Детство и отречение от царской жизни
В восточной Индии, в царстве Джахор, в городе Бангала, во дворце Золотого стяга, жил царь Кальяна Добрый и царица Прабхавати Лучезарная. Царский дворец был увенчан тринадцатью золотыми сводами, расположенными друг над другом, и величественно украшен двадцатью пятью тысячами золотых флагов. Он был окружен бесчисленными парками, прудами и прекрасными садами. Царство было настолько же богато, как и древние процветающие династии Китая.
Царская чета имела трех сыновей – Падмагарбху, Чандрагарбху и Шригарбху. Второй из принцев и стал нашим прославленным учителем Атишей (Jo-bo rje dPal-ldan A-ti-sha) (982–1054 гг. н.э.).
Когда Атише было полтора года, родители привели его в местный храм Камаларупи. Без каких-либо наставлений он сделал простирание перед объектами почитания внутри храма и спонтанно произнес: «Благодаря состраданию моих родителей я обрел драгоценную человеческую жизнь, наделенную благоприятной возможностью видеть ваши великие образы. Я всегда буду следовать в вашем надежном направлении (принимать прибежище) в жизни». Затем снаружи храма Атишу представили его царским подданным, и он помолился о раскрытии своего высшего потенциала, чтобы иметь возможность удовлетворить все их потребности. Он также помолился о том, чтобы получить одеяния духовного искателя, который отрекся от семейной жизни, а также о том, чтобы никогда не быть гордым и всегда относиться к другим с сострадательным сочувствием и любящей заботой. Это было очень необычно для такого маленького ребенка.
По мере того как Атиша становился старше, его желание стать нищенствующим монахом росло, но у его родителей были другие ожидания. Среди трех сыновей он был самым способным, и, кроме того, благоприятные знаки во время его рождения убедили отца и мать, что он должен быть наследником престола. Поэтому, когда мальчик достиг одиннадцати лет, обычного в то время возраста для бракосочетания, они тщательно подготовились к его женитьбе.
Накануне его свадьбы Тара, медитативный образ будды (йидам), отчетливо явилась Атише во сне. Она сказала ему, что пятьсот жизней подряд он был нищенствующим монахом, и именно поэтому его совсем не влечет к преходящим удовольствиям этого мира. Она объяснила, что спасти обычного человека, плененного ими, было бы относительно легко – как козла, попавшего в ловушку зыбучих песков. Но вытащить царского принца так же тяжело, как слона. Мальчик никому не рассказал о своем сне, но, используя другие доводы, он искусно освободил себя от необходимости супружества.
Твердо решив найти духовного учителя, но сказав своим родителям, что он собирается пойти на охоту, Атиша ушел из дворца со ста тридцатью всадниками. Сначала он встретил в джунглях святого Джетари, человека из жреческой касты браминов, который жил как буддийский отшельник. У него юноша официально принял надежное направление в жизни и обеты бодхисаттвы. Затем этот святой отправил его в уединенный монастырский университет Наланду к духовному мастеру Бодхибхадре.
Атиша со всеми своими всадниками немедленно поехал в Наланду, и там, от Бодхибхадры, он снова получил обеты бодхисаттвы и учения. Далее он был направлен к великому Видьякокиле за дальнейшими инструкциями, а затем – к знаменитому Авадхутипе, который посоветовал мальчику вернуться домой, вести себя со всеми уважительно, но попробовать увидеть недостатки роскошной жизни и затем вернуться.
Родители Атиши были рады видеть его и думали, что он наконец остепенится, женится и приготовится к своему будущему правлению. Однако юноша сообщил им, что он на самом деле отправился на поиски духовного учителя, чтобы обрести направление в жизни. Он признался, что хотел только одного – провести тихую созерцательную жизнь, и пришел за разрешением сложить с себя обязанности принца.
Потрясенные словами сына, родители пытались отговорить его от ухода. Они сказали, что он может совместить эти два образа жизни, и пообещали построить уединенные монастыри возле дворца и разрешить ему обучаться, кормить бедных и так далее. Они умоляли его не возвращаться в джунгли. Но Атиша сказал им, что не имеет ни малейшего влечения к царской жизни. «Для меня, – сказал он, – этот золотой дворец ничем не отличается от тюрьмы. Принцесса, которую вы сватаете, ничем не отличается от дочери демонов, вкусная еда ничем не отличается от сгнившей плоти собаки, а эти атласные одежды и драгоценности – от лохмотьев из кучи мусора. С этого дня и впредь я решил жить в джунглях у стоп мастера Авадхутипы и обучаться у него. Все, что я прошу, – это немного молока, меда и коричневого сахара, и после этого я уйду».
Родителям ничего не оставалось делать, кроме как согласиться с его просьбой, и, таким образом, Атиша вернулся в джунгли с провизией и нелепо большой свитой царской прислуги, которую они настойчиво дали сыну в сопровождение. На этот раз Авадхутипа послал юного принца на Черную гору к мастеру Рахулагупте для введения в практику тантры. Атиша прибыл со всеми своими всадниками и рассказал этому ваджрному мастеру, как он обучался у многих учителей, но все еще не cмог избавиться от оков царской жизни. Рахулагупта даровал ему его первое посвящение – в практику Хеваджры, связав ум Атиши с этим медитативным образом будды, и отправил назад во дворец с восемью своими учениками – четырьмя мужчинами и четырьмя женщинами, скудно одетыми в костяные украшения махасиддхов. Это были великие адепты с подлинными достижениями.
Три месяца Атиша оставался в окрестностях дворца с этими странными новыми спутниками, возмутительное поведение которых выходило за рамки общепринятого. В конце концов его родители были вынуждены оставить все надежды в отношении их драгоценного сына. Думая, что Атиша сошел с ума, они разрешили ему окончательно уйти со своими весьма неприятно выглядящими друзьями.
Обучение в Индии и на Золотом острове
Атиша сразу же вернулся к своему мастеру Авадхутипе, и после этого, в возрасте с двадцати одного до двадцати пяти лет, углубленно изучал воззрение на реальность Срединного пути мадхьямаки. В течение этого времени он также обучался у многих других учителей с высокими достижениями и стал чрезвычайно сведущим во всех системах практики тантры. В действительности он очень возгордился своей ученостью и чувствовал, что был достаточно искусен в этих скрытых средствах защиты ума и что освоил все тантрические тексты. Но затем у него было чистое видение дакини, небесной девы, чьи действия свободны от неведения, которая держала в своих руках много томов, посвященных вечным потокам тантрических систем. Она сказала ему: «В твоей стране есть только несколько таких текстов, а в нашей их очень много». После этого его гордыня пропала.
Однажды он решил уйти и посвятить все силы практикам тантры, для того чтобы раскрыть свой высший потенциал за одну жизнь. Затем ваджрный мастер Атиши, Рахулагупта, явился ему во сне и посоветовал не делать этого и не покидать общество людей, а стать нищенствующим монахом. Он должен был продолжать постоянно практиковать таким образом и, когда придет время, добиться совершенного просветления. Поэтому в возрасте двадцати девяти лет Атиша получил от непоколебимого старейшины Шиларакшиты одеяния духовного искателя, который отрекся от семейной жизни, и получил имя Дипамкара Джняна – «Тот, чье глубокое осознавание подобно светильнику».
Двенадцать лет после принятия монашеских обетов Атиша обучался в монастырском университете Одантапури у великого Дхармаракшиты, автора знаменитого текста класса лоджонг (blo-sbyong, тренировка ума) об очищении состояний ума «Диск с острыми лезвиями». В качестве колесницы, ведущей к освобождению, они сосредоточились на всех средствах хинаяны, или средствах умеренного уровня, но Атишу это не могло удовлетворить. Он жаждал продвигаться по самому быстрому пути для раскрытия своего высшего потенциала.
Ваджрный мастер Атиши Рахулагупта сказал ему: «Неважно, сколько чистых видений у тебя будет, ты должен упражняться в развитии заботливой любви, сочувствующего сострадания и цели бодхичитты, полностью посвященной благу других и достижению просветления». Он посоветовал ему искренне вверить себя медитативному образу будды Авалокитешвары, чтобы создать с ним близкую связь на уровне ума и работать над достижением просветления, чтобы он смог лучшим образом освобождать всех существ от сансары, подневольного круговорота существования. Только это достижение позволит ему раскрыть свой высший потенциал.
В Ваджрасане, Ваджрном троне, в современной Бодхгайе, во время обхода великой ступы, памятника с реликвиями для почитания Будды, Атиша услышал, как две статуи перешептываются в нише наверху. Одна спрашивала другую: «В чем должен упражняться тот, кто хочет достигнуть просветления так быстро, как это только возможно?» Другая ответила: «В бодхичитте – сердце, полностью посвященном другим». И когда Атиша обходил купол монумента, статуя Будды, Непревзойденного Покорителя, сказала ему: «О нищенствующий монах, если ты хочешь раскрыть свой высший потенциал быстро, тренируйся в любви, сострадании и бодхичитте».
В это время самым известным мастером, держащим полное учение о том, как развить бодхичитту, был Дхармакирти (Дхармапала), Высший учитель с Суварнадвипы, Золотого острова. Поэтому Атиша с группой из ста двадцати пяти ученых монахов отправился на корабле купцов на Золотой остров, современную Суматру. В те дни долгое океанское плавание не было простым делом, и их путешествие было особенно сложным: со штормами, китами и потерей пути. Для завершения путешествия потребовалось тринадцать трудных месяцев, но Атиша все это время не терял присутствия духа.
Когда они в итоге высадились на землю, Атиша не пошел к Дхармакирти, а вместо этого две полных недели оставался с группой учеников знаменитого мастера. Он снова и снова спрашивал учеников об учителе, настаивая на том, чтобы ему рассказали полную биографию Дхармакирти. Это показывает нам важность тщательной проверки духовного мастера, его или ее качеств, перед тем как начинать обучение.
Тем временем этот величайший учитель с Золотого острова прослышал о прибытии из Индии сведущего ученого и его нищенствующих попутчиков, которые приехали, чтобы выполнить духовное задание. Дхармакирти собрал свою общину монахов для приветствия, и, когда Атиша прибыл, они вместе совершили много официальных церемоний для благоприятного будущего. Он также даровал Атише статую Будды и предсказал, что однажды Атиша укротит умы людей северной Страны снегов.
Атиша жил на Золотом острове двенадцать лет, с рвением упражняясь под руководством этого мастера. Сначала он изучил «Филигрань постижений» (mNgon-rtogs rgyan, санскр. Abhisamayālaṃkāra), руководство Победоносного Майтрейи, для понимания «Сутр о далеко ведущем распознавании» (Sher-phyin-gyi mdo, санскр. Prajñāpāramitā Sūtra; сутры запредельной мудрости) Будды. Затем он постепенно получил полные учения об обширном поведении по линии передачи, идущей от Майтрейи и Асанги, а также учения по замене эгоизма на заботу о других по особой линии передачи, которую бодхисаттва Шантидева, духовный сын Победоносного, получил напрямую от самого безупречного, дарующего благородные качества Манджушри. После того как Атиша с помощью этих методов обрел полное постижение цели бодхичитты, он, в возрасте сорока пяти лет, вернулся в Индию, где большую часть времени жил в уединенном монастырском университете Викрамашиле.
В общей сложности Атиша учился у ста пятидесяти семи великих учителей, но его почтение к своему великолепному учителю с Золотого острова и средствам, которые он там получил, было столь исключительным, что слезы струились из глаз Атиши всякий раз, когда он упоминал или слышал имя Дхармакирти. Когда позже тибетские ученики Атиши спросили у него, означают ли эти эмоции, что Атиша почитает Дхармакирти больше, чем всех остальных учителей, Атиша ответил: «Я не провожу различий между всеми моими духовными наставниками. Но благодаря доброте моего величайшего мастера с Золотого острова я обрел спокойствие ума и цель бодхичитты – сердце, посвященное другим».
Приглашение Атиши в Тибет
После возвращения в Индию Атиша защитил и поддержал святую Дхарму Победоносного, три раза одержав победу в официальных дебатах с небуддийскими сторонниками крайних воззрений. В буддийском сообществе, везде где Атиша путешествовал, он основывал много учебных заведений. И если он видел признаки вырождения или ложного понимания практик, он незамедлительно исправлял их. Он прославился на всю Индию: благодаря его состраданию и проницательности люди почитали Атишу как высшую драгоценность среди образованных мастеров. Тем не менее, величайшую пользу он принес народу Тибета, Земле снегов.
Несмотря на то что Дхарма Будды была принесена в Тибет несколькими веками ранее, в основном благодаря усилиям Гуру Ринпоче Падмасамбхавы (Gu-ru Rin-po-che Pad-ma ’byung-gnas) и некоторых других учителей, на смену первому расцвету пришел упадок – из-за гонений со стороны царя Лангдармы (Glang-dar-ma) (863–906 н.э.). Практикующих осталось совсем мало, и правильное понимание многих аспектов буддизма было утеряно. Многие люди считали, что практики нравственной самодисциплины и тантры были взаимоисключающими и что просветление может быть достигнуто с помощью опьянения и различных видов неуместного сексуального поведения. Другие верили в противоречие учений хинаяны и махаяны, ведущих, соответственно, к освобождению и просветлению.
Опечаленный ухудшением положения, тибетский царь Еше O (Ye-shes ’od) очень сильно хотел пригласить ученого мастера из какого-либо великого монастырского центра Индии, чтобы тот пришел в Тибет и прояснил непонятные моменты. Не зная об Атише, он послал двадцать одного юношу изучить санскрит и подыскать подходящего мастера. Все они, кроме двух, умерли из-за жары. Не сумев никого пригласить, но изучив язык, новые переводчики, Ринчен Зангпо (Rin-chen bzang-po) (958–1051 н.э.) и Легше (Legs-bshad) вернулись к царю и известили его об Атише.
Как только царь услышал имя Атиши, он решил, что именно этот человек и может помочь возрождению Дхармы. Не теряя времени, он послал вторую группу из девяти человек во главе с Гьяцонсенгом (rGya brtson-’grus seng-ge), чтобы пригласить этого мастера, – дав им с собой много золота. Но восемь попутчиков Гьяцонсенга также умерли, и, не сумев пригласить Атишу, он остался в Индии. Когда новость о второй неудаче достигла Еше О, он решил сам возглавить поход по сбору золота для следующей группы, но был захвачен на непальской границе соперничающим царем Гарлога (Gar-log, Карлук), который хотел предотвратить дальнейшее распространение буддизма в Тибете.
Племяннику царя Еше О, Джангчубу О, сказали, что, если он хочет освободить заложника, он должен либо отказаться от поездки в Индию за учениями, либо собрать столько золота, чтобы оно по объему было равно телу его дяди. Племянник объехал все царство, но смог собрать золота только с туловище и конечности. Для головы Еше О золота не хватило. Когда правитель Гарлога потребовал полную меру выкупа, племянник попросил разрешения увидеть дядю.
Его привели в темную тюремную камеру с железными решетками. Там он все объяснил дяде, который был закован в цепи и очень ослабел, и сказал, что будет продолжать искать остаток золота. «Не теряй надежды, – сказал он Еше О, – я соберу выкуп. Я мог бы начать войну с царем Гарлога, но тогда погибло бы много людей. Выкуп твоей свободы представляется лучшим решением».
«Мой дорогой племянник, – ответил пожилой царь, – я не предполагал, что ты так сострадателен и мудр. Я рад, что ты понял изъяны насилия, но теперь ты должен забыть обо мне. Вместо этого используй все золото, которое ты собрал, для того, чтобы пригласить в Тибет великого мастера Атишу. Я умирал бессчетное количество раз в предыдущих жизнях, но я уверен, что никогда раньше не жертвовал собой ради Дхармы Победоносного. Теперь я очень рад так поступить. Кого бы ты ни послал в Индию, пожалуйста, пусть он скажет Атише, что я отдал свою жизнь ради благополучия моих подданных и Дхармы, ради того, чтобы Атиша смог прибыть в Тибет. Несмотря на то что мне не посчастливилось встретить его в этой жизни, я питаю надежду, что смогу сделать это в будущем». Племянник подчинился приказу своего дяди и ушел в глубокой печали.
Теперь Джангчуб О стал царем Тибета. Он решил, что для третьей миссии он не найдет никого лучше, чем переводчик Нагцо (Nag-mtsho Lo-tsa-ba), который несколько раз уже был в Индии. Новый царь пригласил его во дворец и, настаивая, чтобы переводчик сел на царский трон, обратился к нему: «Мой дядя умер для того, чтобы мы могли пригласить Атишу в Тибет. Если его желание не исполнится, несчастные люди этой страны непременно падут в ужасные перерождения. Я молю тебя, спасти этих страдальцев». Затем молодой царь не выдержал и заплакал. Несмотря на трудности очередного путешествия в Индию, Нагцо не мог не согласиться.
Переводчик отправился с семьюстами золотыми монетами и шестью попутчиками. Царь сопровождал его в течение нескольких дней, и, перед тем как покинуть Нагцо, напомнил сказать Атише: «Это последнее золото в Тибете, и мой дядя был последним великим человеком Тибета. Если у него есть хоть какое-то сострадание к другим, он должен прийти. Если варвары Тибета имеют такой интерес к Дхарме, а он нет, тогда буддизм, несомненно, ослабнет и больше надеться не на что!» Затем царь возвратился в свой дворец.
По пути в Индию посланники встретили мальчика, который спросил о цели их путешествия. Когда ему ответили, он очень обрадовался и сказал: «Ваш поиск увенчается успехом, если вы всегда будете повторять эту молитву: “Я поклоняюсь и следую в надежном направлении Авалокитешвары. Я прошу, чтобы Дхарма Победоносного процветала в Тибете”». Когда его спросили, кто он, мальчик сказал, что они узнают, когда придет время.
В конце концов поздней ночью путешественники достигли уединенного монастырского университета Викрамашилы и сделали привал возле ворот. В комнате над воротами жил Гьяцонсенг, тибетец, который сопровождал царя Еше О во второй миссии. Услышав людей, говорящих на его родном языке, удивленный Гьяцонсенг посмотрел вниз, увидел группу, расположившуюся около ворот, и спросил, зачем они пришли. Тибетцы взволновано рассказали свою историю и даже раскрыли, что на самом деле целью их миссии было пригласить Атишу в Тибет. Гьяцонсенг предупредил их, чтобы они не говорили о своей цели так откровенно. Он посоветовал им оставить золото с мальчиком, караулящим ворота, а к нему прийти утром. Путешественники так и сделали, а маленький мальчик сказал им, чтобы они отдыхали и доверились ему.
На следующий день рано утром мальчик разбудил их и спросил, зачем они пришли. Когда они все рассказали, он сердито ответил: «Вы, тибетцы, слишком много говорите! Вы должны хранить это в тайне, иначе у вас будут препятствия. Важные вещи должны делаться не в спешке, а медленно, осторожно и в тайне». Затем он вернул им золотые монеты и провел через огромные монастырские владения.
По пути путники встретили старика, который поприветствовал их и спросил, откуда они и зачем пришли. Снова они не попытались ничего скрыть, и старик поругал их: «Если вы продолжите так же опрометчиво, вы никогда не достигните цели. Не рассказывайте о своем намерении никому, кроме Атиши». Затем он предложил показать им комнату Гьяцонсенга. Хотя старик медленно шел с посохом, никто не мог поспеть за ним, так как он тоже, как и маленькие мальчики, с которыми они встречались раньше, был эманацией Авалокитешвары, наблюдающего за их миссией.
Тибетцы разработали план действий. Гьяцонсенг посоветовал им говорить, что они пришли изучать санскрит: «Наш старший настоятель монастыря, старейшина Ратнакара, – руководитель Атиши и очень высоко его ценит. Если он услышит о вашем настоящем намерении, он позаботиться о том, чтобы вы даже никогда не встретили Атишу».
Следующим утром они явились к настоятелю монастыря и подарили ему половину своих золотых монет. Они сказали, что в прошлом много их земляков отправилось в Индию, чтобы пригласить в Тибет таких образованных мастеров, как Атиша. Однако они пришли обучаться, чтобы самим получить образование. Достопочтенный старейшина, почувствовав огромное облечение, сказал: «Конечно, учитесь. Не поймите меня превратно. Дело не в том, что у меня нет сострадания к Тибету, просто среди наших учителей Атиша – мастер с особенно высоким постижением, особенно если речь идет о бодхичитте. Если он покинет Индию, нет надежды, что учения Будды сохранятся на их родине». Тем не менее, настоятель был все еще очень недоверчив к этим иностранцам и воспрепятствовал их встрече с Атишей.
Тибетцы, уверенные, что их уловка сработала, начали посещать уроки, намереваясь выжидать какое-то время. По прошествии нескольких месяцев состоялась важная монастырская церемония. Так как все были обязаны присутствовать, путешественники надеялись, что наконец они на мгновение увидят Атишу. Они ждали, наблюдая, как съезжались многие великие мастера. Некоторые, подобно знаменитому Наропе, пришли в окружении огромной свиты. Перед другими шли слуги с цветами и благовониями. Наконец прибыл Атиша. Он был одет в старое оборванное одеяние, а к его поясу были привязаны ключи от молельной комнаты и склада. Тибетцы были чрезвычайно разочарованы его невыразительным видом и спросили Гьяцонсенга, могут ли они пригласить другого, более впечатляющего мастера. Гьяцонсенг сказал им: «Нет, у Атиши особые близкие связи с Тибетом, и, несмотря на его вид, он единственный, кого вы можете позвать».
В конце концов тайная встреча состоялась. Нагцо одарил Атишу золотыми монетами, сложенными на круглой тарелке для подношения мандалы, и рассказал ему историю об упадке святой Дхармы в Тибете. Рассказывая о самопожертвовании царя Еше О и повторяя слова дяди и племянника, Нагцо умолял Атишу пойти с ними.
Атиша сказал им, что они очень добры и он не сомневается в том, что те тибетские цари на самом деле бодхисаттвы. Атиша сказал, что понимает, какие беды постигли Страну снегов, и поступок царя его искренне восхищает, но тибетцы должны понять: он уже в возрасте и у него много обязанностей в качестве хранителя монастырского склада. Он надеется, что их золото можно будет вернуть и посланники смогут отправиться домой. «Однако, – сказал он им, – я должен посоветоваться с моим личным йидамом».
Этой ночью Атише в чистом видении явилась Тара и сказала, что его путешествие увенчается успехом: он принесет большую пользу тибетцам и найдет среди них ученика, с которым у него есть особая близкая связь. Это будет упасака, человек с обетами мирянина, и он еще больше распространит Дхарму. «Но, – сказала она ему, – если ты останешься в Индии, то доживешь до девяноста двух лет, если же отправишься в Тибет – то лишь до семидесяти двух». Теперь Атиша был уверен: ему нужно идти с тибетцами и, если он действительно сможет помочь другим, это стоит того, чтобы пожертвовать двадцатью годами своей жизни. Он нашел несколько искусных методов и отпросился у своего проницательного настоятеля.
Сначала он попросил разрешения совершить паломничество на восток, юг, и запад Викрамашилы. Ему разрешили, и Атиша посетил несколько святых мест. Затем он спросил, можно ли ему совершить такое же путешествие на север, но старейшина, почувствовав его скрытый мотив, отказал.
Тибетские посланники пали духом и решили, что единственной надеждой было рассказать настоятелю всю правду. Непоколебимый старейшина притворился разгневанным, и тибетцы немедленно упали на колени и стали умолять о прощении. «Я уже говорил, почему не хочу отдавать вам Атишу, – начал настоятель, – но так как Тибет столь сильно нуждается в нем, я разрешаю ему поехать в вашу страну на три года. Тем не менее, вы должны пообещать, что вернете его в Индию, когда придет время». Обрадовавшись, тибетцы дали слово.
Реформирование и восстановление Дхармы в Тибете
Таким образом, в возрасте пятидесяти трех лет, Атиша начал длинное путешествие в Страну снегов. В пути переводчик Гьяцонсенг заболел и умер. Опечаленный, Атиша заявил: «Теперь мой язык отрезан!» Затем Нагцо смиренно поклонился перед ним и сказал: «Пожалуйста, не беспокойтесь. Хотя мой санскрит не идеален, он, несомненно, улучшиться. Есть и другие тибетцы, которые, возможно, способны служить вам».
В Непале они встретили великого переводчика Марпу, Раскрывающего глаза (Mar-pa Lo-tsa-ba) (1012–1099 гг. н.э.), который третий раз следовал в Индию. Атиша попросил Марпу стать его переводчиком, но Марпа отказался, извинившись: «Мой учитель пожелал, чтобы я посетил Индию три раза. Сейчас я должен совершить последнее путешествие». Они также встретили пожилого переводчика Ринчена Зангпо, но и он не мог помочь. «Как вы можете видеть по моим седым волосам, – сказал он, – я очень стар. Я работал всю жизнь, даже не имея возможности для углубленной практики». И Атиша пошел дальше, вынужденный полагаться на ограниченный опыт Нагцо.
После двух лет путешествия группа в конце концов прибыла в Верхний Тибет (sTod, западный Тибет) в город Нгари (mNga’-ri), столицу царства Еше О. Домохозяева и монахи устроили великое шествие и пригласили Атишу остаться в уединенном монастыре поблизости. Индийский мастер был в восторге от такого интереса к учениям Победоносного и очень удивился количеству тех, кто носит одеяния духовного искателя. Собралось много ученых людей со всего Тибета. Атиша был так впечатлен глубиной их вопросов относительно сутр и тантр Мудрого Будды, что был в недоумении, почему они прошли через столько трудностей, чтобы пригласить его, если здесь уже было столько мастеров. Но когда он спросил ученых, как эти два набора защитных средств (учений Дхармы) составляют единое целое, они не смогли ответить. Теперь Атиша знал цель своей миссии.
Однажды царь Джангчуб О попросил учение для людей Тибета. «Мы пока не хотим получать учения о тех методах, которые так обширны и глубоки, что мы не сможем усвоить их», – сказал он. «Нам нужно только то, что укротит наши умы и позволит справляться с ежедневным импульсивным поведением (кармой) и его плодами. Пожалуйста, научите нас методам, которыми вы сами пользуетесь».
Атиша был так восхищен простотой и искренностью этой просьбы, что в последующие годы обращался к царю «мой превосходный ученик». Если бы тот попросил о продвинутых уполномочивающих посвящениях в системы тантрических божеств или практиках наделения особыми силами, Атиша был бы гораздо менее доволен. Таким образом, он провел в Нгари три года, давая разъяснения, позднее собранные в «Светильник на пути к просветлению» (Byang-chub lam-gyi sgron-ma, санскр. Bodhipathapradīpa), прообраз всех последующих текстов по этой теме.
Учения, которым в беседах с людьми он всегда придавал особое значение, получили свое отражение в его прозвищах: «Высший учитель надежного направления (Лама Прибежище)» и «Высший учитель импульсивного поведения и его плодов (Лама Причина-и-Следствие)». Он был очень доволен этим и сказал: «Даже слушание таких имен может оказаться благотворным».
Все это время Атиша ждал своего будущего главного ученика, тибетского мирянина, предсказанного безупречной, дарующей благородные качества Тарой, но тот все не появлялся. Как-то раз один покровитель пригласил индийского учителя на обед, и, так как Атиша был строгим вегетарианцем, предложил ему традиционные поджаренные ячменные лепешки (цампа). Уходя, Атиша попросил еще несколько лепешек и немного масла. В тот же самый момент почтенный Дромтонпа (’Brom-ston rGyal-ba’i ’byung-gnas) (1004–1064 гг. н.э.), долгожданный мирянин-упасака, прибыл в дом Атиши. Он спросил у его помощников: «Где мой высший гуру махаяны?» Они ответили: «Атиша обедает у своего покровителя. Вы можете подождать здесь, он скоро вернется».
Но Дромтонпа не мог ждать. Вместо этого он со всех ног побежал к дому того покровителя. Атиша и Дромтонпа встретились на одной из улиц. Хотя они никогда не видели друг друга раньше, благодаря их близкой связи из предыдущих жизней они немедленно узнали друг друга. Дромтонпа сделал простирание, и Атиша, предложив ему ячменные лепешки, сказал: «Вот твой обед. Ты, должно быть, очень проголодался». Мирянин съел лепешки, а масло использовал для того, чтобы сделать подношение масляного светильника своему новому духовному мастеру. С тех пор он непременно подносил такой светильник каждую ночь.
После того как Атиша пробыл в Нгари три года, он вместе с переводчиком Нагцо собрался вернуться в Индию. Но война на границе Непала помешала их путешествию. Нагцо очень обеспокоился, так как это означало, что он не сможет сдержать обещание, данное настоятелю Викрамашилы. Атиша немедленно успокоил его, сказав: «Бесполезно волноваться о том, что ты не можешь изменить».
С легким сердцем Нагцо написал настоятелю письмо, объясняя, как их благим намерениям помешали осуществиться. В качестве частичного возмещения за его отсутствие, Атиша послал с письмом копию «Светильника на пути к просветлению». Он также попросил разрешения провести в Тибете остаток своей жизни. Затем они вернулись в Нгари.
В наши дни издание книги – относительно простое коммерческое предприятие. Но во времена Атиши перед печатью рукопись проходила строгую проверку комиссией ученых во главе с местным царем. Если в работе отыскивался какой-либо недостаток, ее привязывали к хвосту собаки, которую отпускали бегать по пыльным дорогам. Автор не только оставался без славы и похвалы, но и испытывал унижения, теряя доброе имя.
Текст Атиши был подвергнут такой же тщательной проверке, и все члены комиссии согласились с его выдающейся ценностью. Возглавлявший комиссию царь был столь впечатлен, что предсказал полезность этого текста не только невежественным тибетцам, но также и умным индийцам. Когда текст прочитал настоятель Викрамашилы, он написал переводчику Нагцо: «У меня больше нет возражений против того, чтобы Атиша оставался в Тибете. Текст, который он написал, принесет пользу всем нам. Я только прошу, чтобы он составил и послал нам комментарий на этот текст». Так было написано разъяснение Атиши на трудные места этого важного текста (Byang-chub lam-gyi sgron-ma’i dka’-’grel).
Вскоре Дромтонпа попросил Атишу отправиться дальше на север, в Центральный Тибет (dBus), и посетить Лхасу. По пути они остановились в Самье (bSam-yas), первом монастыре, построенном в Тибете. Атиша был очень впечатлен собраниями санскритских и тибетских текстов в библиотеке: он не думал, что в это время даже в Индии есть так много санскритских буддийских текстов.
В общей сложности Атиша провел в Стране снегов семнадцать лет: три года в Нгари, девять в Ньетанге (sNye-thang) возле Лхасы, и пять – в других местах вплоть до своей смерти в 1054 г. н.э. в возрасте семидесяти двух лет, как и было предсказано Тарой. Тело Атиши было бальзамировано и сохранено в Ньетанге как реликвия, а двумя годами позже (1056 г. н.э.) почтенный мирянин Дромтонпа основал уединенный монастырь Радренг (Rva-sgreng rGyal-ba’i dben-gnas), наиболее важный центр традиции кадам (bKa’-gdams), которая продолжила линии передачи учений его мастера.
Переводчик Нагцо вспоминал, что они были вместе длительное время, и Атиша ни разу не говорил и не делал ничего неприятного. Обучая объединенному пути сутры и тантры, великий индийский мастер проделал огромную работу по реформированию и восстановлению распространения в Тибете всех учений Дхармы Победоносного. По сути, эти святые методы дошли до нас в своем изначальном виде именно благодаря его доброте.