, что способ существования явлений выходит за пределы ума и за пределы слов, это означает, что вещи не существуют теми способами, которые подразумеваются при использовании языка и понятий. И наше сознание действительно способно усвоить это.

Речь не идет о том, что наш ум не может объяснить определенные явления и потому нам требуется уверовать, чтобы их постичь. Буддизм никогда не требует от нас слепой веры. Наоборот, Будда говорил: «Не принимайте на веру то, что я говорю, только из уважения ко мне, но проверяйте это сами, как вы проверяли бы золото, перед тем как его купить». Это верно на всех уровнях буддийского учения.

Возможно, вначале логика некоторых положений буддийского учения вовсе не покажется нам очевидной. Однако мы не отвергаем что-либо просто потому, что сразу не можем это понять. Благодаря терпеливому изучению и исследованию того, что мы прежде не понимали, постепенно оно начинает приобретать для нас смысл.