С точки зрения тибетской традиции гелуг, индийская буддийская философская система саутрантика анализирует семь способов познания объектов.
- Обнажённое познание (mngon-sum),
- познание, основанное на выводах (rjes-dpag),
- последующее познание (bcad-shes),
- неопределённое познание (snang-la ma-nges-pa),
- предположение (yid-dpyod),
- нерешительное колебание (the-tsoms),
- искажённое познание (log-shes).
Способность определять, каким из этих способов мы познаём объект, – важный навык, с помощью которого можно оценить, что мы знаем или что, как нам кажется, мы знаем. Из-за того что в нашем уме возникают всевозможные заблуждения и проекции, которые слабо связаны с реальностью, мы создаём множество проблем и себе, и другим. Это особенно проблематично, когда мы не осознаём, что наше восприятие ошибочно, или когда мы делаем преждевременные или неправильные выводы.
Например, по улице идёт наша подруга, которая спешит на встречу с нами, но мы забыли надеть очки и видим перед собой движущееся расплывчатое пятно. Наше восприятие искажено. На самом деле к нам приближается не расплывчатое пятно.
Допустим, мы надеваем очки и смотрим снова, но человек пока слишком далеко и мы не видим, кто это. Наше зрительное познание достоверно в том смысле, что мы видим идущего человека, но оно неопределённое: мы не видим, что это наша подруга. Понимая, что оно неопределённое, мы можем достоверно знать, что человеку нужно подойти к нам, чтобы мы смогли с уверенностью сказать, кто это. Мы терпеливо ждём и не торопимся с выводами.
Возможно, мы надеемся, что это наша подруга, у нас есть концепция, что это она, и мы проецируем её образ на восприятие женщины, идущей по улице. Это концептуальное познание, которое лишь кажется обнажённым, но оно недостоверно. Мы заблуждаемся. Наше концептуальное познание обманчиво: оно заставляет нас думать, что мы видим свою подругу, и мы уверены в этом, но наше ожидание может оказаться ложным.
Предположим, мы не просто надеемся, что это наша подруга, на основе интуиции и без причин, а делаем вывод, что это она. Мы не хотим ждать, пока человек подойдёт: мы уже уверены. Наш вывод основан на заключении, что наша подруга должна была прийти на встречу именно в это время, и мы видим, что в нашу сторону идёт женщина. Наша подруга – женщина, и сейчас время встречи, поэтому мы делаем вывод, что эта женщина – наша подруга. Если мы убеждены, что это наша подруга, но это не она, наш вывод был ошибочным.
Если мы не были уверены, а предполагали, что это наша подруга, и это оказалась она, наша догадка была верна. Но наше предположение не было основано на достоверной причине. Наша цепочка рассуждений была недостоверной: у нас назначена встреча на это время, к нам приближается женщина, а значит, это наша подруга, потому что наша подруга – женщина, и она должна прийти сейчас.
Также мы можем сомневаться, кто это – наша подруга или кто-нибудь другой. Мы можем колебаться между двумя выводами и из-за этого чувствовать себя некомфортно. В этой ситуации мы чувствуем неуверенность и уязвимость, потому что мы не контролируем, кем в итоге окажется эта женщина. Это чувство возникает, потому что умственный фактор неуверенности, сопровождающий нерешительное колебание, является беспокоящим состоянием ума. Из-за него мы теряем внутреннее спокойствие и самообладание. У нас может возникнуть бесконтрольное беспокойство.
Что именно мы видим, когда наша подруга слишком далеко и мы не можем достоверно увидеть, кто это? Мы видим всего лишь один момент цветных форм, а затем следующий момент цветных форм? Нет, мы видим объект в целом, как подсказывает нам здравый смысл: это объект, который можно увидеть, услышать, понюхать, попробовать на вкус и к которому можно прикоснуться. Кроме того, он длится на протяжении какого-то времени, а не просто одну секунду. Является ли этот объект ничем? Нет, с объективной точки зрения это тело, человеческое тело, тело женщины. Мы видим лишь тело, которое идёт по улице? Нет, мы видим человека, обозначенного на основе этого тела. Является ли человек лишь телом? Нет, это цельный объект – человек, которого мы воспринимаем с помощью здравого смысла; у него есть ум, эмоции, чувства и так далее, и как объект он продолжается во времени.
Допустим, человек, которого мы видим, – это на самом деле наша подруга Мэри. Когда мы её видим, мы видим просто какого-то человека или мы видим Мэри? Человек, которого мы видим, не является никем: это на самом деле Мэри. Если мы спросим у неё, кто она, то она согласится, что она Мэри, и с этим также согласятся другие люди, которые её знают. Но сейчас она слишком далеко, чтобы мы могли различить, кто это, и мы не знаем, что видим Мэри. Тем не менее, мы видим Мэри. Дело не в том, что мы видим кого-нибудь другого или что мы не видим никого.
Когда наша подруга подходит достаточно близко и мы можем точно видеть, что это Мэри, откуда мы знаем, что это Мэри? Мы знаем это концептуально, то есть посредством умственной категории, которая у нас есть для данного конкретного человека. Каждый раз, когда мы видим её тело, или слышим её голос, или прикасаемся к той или иной части её тела, независимо от того, что она делает, говорит или какие физические ощущения у нас возникают, мы относим всё это к одной и той же категории, связанной с этим человеком. Категория неизменна: она не меняется, ничего не делает и на неё не влияет то, что делает или говорит Мэри, когда мы её видим или слышим её голос. Кроме того, эта категория обозначена с помощью имени «Мэри», и каждый раз, когда мы видим Мэри, слышим её голос или прикасаемся к ней, мы можем обозначать её этим именем.
Откуда мы знаем, что можем отнести этого человека к умственной категории «Мэри»? Мы различили особые характеристики этого человека и совокупные характеристики категории «Мэри». Особая характеристика – это то, что есть только у Мэри и нет ни у кого другого. Совокупная характеристика – это черта, общая для всех отдельных явлений, попадающих в эту категорию. Это общая характеристика всех ситуаций, когда мы видели Мэри, говорили с ней или думали о ней. Мы сделали вывод, что это Мэри, на основе цепочки умозаключений: если у человека есть такая-то и такая-то особая характеристика, он соответствует категории с такой-то и такой-то совокупной характеристикой.
Если мы издалека видим Мэри и ошибочно принимаем её за Сьюзен, то видим Мэри через категорию, связанную с человеком, которого мы называем именем Сьюзен. Из-за неправильного восприятия мы принимаем особую характеристику Мэри за особую характеристику Сьюзен. Из-за этого мы делаем неправильный вывод, что это Сьюзен, потому что наше предположение, будто она обладает особой характеристикой Мэри, было неправильным. Из-за этой ошибки мы относим Мэри к категории «Сьюзен» или, можно сказать, проецируем Сьюзен на Мэри. Наше концептуальное познание Мэри как Сьюзен ошибочно, хотя Мэри действительно выглядела как Сьюзен.
Когда Мэри подходит ближе и мы на концептуальном уровне правильно узнаём в ней Мэри, мы также понимаем, что она не Сьюзен. Мы отрицаем, что это Сьюзен. Как мы это познаём? Во-первых, мы можем знать, что это не Сьюзен, только если мы знали Сьюзен до этого. Если мы не знакомы со Сьюзен, мы не можем отрицать, что это Сьюзен, и познавать Мэри как «не Сьюзен». Когда мы уверены, что видим Мэри, мы исключили, что это кто-либо другой, кроме Мэри. Соответственно, «все, кроме Мэри», включают Сьюзен. Но когда мы полностью удостоверяемся, что это Мэри, хотя мы думали, что это Сьюзен или что это может быть Сьюзен, – мы исключаем конкретно то, что это была Сьюзен. Мы знаем это, концептуально познавая её в явной манере как Мэри и одновременно неявно – как «не Сьюзен», а также как «никто другой, кроме Мэри». «Явно» означает, что Мэри появляется в нашем познании, а «неявно» – что пустое место, представляющее отсутствие Сьюзен или кого-либо ещё, кроме Мэри, не предстаёт в нашем познании, пусть даже мы знаем, что это не Сьюзен и никто другой.
Далее, когда мы узнали Мэри, первый момент нашего концептуального познания, основанного на выводе, является «свежим». Мы думаем: «О, это Мэри». Активный процесс умозаключения закончился. Начинается последующее познание того, что это Мэри, и наше осознавание уже не свежее. Мы знаем, что перед нами Мэри, но это знание уже не столь сознательно, как в первый момент, когда мы её узнали.
Эти примеры иллюстрируют семь способов познания и показывают, как применять их в повседневной жизни и зачем их различать.