Буддийский анализ: отношения между объектами

Первая тема – «одно и множество». Первый термин буквально переводится как «одно» (gcig), это значит «одинаковые», но на самом деле подразумевается нечто более точное: имеется в виду «абсолютно идентичные». Две вещи либо являются одним и тем же (gcig), либо они отличаются (tha-dad). Когда говорится, что два явления одинаковы, это не значит, что одна и та же вещь называется двумя разными наименованиями (ming-gi rnam-grangs, синонимы). Сейчас мы говорим о словах, или названиях, которые к чему-то относятся. На самом деле, когда здесь говорится «один», имеется в виду одно и то же название, которое относится к одной и той же вещи. Вот что значит «идентичный». 

Очевидно, что две отдельные вещи, например стол и стул, отличаются друг от друга. Это не одно и то же. Тем не менее, если использовать пример из нашей гипотетической ситуации, которую мы анализировали (я взял чужую сумку с ноутбуком в аэропорту, очень расстроился и стал думать, что я глупый, а теперь хочу вернуть свой ноутбук), идентичными тут будут «мой ноутбук» и «мой ноутбук». Они абсолютно идентичны: одно и то же слово, один и тот же объект. «Мой ноутбук» и «ноутбук Алекса Берзина» – это разные вещи. Хотя эти слова относятся к одному объекту, это две разные вещи. 

Давайте посмотрим, как это можно применить. Я звоню в бюро находок аэропорта и спрашиваю: «Мой ноутбук у вас?» Это поможет? Нет. Мне нужно сказать «ноутбук Алекса Берзина». Я не могу сказать «мой ноутбук», хотя оба названия подразумевают одну и ту же вещь. Хотя такие рассуждения могут показаться глупыми, разница между одним и множеством имеет значение, даже если мы говорим об одном и том же объекте. 

Это положение о разнице между одним и множеством часто используется при анализе пустотности. Когда мы говорим о связи между «я» и «моим умом» или о связи между «я» и «моим телом», мы склонны отождествлять себя со своим умом или телом, либо с профессией, либо с социальной ролью, например «мать». Но далее мы анализируем: эти два явления – «я» и «мать» – абсолютно одинаковые, они идентичны? Если бы они были полностью идентичными, то мы были бы матерью с первой же секунды после нашего рождения. А если бы «я» и «мать» были бы полностью отдельными, то кто такая «мать», если это не «я»? Таким образом, мы видим, что «я» и «мать», если представлять их как две прочные вещи в пластиковой упаковке, ни полностью идентичны, ни отличны. 

Единственный возможный вывод состоит в следующем: мы понимаем эти явления – «я» и «мать» – ошибочно. Они не могут существовать как изолированные друг от друга, совершенно независимые сущности в пластиковой упаковке. Обычно я привожу пример с мячиками для пинг-понга, чтобы показать, что имеется в виду под отдельными, изолированными вещами. У нас может быть либо один мячик для пинг-понга, либо два; других вариантов нет. Когда мы говорим о «я» и о «матери», или о «я» и о «моём уме», или о «я» и о «моём теле», мы говорим либо об одном и том же мячике для пинг-понга, либо о двух разных мячиках. Если они похожи на мячики для пинг-понга, то они могут быть либо одним и тем же, либо двумя разными мячиками. Поскольку ни один из вариантов не верен, мы приходим к выводу, что эти явления не похожи на мячики для пинг-понга. Это очень важный аспект в анализе пустотности, одна из главных цепочек умозаключений. 

Мы видели, что, даже если мы не анализируем пустотность, на практическом уровне «мой ноутбук» и «ноутбук Алекса Берзина» – это не одно и то же. Они разные. Если мы хотим вернуть ноутбук, будет недостаточно сказать при звонке в бюро находок «мой ноутбук».

У нас есть ещё один термин, который обычно переводится как «две вещи с одинаковой сущностью» (ngo-bo gcig). Я предпочитаю говорить две вещи с одинаковой сущностной природой. Я не использую перевод «одинаковая сущность», потому что появляется коннотация, словно мы говорим о чём-то прочном (о сущности), хотя я не думаю, что здесь подразумевается нечто прочное. Это два факта об одном и том же аспекте явления, познаваемого с двух точек зрения. 

Например, условная природа моего ноутбука: с одной точки зрения он обусловлен, то есть на него влияют причины и условия. С другой точки зрения он непостоянен, он приближается к своему концу. Мы бы сказали, что эти два факта о его условной природе обладают одинаковой сущностной природой. В буддизме говорится о двух истинах, и о моём ноутбуке можно сказать следующее: с условной точки зрения это мой чёрный Dell; с глубочайшей точки зрения ещё одна истина о нём связана с тем, как мой ноутбук существует: он всегда был лишён самосущего существования, «мой ноутбук» никогда не существовал как прочная вещь, как если бы он принадлежал мне ещё до того, как я его купил. 

Если я знаю одну из этих двух истин, я необязательно знаю вторую. Я могу знать, что мой ноутбук был собран на фабрике. Возможно, его собрали в одной из китайских провинций рабочие, которым платят низкую зарплату. Я могу знать, что он состоит из частей, но не понимать, что он непостоянный и неизбежно сломается. Так ведь? Или я знаю, что ноутбук на поверхностном уровне представляет собой мой чёрный Dell, но могу не понимать, что он не существует как мой ноутбук или как неотъемлемо «мой» сам по себе, со своей стороны. Если бы он существовал таким образом, он был бы таким ещё до того, как я его купил; очевидно, это не так. Дайте себе минуту это осмыслить. 

Сейчас мы с вами говорим о двух фактах об одном и том же аспекте, поскольку очень полезно смотреть на вещи с двух разных точек зрения. Рассмотрев один и тот же аспект с разных точек зрения, мы многое поймём. Две вещи, у которых одна и та же сущностная природа, не могут быть идентичными. Это два разных факта об одной и той же вещи. 

У двух фактов о разных аспектах одного и того же объекта не одинаковая сущностная природа, например, как у внешнего вида ноутбука (это чёрный Dell) и того, что с ним произошло (он был потерян в аэропорту). Это другой тип отношений, не так ли? Ноутбук был создан на основе причин и частей, и в конечном счёте он сломается. Между этими двумя фактами другая связь, не похожая на связь между тем, что это чёрный ноутбук Dell, и тем, что я потерял его в аэропорту, несмотря на то что всё это – факты об этом компьютере.

Если у двух вещей одна сущностная природа, они нераздельные (dbyer-med). «Нераздельные» значит, что если присутствует одна вещь, то присутствует и вторая. Например, «возникает в силу причин и условий» и «в конце концов ломается». Если верно первое, то верно и второе. Можно ли сказать то же самое о двух фактах относительно двух разных аспектов ноутбука? Они нераздельны? Мой ноутбук – это (1) чёрный Dell, и (2) я потерял его в аэропорту. Если верно первое, означает ли, что второе утверждение тоже верно? Нет.  

Такой подход полезно применять к нашим вещам, нашему «я» или чему угодно другому. Если мы родились, то что непременно произойдёт? Мы умрём. То, что было создано, в конечном счёте будет разрушено. Тем не менее, если мы родимся, мы необязательно удачно вступим в брак или будем преуспевать в жизни, не так ли? Думаю, очень полезно знать, какие вещи нераздельны, а какие нет, с точки зрения наших ожиданий. Подумайте об этом некоторое время. Мы часто ожидаем, что определённые события обязательно произойдут, например, если мы начнём с этим человеком отношения, а затем заключим брак, то будем жить долго и счастливо. Это нераздельные вещи? Нет. Важно понимать, какие факты обладают одной сущностной природой, а какие нет. Подумайте, что могло бы послужить примером. 

Я еду в отпуск и рассчитываю, что он будет прекрасным. У этих двух вещей одна сущностная природа? Нет. Я еду в отпуск, и отпуск закончится. У этих двух вещей одна сущностная природа. Очевидно, мы можем навсегда остаться в отпуске и решить больше никогда не возвращаться домой, проведя остаток жизни на Мальорке, но тогда это уже будет не отпуск, не так ли? 

Сейчас мы молоды и чувствуем себя здоровыми; наша молодость и хорошее здоровье будут продолжаться вечно. Очевидно, у этих двух вещей нет одной сущностной природы. А что можно сказать о фактах «сейчас я молод» и «потом я буду переживать старость»? У этих двух фактов тоже нет одной сущностной природы, потому что мы можем умереть молодыми. У «моей дочери» и «сестры моего сына» одна и та же сущностная природа, если у них одни и те же родители. Верно? А что можно сказать о «моём муже» и «моём лучшем друге»?

Что можно сказать о передней и задней части моего ноутбука? Или о двух сторонах одной монеты? Они нераздельны (одно не может существовать без другого), однако у них нет одной и той же сущностной природы, поскольку это всего лишь взгляд на одну вещь с двух сторон, а не два способа познания или осмысления. Это два аспекта видимости, а не два факта об одной видимости. 

Монета. 

Монета? Думаю, выражение «способ познания» не очень понятное, оно сбивает с толку. Речь идёт о разном понимании одного и того же. Мы понимаем, что вещь состоит из частей, она зависит от причин и условий. А ещё один способ осознания – понимание, что вещь непостоянна. Это разные способы понимания. 

Например, я потерял ноутбук. С одной стороны, я мог бы воспринять это как трагедию и очень расстроиться. С другой, я могу воспринять эту ситуацию как замечательную возможность для практики терпения. Это два разных способа понимания, два разных отношения к ситуации. Это не то же самое, что задняя и передняя часть ноутбука, когда мы говорим о двух частях одной вещи. Однако обе стороны ноутбука или монеты нераздельны. Одна сторона монеты не может существовать без другой. 

Может ли у них быть одна и та же природа? 

Нет. Они не обладают одной природой, потому что мы воспринимаем их не благодаря двум разным способам понимания. Это лишь две стороны, на которые можно посмотреть, две части одной вещи – одна сторона и другая. Вот ещё один пример: если бы у нас был лист бумаги, у него была бы сторона А и сторона Б. Если бы у листа бумаги были бы ещё стороны, это был бы уже не лист бумаги. Верно? Тем не менее стороны А и Б не идентичны, они отличаются.

Если одна сторона пустая и на ней ничего не написано, можно ли доказать, что одна сторона – это сторона А, а другая – это сторона Б, с точки зрения самого листа? 

Конечно, нет. Это очень хороший пример, который подводит нас к обширной теме. Теперь, когда мы начали об этом говорить, я не могу удержаться, чтобы не рассказать о том, что следует из вашего вопроса. Хотя пустотность – это не тема нашей лекции, это ключевой аспект буддийского учения, поэтому позвольте я немного о ней расскажу, поскольку это также моя любимая тема.

Когда мы говорим о пустотности, речь идёт о том, что доказывает существование вещей, – не столько о том, как вещи существуют, сколько о том, что доказывает их существование и чем они являются. Что доказывает, что это сторона А, а это сторона Б одного чистого листа бумаги? Что-нибудь со стороны листа бумаги, учитывая, что он чистый? Нет. Сторона А или сторона Б устанавливаются только с помощью умственного обозначения. Я буду называть эту сторону стороной А, а другую – стороной Б. Чтобы это запомнить, на одной стороне я напишу маленькую букву «А», а на другой – маленькую букву «Б». Вот как функционируют все явления. Что доказывает, что это стол? Это деревянная доска на ножках. Можно доказать, что это стол, на основе нашей концепции того, что такое стол и что он должен делать. Для муравья или мухи это тоже стол? Муравей и муха воспринимают этот объект иначе. С точки зрения пустотности разница в том, что вещи не похожи на чистый лист бумаги. Они не ждут, когда мы обозначим их как то или это, однако всё доказывается с помощью ментального обозначения. 

Во-первых, позвольте я немного поясню, что значит «доказывать» (grub, санскр. siddha). Это не значит, что вещи созданы умственным обозначением, как будто ментальное обозначение делает из вещи стол. Вопрос в том, откуда мы знаем, что это стол. В самом объекте нет ничего, что само по себе делало бы его столом. Если мы разберём стол на части, сможем ли мы под микроскопом увидеть в одной из этих частей стол? Что такое стол? Единственное, что мы можем сказать, – это что у нас есть слово или концепция «стол» и она к чему-то относится на основе всех этих частей, причин и так далее. 

Если бы мы не обозначили этот объект как стол, был бы он столом? Интересный вопрос. Существует условность, придуманная группой людей, которые договорились, что это стол. У нас есть концепция «стол». Тогда мы можем сказать, что этот объект достоверно является столом, но только зависимо от условности, придуманной группой людей. Неважно, знаем ли мы, что это стол. Для термитов это еда. Термиты – это маленькие насекомые, которые едят дерево. Для нас это стол, для термитов это пища. То есть у этого объекта нет неотъемлемой природы стола или природы еды с его собственной стороны. Он существует как стол или как еда только в зависимости от обозначения на основе условности, используемой определённой группой существ.

Существует условность, по поводу которой согласилась группа людей. Эта группа достоверно познаёт данную условность, и объект может функционировать соответствующим образом для данной группы. Мы не говорим, что вещи, словно пустой лист бумаги, ждут, когда мы их ментально обозначим. Даже одно лишь называние чего-либо «вещью» – это уже умственное обозначение. Если исследовать, мы увидим, что всё состоит из атомов, частиц, субатомных частиц, полей энергии, гравитации и так далее. Где проходит прочная граница (я использую образ пластиковой упаковки), которая отделяет одну вещь от другой, делает что-либо «вещью», словно превращая это в шарик для пинг-понга. Ничего подобного нет, верно? Опять же, это возникает в силу умственного обозначения и доказывается с точки зрения того, как мы это воспринимаем. Тем не менее вещи функционируют. Мы не можем сказать, что всё представляет собой одну кашу, это не так.

Что делает этот объект «моим ноутбуком»? То, что я его купил? Я также могу его потерять, кто-нибудь другой найдёт мой ноутбук, и он будет принадлежать этому человеку, это будет «его ноутбук». Что делает этот объект ноутбуком? Будет ли муха воспринимать этот объект как ноутбук? То, что это ноутбук, можно доказать только с точки зрения умственного обозначения. 

В контексте умственного обозначения мы говорим о трёх аспектах. У нас есть умственное обозначение (btags), то есть название. Помните, название может быть присвоено категории. У нас есть основа, на которой что-либо обозначено (gdags-gzhi, основа для обозначения), и у нас есть то, к чему относится это название или слово (btags-chos, соотносимый объект).

У нас есть ментальный континуум – тело, ум и всё остальное. Это основа для обозначения. У нас есть общая категория «я» и связанное с ней ментальное обозначение, то есть слово или концепция «я» (на Западе мы бы сказали «концепция»). Это конкретное, индивидуальное «я», например моё «я», а не ваше «я». Это «я» приписано на основе каждого мгновения познания, тела и ума. Условное «я» – это то, к чему относится слово «я». Тем не менее то, к чему слово относится, и основа для обозначения не идентичны. Здесь наша тема отношений между явлениями становится чрезвычайно важной. Отношения между основой для обозначения и соотносимым объектом представляют собой особый тип отношений. Условное «я» (то, к чему относится это слово) может быть обнаружено лишь в контексте ментального обозначения. Нет никакого маленького «я», которое сидело бы внутри основы (в ментальном континууме) и доказывало бы, что это «я».

Как бы то ни было, мы просто говорим об основных инструментах, с помощью которых мы можем понять отношения между объектами. Это очень важно при обсуждении и анализе пустотности и причинно-следственной связи. Именно там этот материал применяется на практике. Умственное обозначение как процесс, а также отношения между тем, что обозначено, и основой для обозначения – это ещё один вид отношений. Он не упомянут в наших материалах, но в более продвинутых наставлениях об этом говорится.

Давайте вернёмся к нераздельным фактам. Два нераздельных факта, у которых одна сущностная природа, могут быть либо полностью включёнными (don-gcig) друг относительно друга, либо взаимоисключающими (’gal-ba). «Полностью включённые» значит, что всё, что относится ко множеству А, также относится ко множеству Б. Если два факта в целом означают одно и то же, например «обусловленное, подверженное влиянию причин и условий» и «непостоянное», то это два нераздельных, но разных факта об одном и том же аспекте; у них одна сущностная природа, они полностью включённые. Всё зависимое от причин и условий непостоянно. Всё непостоянное подвержено влиянию причин и условий. Это основы теории множеств, и отношения между двумя множествами, или группами, очень часто рассматриваются в буддийском анализе. 

У нас есть два множества. Все явления из первого множества могут также принадлежать ко второму, или, как в нашем случае, есть нераздельные факты, у которых одна и та же сущностная природа. Ещё один вариант заключается в том, что два факта взаимно исключают друг друга (этот термин переводится здесь как «противоречивые»). Тем не менее «взаимоисключающие» значит, что нет ничего, что могло бы относиться к обоим множествам. Например, это касается двух истин о любом явлении: видимость, то есть условная истина (мой чёрный Dell), и его пустотность (ноутбук не существует как «мой» со своей собственной стороны). Нет ничего, что относилось бы к обоим множествам, однако это два нераздельных факта с одной сущностной природой. 

Теперь мы подходим к теме противоречащих явлений (phan-tshun spangs-’gal, ’gal-ba), которые разделяются на несколько типов. Названия первых двух типов переводятся как прямое логическое противоречие (phan-tshun spangs-’gal-gyi dngos-’gal, dngos-’gal, дихотомические взаимоисключающие явления) и непрямое логическое противоречие (phan-tshun spangs-’gal-gyi rgyud-’gal, недихотомические взаимоисключающие явления). Мы говорим о взаимоисключающих явлениях, которые либо образуют дихотомию (в ваших материалах это переведено как «прямое противоречие»), либо не образуют её. Давайте попробуем понять, что это всё значит. 

Дихотомия подразумевает, что всё существующее относится либо к одной категории, либо к другой, например «мой ноутбук» и «не ‘мой ноутбук’». Могут ли все явления помещаться в эти две категории? К какой категории относится ваш ноутбук? «Не ‘мой ноутбук’». Что можно сказать о столе? Он относится к категории «не ‘мой ноутбук’», не так ли? Собака, гнев – всё это «не ‘мой ноутбук’». Это дихотомия. Всё можно разделить на эти две категории. Есть только два варианта. 

Что можно сказать о трёх вариантах (mu-gsum, трилемма)? Скажем, если мы используем две категории «мой ноутбук» и «ваш ноутбук», у нас появляется третья категория: «ни то ни другое». К третьей категории мы можем отнести собаку. Четвёртого варианта не существует. Ничто не может относиться к двум категориям «мой ноутбук» и «ваш ноутбук», если только у нас не совместное имущество, когда ноутбук одновременно и мой, и ваш. Однако собаку нельзя отнести более чем к одной из этих трёх категорий. 

Противоположны ли категории «мой ноутбук» и «ваш ноутбук»? В рамках трилеммы два объекта могут быть противоположными друг другу. Однако в нашей трилемме мой ноутбук и ваш ноутбук не противоположны (это может быть чей-нибудь ещё ноутбук), хотя мой ноутбук и ваш ноутбук – это взаимоисключающие явления. Это не похоже на горячее и холодное, которые противоположны друг другу. Есть горячее, есть холодное, и есть всё остальное (ни холодное, ни горячее), например собака. 

Что можно сказать о четырёх вариантах (mu-bzhi, тетралемма)? «Мой ноутбук» и «утерянные в аэропорту вещи». Существует мой ноутбук, утерянные в аэропорту вещи, то, что не является ни тем ни другим, например собака, и то, что является и тем и другим. Мой ноутбук может относиться и к категории «мой ноутбук», и к категории «утерянные вещи», верно? Тем не менее мой ноутбук необязательно должен быть в категории «утерянные в аэропорту вещи», не так ли? Также могут существовать объекты, которые относятся к категории «утерянные в аэропорту вещи», но не являются моим ноутбуком. 

Когда мы понимаем все возможные варианты, это помогает нам анализировать ситуацию. Итак, мы ищем наш ноутбук. Находится ли он в бюро находок? Мы звоним всем, кто был с нами в самолёте. Может, ноутбук взял кто-нибудь из пассажиров? Нам нужно посмотреть на все возможные категории, к которым может относиться мой ноутбук. Опять же, эта система анализа очень широко используется в буддизме. 

Далее, у нас есть несовместимые противоречащие явления (lhan-cig mi-gnas ’gal), когда одно явление нарушает продолжительность другого. В качестве примера можно привести моё несчастье из-за того, что у меня нет моего ноутбука, и счастье, которое я буду чувствовать, когда смогу его вернуть. Счастье от возвращения ноутбука прекратит несчастье из-за отсутствия ноутбука, хотя мы можем помнить о пережитом несчастье. 

В нашем примере с потерянным ноутбуком мы видим, что пройденный материал можно использовать по-разному. Например, с нами в аэропорту был кто-нибудь ещё и мы обвиняем этого человека в том, что он взял наш ноутбук. Какое здесь прослеживается отношение между явлениями? Мы думаем: «Если ноутбук взял не я, значит его взял ты», словно существует только два варианта. Это ошибочный вывод, не правда ли? Ведь существует третий вариант (его взял кто-нибудь ещё) и даже четвёртый (никто его не взял, он остался лежать на полу). Часто в подобных ситуациях мы не думаем о других вариантах. Мы думаем, что существует лишь один или два сценария происходящего, и часто очень расстраиваемся, не так ли? 

Это очень важное буддийское наставление. Когда вы хотите что-нибудь сделать, не довольствуйтесь одним планом А: всегда подготавливайте план Б и план В. Если мы думаем, что план А – это единственный вариант, мы будем полностью выбиты из колеи, если он не сработает. Скажем, мы хотим поступить в университет и подаём документы на поступление только в один университет, потому что хотим поступить именно туда. Если мы не поступаем, нам остаётся лишь пойти работать в «Макдональдс», потому что мы рассматривали только один вариант. Тем не менее, если мы подадим документы в несколько университетов и не попадём в тот самый университет, у нас останется возможность попасть в один из остальных. Это следует из теории множеств. Результат может относиться к тому или иному множеству, но не нужно действовать по принципу «всё или ничего». 

Если мы тренировали свой ум подобным образом, то, потеряв ноутбук, начнём анализировать возможные варианты. Их только два? Или только один? Может, здесь три или четыре возможных сценария? Это очень помогает, потому что мы можем использовать логику, чтобы решать разные проблемы. 

Например, мы можем поехать в отпуск либо в одно место, либо в другое. Или мы можем поехать либо в одно место, либо в оба места, либо куда-нибудь ещё. Когда мы планируем отпуск, у нас могут быть эти три варианта. Например, мы планируем посетить два города. В одном городе всё время идут дожди, поэтому мы можем выбрать другой. Если и там тоже дожди, мы не будем просто говорить: «Ужасно!» – а подумаем, куда ещё можно поехать. Или, например, если в первом месте нам очень понравилось, можно отменить поездку в другое и провести весь отпуск в первом. У нас есть разные возможности. Когда мы открыты к разным сценариям и видим все возможные комбинации, это даёт нам гибкость. Жить становится легче. 

Последняя пара связей между явлениями – это явления, связанные тем, что у них одинаковая идентичность (bdag-gcig-tu ’brel), и производные явления (de-byung ’brel).

Явления, связанные одинаковой идентичностью, – это «мой ноутбук» и «ничто иное, кроме моего ноутбука». Например: «Я хочу вернуть свой ноутбук. Я не хочу ничего иного, кроме моего ноутбука. Я не хочу другой ноутбук, не хочу новый, потому что все мои файлы хранятся на старом. Мне нужен старый ноутбук». У этих явлений – «мой ноутбук» и «ничто иное, кроме моего ноутбука» – одна и та же идентичность. Тем не менее, если мы настаиваем на том, что нам не нужно «ничего иного, кроме моего ноутбука», такое требование немного более жёсткое, чем просто: «Хочу свой ноутбук назад». Оно предполагает, что ничто другое нас не удовлетворит. 

Что касается производных, это, например, «мой ноутбук до того, как я его верну» и «мой ноутбук, когда я его верну» или «мой ноутбук до того, как я его потерял» и «мой ноутбук теперь, когда я его вернул». Мы, разумеется, проверим, пытался ли кто-нибудь испортить данные или нанести ущерб, не правда ли? Мы сравним его текущее состояние с тем, что было до его потери. Удалил ли кто-нибудь наши файлы? Занёс ли вирус? Что случилось с ноутбуком? Это производное явление: оно вытекает из предыдущего состояния объекта. 

На самом деле мы всё время сталкиваемся с этими типами связей в своей жизни вне зависимости от того, называем ли мы их как-нибудь или нет. Интересно, что иногда мы путаем последние два вида связей. Например, нашего ребёнка, которому 12 лет, и нашего ребёнка, которому 20 лет. Мы склонны ошибочно думать, что они идентичны (что у них одна и та же идентичность), в то время как на самом деле это производное явление. Двадцатилетний ребёнок – это более продвинутая версия 12-летнего. Если обращаться с 20-летним так, как если бы ему всё ещё было 12, это принесёт проблемы. 

Мы с вами подошли к концу семинара. Очевидно, есть много других типов отношений между двумя объектами или двумя множествами объектов, которые мы могли бы обсудить, но, возможно, пока этого достаточно. В заключение подчеркну, что это не просто теоретическая метафизика. На самом деле все эти темы рассматриваются в буддизме для того, чтобы помочь нам анализировать происходящее и справляться с проблемами и сложностями.

Подумайте, например, о категории «друг». Относятся ли все люди к этой категории? Являются ли те, кто относится к этой категории, полностью идентичными? Иногда нам кажется именно так – что дружба в новых отношениях должна быть ровно такой же, как раньше. Тем не менее этого не происходит, верно? Друзья относятся к одной и той же категории, но каждый из них представляет собой частный случай в рамках одной категории. Какие между ними отношения? Вот в каких ситуациях мы можем применять этот анализ, и он поможет нам понять, например, в чём проблема в отношениях. Например, возможно, мы обращаемся со своим 20-летним ребёнком как с 12-летним. Мы обращаемся с другом так, словно он идентичен другому нашему другу. Это ошибочно. 

На основании чего мы относим этого человека к категории «друг»? На основании умственного обозначения, верно? А человек относится только к этой категории? Он навсегда в ней останется? Какие есть ещё варианты? Он может быть нашим другом, нашим врагом, тем, к кому мы относимся равнодушно, кем-нибудь ещё? Это интересный вопрос в ситуации, когда люди разводятся. Есть ли вероятность, что человек, которого мы, вероятно, любили, когда были в браке, после развода не будет отнесён к категории «враг», а попадёт в категорию «друг»? Будет два сценария, три или сколько? 

Ещё одна возможность – это пойти жить в пещеру в уединении. 

Вы предложили четвёртый вариант – пойти жить в пещеру и не поддерживать никакие отношения с этим человеком. Он не «мой враг», не «мой друг», не «мой партнёр». У нас нет никаких отношений. Тем не менее, говоря точнее, у нас нет происходящих в настоящем отношений, но есть уже не происходящие отношения, которые мы не можем отрицать, особенно если у нас общие дети. Это влияет на количество возможных сценариев с точки зрения причин. У нас есть дети, и мы понимаем, к какому типу причин относится этот факт. Это всё усложняет, не так ли? 

Все представленные системы анализа переплетаются друг с другом, и можно использовать их все, чтобы разрешать сложные ситуации, например, чтобы понять, какие отношения мы будем поддерживать с бывшей женой или бывшим мужем. 

Большое спасибо.