Как убедиться в существовании перерождений

Мне невероятно повезло: у меня была удивительная возможность очень хорошо знать человека в двух его жизнях. Это мой главный учитель Ценшаб Серконг Ринпоче, в своей прошлой жизни – один из наставников Его Святейшества Далай-ламы. Рядом с ним, как его ученик и под его опекой, я провёл около девяти лет, обучаясь, чтобы стать переводчиком и учителем. Я был его переводчиком и секретарём, писал для него письма и организовывал поездки по всему миру. Я считал, что мне выпала большая честь состоять с ним в столь близких отношениях.

Переехав в Дхарамсалу, я пошёл увидеться с Серконгом Ринпоче, а впоследствии стал его учеником, в основном по его инициативе. Каким-то образом он увидел нашу кармическую связь и сказал: «Оставайся. Не уходи. Садись здесь и наблюдай, как я взаимодействую с людьми». Он начал объяснять мне, о чём шла речь, и объяснял непонятные слова. Он был одним из величайших реализованных мастеров прошлого поколения, и было весьма необычно, что он уделил мне так много времени и внимания.

Он умер в 1983 году при особых обстоятельствах, взяв на себя некоторые кармические препятствия из жизни Его Святейшества Далай-ламы. Затем, ровно через девять месяцев, он переродился. Безусловно, Серконга Ринпоче не интересовало пребывание в бардо! Перед смертью он в точности поведал нескольким людям о своих дальнейших действиях, поэтому всё было ясно. Затем он перерождается в том же месте, где умер. Когда ищут перерожденца, иногда у какого-нибудь великого ламы во сне бывают видения или что-то вроде этого. Тогда в этом месте начинают искать детей и проверять их. Лучше всего, если ребёнок заявляет о себе сам.

Место, где умер и переродился Серконг Ринпоче, – гималайская долина Спити, расположенная на индийской стороне границы с Тибетом. Буддизм пришёл там в упадок, и предыдущий Серконг Ринпоче уехал в Спити и возродил буддизм: построил школу, возобновил деятельность монастырей и тому подобное. Жители относились к нему почти как к «святому долины Спити», и у каждого в доме была его фотография, включая его новых родителей. После того как маленький Серконг Ринпоче достаточно подрос и начал говорить, он поднялся к фотографии и сказал: «Это я». В тот момент Серконгу Ринпоче было два года. Уже тогда ему было абсолютно ясно, кто он. Когда ему почти исполнилось четыре, люди из окружения предыдущего Серконга Ринпоче пришли к Его Святейшеству Далай-ламе и спросили, где искать перерожденца. Его Святейшество ответил, что он родится в той же деревне, где умер его предшественник. Когда они пришли в дом перерожденца в долине Спити, четырёхлетний Серконг Ринпоче кинулся в объятия своего старого помощника и назвал его по имени.

Молодой Серконг Ринпоче (сейчас ему 18), сказал мне, что тогда его интересовало лишь одно – уйти вместе с ними. Ему совершенно не хотелось оставаться с родителями. Он говорил, что ему нужно идти и встретиться с кем-то очень важным для него – с Его Святейшеством Далай-ламой. В местах, где живут тибетцы или распространена тибетская культура, считается большой честью, если ребёнка признают воплощением великого ламы. Поэтому родители были счастливы его отпустить. Серконг Ринпоче сказал, что вообще не скучал по ним. Покинув дом, он никогда не плакал и не хотел вернуться. Это действительно необычно для ребёнка четырёх лет. Хотя родители никогда не обращались с ним плохо, они чудесные люди.

Когда маленький Серконг Ринпоче прибыл в Дхарамсалу, я давал учения в других странах. Но спустя несколько месяцев я приехал с ним увидеться. К тому времени ему должно было исполниться пять. Когда я вошёл в комнату, помощник спросил у него: «Ты знаешь, кто это?» Маленький Серконг Ринпоче ответил: «Не будь глупцом, конечно, я его знаю». Я был немного скептичен, так как на стене одной из приёмных висела фотография со мной и предыдущим Серконгом Ринпоче. Я подумал, что, возможно, он узнал меня по фотографии. Но я начал убеждаться, когда четырёхлетний мальчик сразу принял меня как члена семьи. С другими людьми он так себя не вёл, и вряд ли в таком возрасте он мог бы столь искусно притворяться.

Пока он рос, я давал советы о том, как его воспитывать. Но я сохранял небольшую дистанцию, так как не хотел подвергать его чрезмерному влиянию со стороны моей западной культуры. Я хотел, чтобы он рос в тибетской атмосфере и чувствовал себя как дома среди тибетского монашеского окружения. Так и произошло.

Когда настало время изучать современные предметы, я договорился с тибетцами, чтобы он изучал английский, точные науки и тому подобное, как это делают другие тибетцы в Индии. Я думаю, этот подход был очень успешным: сейчас Серконг Ринпоче комфортно себя чувствует в своём обществе и на своём месте.

Пока Серконг Ринпоче рос, мы встречались с ним каждые несколько лет. Сейчас, когда он стал старше, я вижусь с ним больше и чаще разговариваю по телефону. Также я сопровождал Серконга Ринпоче, когда он впервые приехал на Запад. Наши отношения остались очень близкими. Я навещал его в Индии примерно полтора года назад, когда он окончил первый этап своего образования и был готов перейти на новую ступень. Я приехал с моим английским другом Алан Тёрнером, также близким учеником предыдущего Серконга Ринпоче. К нему молодой Ринпоче тоже отнёсся по-особенному. В прошлом я переводил, когда Ринпоче давал личные наставления Алану, и теперь передо мной встала подобная задача. Я сказал: «Знаете, это действительно удивительное чувство – переводить вас снова». И Ринпоче ответил: «Конечно, ты делаешь это. Такова твоя карма. Прошлая жизнь, эта жизнь – совершенно естественно».

Наши отношения продолжали развиваться. Подобный личный опыт убедил меня в существовании перерождений намного больше, чем могла бы убедить логика. Помимо некоторых привычек и предметов, которые он сейчас изучает, в остальном его интересы очень похожи на те, что были в прошлой жизни. Но убедительнее всего для меня наши личные отношения. Он поддерживает мой сайт, и я держу его в курсе всего, что делаю. Конечно, я храню учения, которые получил в его прошлой жизни, и не только потому, что они послужат источником знаний для него. Я хочу получить к ним доступ в моих следующих жизнях.

Также я знал Йонгдзина Линга Ринпоче в его двух жизнях. Временами я переводил предыдущего Линга Ринпоче, старшего наставника Его Святейшества Далай-ламы, и, конечно, у него учился. Молодой Линг Ринпоче на год моложе Серконга Ринпоче. Когда я был в Индии с Аланом, мы пошли навестить Линга Ринпоче. Я не видел его много лет с тех пор, как он был совсем маленьким. Он узнал меня и очень интересовался, чем я занимаюсь, и подобными вещами. В наши дни, если вы приходите к тибетцам, они всегда подают чай и печенье. Мои любимые – бисквиты Мак-Вити, способствующие пищеварению. И каким-то образом, даже в монастыре посреди джунглей в Южной Индии его помощник подал мне их с чаем, а молодой Линг Ринпоче лишь насмешливо посмотрел на меня, как бы говоря: «Ха-ха! Ты не веришь в карму и перерождения, да?»

Конечно, когда мы говорим о перерождении, нужно понимать, что происходит на самом деле, так как мы можем увериться и в неправильном понимании. Убеждаться в существовании перерождения гораздо полезнее на верном основании. Общий буддийский подход – первым делом устранить неправильные суждения, чтобы прийти к правильным.

Во-первых, в буддийском объяснении перерождения нет понятия души, которая наделена определённой идентичностью, или цельной вещи, переходящей из одного тела в другое. Мы могли бы так подумать, потому что был Серконг Ринпоче в одной жизни и теперь есть следующий Серконг Ринпоче в новой жизни. Мы могли бы заключить, что есть сущность, называемая «Серконгом Ринпоче» и переходящая из одного тела в другое. Это не так. Конечно, когда мы говорим о ламах с высоким постижением, их продолжают опознавать в течение нескольких жизней. Но с обычными людьми такого не происходит.

В буддизме мы говорим о продолжительности потока ума (ментального континуума). В зависимости от наших поступков, которые связаны с этим потоком ума, каждую последующую жизнь мы перерождаемся в определённом теле. Этот поток не всегда «Алекс», или как вас сейчас зовут. Это не происходит так, что сейчас я человек по имени Алекс, а в следующей жизни человек Алекс перерождается пуделем Фифи. Просто в результате прошлых поступков данный поток ума проявляется в виде человека, собаки или кого-либо ещё и получает имя Алекс или Фифи.

В буддизме не говорится, что с каждым разом перерождение становится всё лучше, или что если вы родились в человеческом теле, то так будет всегда. С буддийской точки зрения, в зависимости от поступков и привычек, связанных с потоком ума, перерождение может сильно меняться – человек, животное, голодный дух, бог и тому подобное. Тело, с которым мы родимся, в точности зависит от нашего поведения, и нет ничего вовне, что назначало бы нам наказания или давало нам уроки, которые мы должны пройти.

Таким образом, мы имеем дело с непрерывной во времени последовательностью моментов. Это подобно кино, когда в один момент есть кадр, потом он сменяется другим и так далее. Однако, в отличие от кино, мы не можем сказать, что у последовательности моментов есть начало или конец, и понять это довольно трудно. Мы не можем видеть её безначальность и бесконечность. Поэтому здесь нужно размышлять логически.

Продолжает перерождаться именно ум. Но нам нужно точно понимать, что в буддизме подразумевают под словом «ум». Ум – это не твёрдое вещество, как мозг, но и не что-то нематериальное, как понимают слово «ум» на Западе. Ум – это просто личностное и субъективное познание объектов, которое происходит постоянно. Это не объект, который создаёт это переживание, а сама умственная деятельность.

Субъективное, индивидуальное познание объектов проявляется по-разному. На самом деле в каждое мгновение происходит возникновение видимости (умственной голограммы) и познавательная вовлечённость в эту видимость. Таким образом у нас возникают ощущения, мысли, эмоции, мы видим образы, слышим звуки и тому подобное. Возникновение этих видимостей и их переживание – одно и то же.

Нет «меня», отдельного от всего этого процесса, которое бы его создавало, управляло бы им (или теряло управление) либо наблюдало. Познание просто возникает и продолжается. В каждый момент оно разное: в один момент появляется образ, в другой – звук, а затем – чувство гнева или счастья. Это происходит непрерывно. Когда мы спим, мы воспринимаем состояние сна, и даже когда мы умираем, мы воспринимаем смерть.

Когда в буддизме говорится о непрерывности, речь может идти о материи и энергии либо о личностном, субъективном познании объектов. Оба типа континуумов изменяются от момента к моменту. Так, дерево превращается в древесину, из которой делают стол, который после становится дровами, потом – огнём и пеплом, а затем – энергией тепла и так далее. Ничто не теряется – континуум продолжается в рамках этой категории материи и энергии. Подобным образом интерес переходит во внимание, а затем – в раздражение, скуку и наконец – в усталость. Познание просто принимает другую форму в рамках той же категории явлений.

Однако гнев не может превратиться в стол и древесина не может превратиться в гнев. Точно так же можно рассуждать о континууме тела. Сначала сперма и яйцеклетка родителей превращается в тело ребёнка, которое становится телом подростка, а затем телом взрослого человека, которое также вырабатывает сперму или яйцеклетки для будущих поколений. Это непрерывность на уровне тела. Происходит ли то же самое с нашим познанием объектов? Превращается ли познание родителей в познание ребёнка? Об этом нужно подумать. Конечно, познание родителей может повлиять на наше познание. Но если они посмотрят фильм, станет ли их восприятие нашим восприятием этого же кино? Размышляя, мы понимаем, что это невозможно.

Таким образом, здесь должен работать другой механизм. Познание не переходит от родителей к ребёнку, подобно тому как сперма и яйцеклетка создают тело. Мы можем задаться вопросом: есть ли у познания физический источник? И создаёт ли тело, полученное от родителей, познание объектов? Об этом нужно подумать. Да, познание всегда зависит от физической основы. Но создаёт ли физическая основа это познание? Это подобно стакану воды. В стакане есть вода, но стакан не создаёт эту воду. Стакан необходим, если нужно поместить куда-нибудь воду, но, безусловно, он её не производит. Подобным образом, чтобы происходило познание, необходимо тело, но тело не создаёт познание.

Затем, на более глубоком уровне, мы рассматриваем континуум нашего тела, и не только то, как оно появляется от родителей. У каждого атома тела свой континуум. Если задуматься, это довольно удивительно: все атомы и молекулы нашего тела на протяжении жизни постоянно изменяются. Таким образом, пусть даже существует непрерывность одного тела, у новорождённого младенца и у этого ребёнка через восемь лет практически нет ни одной одинаковой клетки.

Удивительно размышлять о пище, что поступает в наш организм, на какое-то время преобразуется в атомы тела, а затем становится отходами или переходит в кинетическую энергию. Это целый процесс, где каждая часть тела является продолжением того, что когда-то не являлось его частью. Пища становится частью нашего тела лишь ненадолго. Затем она преобразуется во что-то другое. В то время как у каждого атома есть свой континуум, у тела также есть континуум, который сохраняет свою индивидуальность. Если об этом подумать, это удивительно. Итак, что в действительности делает меня «мной»?

Поняв, что такое континуум физического тела, мы можем спросить: «Происходит ли то же самое с познанием?» Наше тело состоит из множества различных частей, систем и атомов. Подобным образом наше познание состоит из множества разных компонентов, работающих вместе. У нас есть органы слуха, зрения и тому подобное, чувства счастья и несчастья, а также эмоции, интерес, внимание и сосредоточение. У всех этих явлений есть непрерывность, но подобны ли они телу? Если мы едим мясо, его молекулы раньше были частью чьего-то тела. Когда умираем мы, нас едят черви и эти молекулы становятся частью их тела. Можно ли сказать то же самое о нашем счастье: оно было частью другого ума, затем стало частью нашего ума, а после перейдёт к кому-нибудь ещё? Это невозможно. Мы можем только сказать, что счастье, которое мы чувствуем сейчас, – это продолжение нашего прошлого переживания счастья.

Исследуя познание подобным образом, мы приходим к заключению, что оно может быть континуумом лишь самого себя – своих предшествующих и последующих моментов. Затем возникает вопрос: если тело – лишь опора, которая не создаёт познание, есть ли у личного потока познания абсолютное начало или конец? Если мы скажем, что раньше не было ничего, а затем это ничто превратилось во что-то, то есть в познание, будет ли в этом смысл? Если это возможно, то как это происходит, откуда познание пришло и что с ним случится в конце? Каждое мгновение познания состоит из множества составляющих, которые продолжаются от момента к моменту, образуя континуум, а затем внезапно он просто прекращает существовать? Это тоже не очень логично.

Материя и энергия тела существуют ещё до нашего рождения и продолжаются после нашей смерти. А что происходит с познанием? Нам нужно об этом подумать, рассматривая причины и следствия, которые действуют в каждое мгновение, создавая непрерывность. Мы цепляемся за существование, желая, чтобы всё продолжалось. То же самое происходит в момент смерти. Если цепляние за дальнейшее существование переходит из одного момента в другой, почему после смерти оно не может сохранять свою продолжительность? Нелогично предположить, что у причины нет следствия. Из-за этого цепляния человек, который хочет утопиться, машинально поднимает голову из воды. Мы очень сильно цепляемся за то, чтобы продолжать существование, поэтому практически невозможно убить себя, опустив лицо в раковину с водой.

Размышляя дальше, мы приходим к более сложному пониманию того, как работает перерождение и что переходит из одной жизни в другую. Нет цельного предмета, который бы переходил из одной жизни в другую, как чемодан, двигающийся вниз по конвейерной ленте в аэропорту. Но континуум существует. Также есть определённые паттерны, склонности и интересы, которые переходят в каждую последующую жизнь. Вот почему у одних людей какие-то вещи получаются легче, чем у других.

Всё это применимо к нашему собственному восприятию этой жизни. Получается, у нашей личности есть континуум. Мы можем развивать свою личность, чтобы стать теми, кем захотим. Это предполагает большую ответственность, ведь мы можем решить, какой континуум опыта мы хотим получить в будущем, и действовать согласно этому. Это не награда и не наказание. Если мы хотим переживать страдания, то можем создавать для этого причины, и то же самое касается счастья. Если мыслить с точки зрения причины и следствия, всё это очень логично. В детстве мы развиваем определённые привычки, и они сохраняются, когда мы взрослеем. Подобным образом они могут переходить и в последующие жизни.

На самом деле на интеллектуальном уровне правильно понять буддийское учение о перерождении не так сложно. Но возникает важный вопрос: что произойдёт, когда я буду умирать? Что я буду чувствовать? Как твёрдо я буду убеждён в перерождении? Вот почему действительно нужно исследовать учения самим, а не просто принимать на веру то, что говорят другие. Когда мы понимаем закон причины и следствия и, соответственно, понимаем продолжительность как физического тела, так и потока ума, мы становимся более осознанными в своих поступках, поскольку они влияют не только на эту, но и на будущие жизни.