От царя Трисонга Децена до возрождения буддизма

Делегация в Китай, которую возглавил Ба Сангши, вернулась в Тибет в 756 году, принеся с собой буддийские тексты. Из-за антибуддийских настроений того времени Ба Сангши временно спрятал привезенные тексты, но поддерживал интерес Три Сонгдецена, бывшего в то время еще подростком, к буддизму.

В 761 году Три Сонгдецен достиг совершеннолетия и, взойдя на престол, официально объявил себя буддистом. Затем он отправил миссию в недавно основанную империю Пала (750 г. – конец XII века), располагавшуюся на севере Индии. Он поручил этой миссии, которую возглавил Селнанг (gSal-nang), впервые пригласить в Тибет буддийского мастера Шантаракшиту – настоятеля монастыря Наланда.

Вскоре после прибытия индийского настоятеля в Тибете разразилась эпидемия оспы. Ксенофобски настроенная фракция тибетского двора обвинила в эпидемии иностранного монаха и выслала его из страны, как она ранее поступила с ханьскими и хотанскими монахами, когда в 739 году в Тибете случилась похожая эпидемия.

Несмотря на это происшествие император Три Сонгдецен по-прежнему стремился укрепить положение буддизма в Тибете. Он был очень могущественным и притязательным правителем и проводил захватническую политику по расширению территории Тибета. Воспользовавшись слабостью династии Тан после восстания Ань Лушаня, Три Сонгдецен восстановил свою власть над значительной частью северо-восточного Тибета, ранее захваченной танским Китаем. Кроме того в 763 году, спустя год после обращения в манихейство уйгурского Бегю-кагана, он на короткое время занял танскую столицу Чанъан.

Затем император Три Сонгдецен направился в коридор Ганьсу (Ганьсуский проход), перекрыв танскому Китаю прямой доступ к Великому шелковому пути, главная северная ветвь которого пролегала между танскими форпостами в Турфане и Куче. Это вынудило китайских торговцев обходить занятые тибетцами территории севернее, через земли уйгуров во Внутренней Монголии. Затем тибетцы вступили в затяжную войну с уйгурами и танским Китаем за господство над Турфаном и Бешбалыком, где танское правительство сохраняло лишь номинальную власть. Чтобы добраться до главной северной ветви Великого шелкового пути, китайские торговцы, шедшие в обход через Внутреннюю Монголию, были вынуждены проходить через эти два города.

После военных побед власть Три Сонгдецена укрепилась, а его уверенность в себе возросла, и он еще раз отправил Селнанга в Индию, чтобы повторно пригласить в Тибет Шантаракшиту. На этот раз индийский настоятель прибыл вместе с Падмасамбхавой (Гуру Ринпоче), чтобы последний укротил местных вредных духов и демонов Тибета, враждебно настроенных к утверждению буддизма.

Великие индийские буддийские монастыри-университеты Бихара, такие как Наланда – родное учебное заведение Шантаракшиты, на протяжении нескольких столетий пользовались непрерывной государственной поддержкой, даже несмотря на смену правящих династий. Император Харша (годы правления 606 – 647) предшествовавшей династии Гупта содержал при своем дворе тысячу монахов из монастыря Наланда и даже, в знак почтения, коснулся стопы ханьского монаха Сюань Цзана (Hsüan-tsang).

Правившая во времена Три Сонгдецена династия Пала оказывала еще большую поддержку буддизму. Ее первый император Гопала (годы правления 750 – 770) основал буддийский монашеский университет Одантапури, а второй император Дхармапала (годы правления 770 – 810) учредил Викрамашилу и Сомапуру. Хотя Дхармапала расширил свою империю на запад до границ Гандхары и на восток до Бенгалии, он никогда не втягивал буддийских монахов в политические или военные перемены в государстве. Кроме того, он не пытался их контролировать. Монастыри северной Индии могли свободно обучать религии.

В 766 году император Три Сонгдецен, вдохновленный примером индийского императора Гопалы, повелел основать монастырь Самье и построить его по образцу Одантапури. Самье должен был стать первым в стране монастырем, предназначенным главным образом для тибетцев. Во время возведения Самье монашество приняли первые семь коренных тибетцев, а ко времени окончания строительства в 775 году к ним присоединились более трехсот соотечественников. До этого в Тибете были только буддийские храмы и несколько небольших монастырских построек для иностранных монахов, например для хотанских и ханьских беженцев 720 года.

Хотя тибетцы принимали монашество в соответствии с индийской традицией, император Три Сонгдецен настойчиво проводил политику объединения культур. Однако его мотивом могла быть политическая выгода. Ему необходимо было уравновесить требования трех соперничающих фракций двора: коренных тибетцев, проиндийской и прокитайской фракций. Поэтому главный храм монастыря Самье был построен в три яруса, выполненных в архитектурных стилях трех разных культур: тибетской, северо-индийской и ханьской. Это напоминает об основателе его династии – императоре Сонгцене Гампо, который стремился достичь похожего равновесия, по политическим соображениям женившись на принцессах из Шанг-Шунга, Непала и танского Китая.

Хотя император Три Сонгдецен сражался с Китаем за власть над западной частью Великого шелкового пути, создается впечатление, что у него не было культурных предрассудков в отношении ханьцев, особенно в отношении ханьского буддизма. В своих военных действиях он руководствовался в первую очередь политическими и экономическими соображениями.

После подавления восстания Ань Лушаня и восстановления имперского правления, последующие танские императоры не только отменили установленные императором Сюань Цзуном ограничения в отношении буддизма, но и покровительствовали этой религии. Однако, в отличие от ситуации в индийской империи Пала, ханьские буддисты в свою очередь поддерживали государство. Неясно, происходило ли это по воле самих буддистов или государство использовало популярность буддизма, чтобы усилить народную поддержку своей власти. Последнее выглядит более вероятным, учитывая, что основатель династии Суй называл себя императором-чакравартином, а танская императрица У провозгласила себя буддой Майтрейей.

В 766 году китайский император Дай Цзун (Tai-tsung, годы правления 763 – 780) заложил на горе Утайшань новый монастырь, названный «Золотой храм-павильон, охраняющий от демонических сил и защищающий народ». Новый ханьский буддийский текст «Сутра о царе-бодхисаттве, защищающем народ» стал широко известен среди монахов и монахинь. В 768 и 771 годах танский император возобновлял преследование манихеев, чтобы защитить «чистоту» буддизма от ложных имитаций этой религии.

Такое развитие событий соответствовало модели северо-китайского буддизма эпохи Шести династий (280 – 589 гг.), когда неханьские правители северного Китая строго контролировали буддийские монастыри и оказывали им финансовую поддержку, чтобы те совершали ритуалы для военного успеха. Монахи, которым в свою очередь требовалась имперская защита, чтобы выжить в опасные времена, были обязаны считать своих правителей буддами, служить государственной власти и жертвовать чистотой буддийских учений, одобряя даже самые жестокие решения правителей.

Так как император Три Сонгдецен проводил политику культурного объединения тибетской, индийской и китайской традиций, его интересовали недавние события в Китае. Поэтому в конце шестидесятых годов VIII века он снарядил вторую миссию в танский Китай, отправив не только Ба Сангши, но также и Селнанга. Когда они вернулись, император построил буддийский храм Нанг Лхакханг (Nang Lha-khang) в Драгмаре (Brag-dmar, Дагмар). Место для возведения храма было выбрано недалеко от императорского двора, рядом с монастырем Самье, строительство которого к тому времени еще не было завершено. Нанг Лхакханг строился по образцу «Золотого храма-павильона, охраняющего от демонических сил и защищающего народ». Подразумевалось, что буддизм в Тибете, как и в Китае, не будет независимым, а будет обязан служить интересам все возрастающей тибетской императорской власти.

Строительство монастыря Самье завершилось в 775 году, и император назначил Шантаракшиту его первым настоятелем. Падмасамбхава покинул Тибет незадолго до завершения строительства. Он считал, что тибетцы пока еще не готовы для самых глубоких буддийских учений – в особенности это касалось учения дзогчен (rdzogs-chen, великая завершенность). Поэтому он скрывал тексты на эту тему в стенах и колоннах монастыря, чтобы позже, в подходящее время, их извлечь.

В этот период в Самье были приглашены учителя как с севера Индии, так и из ханьского Китая, чтобы помогать переводить буддийские тексты и обучать по ним тибетцев. Однако изначально монастырь Самье не был предназначен исключительно для буддизма. Его деятельность охватывала широкий культурный спектр. В монастыре были мастера исконной пантибетской традиции, переводившие тексты с языка Шанг-Шунга на тибетский. Происходящее в Самье также отражало императорскую политику объединения культур.

В 779 году император объявил буддизм государственной религией Тибета. Он освободил несколько богатых семей от уплаты налогов и поручил им вместо этого финансировать быстрорастущую монашескую общину. Двести семей предоставляли средства для подношений в главном храме Лхасы; кроме того, за каждым монахом были закреплены по три семьи, обеспечивавшие его продовольствием.

Возможно, на этот шаг Три Сонгдецена вдохновил пример непальского царя Шивадевы II (годы правления 704 – 750) династии Личчави. Хотя он и не объявлял буддизм государственной религией, в 749 году Шивадева назначил целую деревню поддерживать свой личный монастырь – Шивадева Вихара. Несмотря на то что в Саураштре цари династий Майтраков и Раштракутов следовали похожей политике, поддерживая монастыри Валабхи, маловероятно, что Три Сонгдецен знал об этом.

В 781 году, все еще стремясь к объединению культур, тибетский император обратился к танскому императору Дэ Цзуну (Te-tsung, годы правления 780 – 805) с просьбой каждые два года отправлять в монастырь Самье двух монахов из танского Китая, чтобы они учили тибетцев. Спустя два года, в 783 году, после десятилетий войны за Турфан и Бешбалык танский Китай и Тибет заключили мирное соглашение, согласно которому контроль над этими двумя городами в Восточном Туркестане оставался за танскими войсками.

Вскоре после этого, в 783 году, умер Шантаракшита – индийский настоятель монастыря Самье. Перед смертью он предупредил Три Сонгдецена о грядущем ослаблении буддийских учений в Тибете под влиянием ханьцев. Он посоветовал императору, когда наступит это время, пригласить из Индии своего ученика Камалашилу, чтобы тот решил эту проблему.

После Шантаракшиты Три Сонгдецен назначил настоятелем Селнанга, ставшего таким образом первым тибетским настоятелем монастыря Самье. В том же 783 году император учредил религиозный совет, возглавленный настоятелем монастыря Самье, для решения религиозных вопросов. Так началось формирование тибетской формы правительства, в состав которого со временем вошли как мирские министры, так и имеющие духовный сан.

В то время при тибетском дворе было три основных фракции – проиндийская фракция, фракция, поддерживавшая танский Китай, и ксенофобски настроенная фракция, – за каждой из которых стоял определенный клан. Селнанг был членом клана, поддерживавшего проиндийскую фракцию. Возглавив императорские миссии в индийскую империю Пала и танский Китай, он знал, насколько более выгодным было положение буддизма в империи Пала по сравнению с танским Китаем. В индийской империи Пала монастыри получали государственную поддержку и были полностью независимыми, не имея каких-либо обязательств по отношению к государству. Монастыри не вмешивались в государственные дела, тогда как государство не вмешивалось в дела монастырей. Кроме того, после визита Селнанга император династии Пала стал отсылать тибетскому двору «дань», хотя это определение вполне могло быть эвфемизмом для торговых делегаций империи Пала. Как бы там ни было, тибетцы могли надеяться на то, что империя Пала станет поддерживать и тибетские буддийские учреждения. В танском Китае, с другой стороны, буддийские монастыри получали государственную поддержку только ценой правительственного контроля.

Буддизм в ханьском Китае зачастую одновременно получал государственную поддержку и находился под контролем правительства, особенно это было характерно для северной части страны. Однако, поскольку правящие дома часто воевали и свергали друг друга, положение религии зачастую было неустойчивым. Например, династия Северная Вэй, или Тоба Вэй, (годы правления 386 – 535 н.э.) управляла буддийскими монастырями в своих владениях посредством особого правительственного бюро; кроме того, главный монах выбирался императором. Это бюро было наделено властью изгонять из монастырей недостойных монахов, пренебрегших монашеской дисциплиной и злоупотребивших своим положением. В своей регулирующей деятельности бюро зачастую следовало светскому закону. Тем не менее, когда правительство оказалось под контролем министров, завидовавших государственной поддержке буддийских монастырей, бюро распустили и буддистов начали всестороннее преследовать, как, например, это было в 446 году.

Возможно, учреждая религиозный совет, император Три Сонгдецен следовал ханьской модели, однако он добавил в нее некоторые индийские и тибетские элементы. В соответствии с индийско-непальской моделью, государство поддерживало бы монастыри, освобождая определенные семьи от уплаты налогов и назначая их вместо этого обеспечивать монастыри и монахов продовольствием. Как и в ханьском Китае, монастыри, в свою очередь, совершали бы ритуалы ради благополучия государства. Это также соответствовало давней тибетской традиции, когда при императорском дворе находились священнослужители исконной тибетской добуддийской традиции, которые совершали ритуалы. Как в ханьской модели, бюро регулировало бы внутренние буддийские дела, но, как в индийской модели, оно не управлялось бы государством.

Селнанг, будучи членом главного проиндийского клана при тибетском дворе и главой религиозного совета, естественным образом способствовал укреплению отношений с Индией и ослаблению связей с танским Китаем. Более того, он всячески старался избежать правительственного контроля в ханьском стиле или преследования буддизма. Однако Три Сонгдецен только что проиграл танскому Китаю на политическом фронте, что усилило положение прокитайской фракции тибетского двора. Прокитайская фракция получила возможность оказывать давление на императора, с целью воплотить политику правительственного контроля над монастырями в ханьском стиле. Кроме того, это было на руку ксенофобски настроенной фракции двора, которая выступила против усилившейся связи с танским Китаем и противодействовала иностранному влиянию, включая влияние со стороны буддизма.

Селнанг и религиозный совет вынуждены были действовать быстро и решительно. Решением могло стать усиление положения совета настолько, чтобы он не только был независим, но и имел сильное влияние на само правительство. Поэтому Селнанг убедил Три Сонгдецена позволить членам религиозного совета присутствовать на встречах всех министров и наделить их властью отклонять решения министров. Изначально руководимый тибетским настоятелем, религиозный совет вскоре стал могущественнее императорского совета министров.

В качестве первого шага в 784 году религиозный совет начал избавляться от консервативно и ксенофобски настроенной фракции, отправляя ее лидеров в изгнание в Гилгит и Наньчжао (Nan-chao) – в наши дни это северо-запад провинции Юньнань в Китайской Народной Республике. Поскольку за двадцать девять лет до этого эта фракция убила отца императора и спровоцировала продолжавшиеся шесть лет преследования буддизма, несомненно, она представляла угрозу.

Исторические хроники тибетского буддизма XII века описывают это событие как гонения на бонских священнослужителей, оппозиционно настроенных по отношению к буддизму. Хотя в это время некоторые последователи организованной традиции бон действительно жили в Гилгите и Наньчжао, и это говорит о том, что многие из отправленных в изгнание придерживались добуддийской тибетской традиции, упомянутая чистка преимущественно была политической. Она не была основана на различиях в религиозных доктринах. Как-никак, в конце XI века традиция бон еще не была организованной религией, и термином бон называли оппозиционную, ксенофобски настроенную фракцию императорского двора.

Вплоть до этого момента мастера буддизма и исконной тибетской традиции работали бок о бок в монастыре Самье над переводом текстов своих религий. Однако, в силу того что политическая ситуация того времени была нестабильна, Дренпа Намкха (Dran-pa nam-mkha') – главный духовный лидер исконной традиции в Самье – спрятал для сохранности копии большинства текстов своей школы в щелях стен монастыря. Позже тибетские историки традиции бон, поддерживавшие мнение о религиозном преследовании, заявили, что он притворился, будто принимает буддизм, чтобы остаться в монастыре Самье и охранять эти тексты. Тем не менее, безотносительно к его мотивам, ясно то, что этот мастер исконной традиции остался в монастыре. После гонений он давал учения, которые представляли собой смесь его бонской школы и буддизма, таким знаменитым тибетским мастерам, как переводчик Вайрочана.

Религиозная история тибетской традиции бон и тибетского буддизма часто описывают это событие с точки зрения их политических намерений. Тем ни менее, ни один тибетский источник не утверждает, что Дренпа Намкху или кого-либо из его собратьев, практикующих исконную традицию, заставили отказаться от их обычаев и веры и принять буддизм. Гораздо более вероятно, что тибетская исконная традиция и буддизм перемешались друг с другом по крайней мере со времен императора Сонгцена Гампо. Первый тибетский император распорядился проводить ритуалы обоих традиций, а Дренпа Намкха просто продолжил эту тенденцию и, возможно, даже способствовал ей. В любом случае каждая из этих религиозных систем влияла на другую, и это взаимное влияние усилилось благодаря тому, что в монастыре Самье жили духовные мастера обоих традиций.

Большинство, если не все члены ксенофобски настроенной фракции, изгнанной из императорского двора, вероятно, следовали исконной тибетской традиции. Тем не менее, это вовсе не обязательно означает, что все, кто совершал ритуалы этой системы, были изгнаны из Тибета или что запрещались бонские практики, как нас пытается в том убедить религиозная история. В 821 году подписание второго мирного договора с танским Китаем завершилось совершением полных ритуалов исконной тибетской традиции, включавших жертвоприношение животных. Основатели организованной религии бон и эклектичные мастера бона и буддизма в начале XI века извлекли тексты, сокрытые Дренпой Намкхой. Эти два факта ясно указывают на то, что тибетский религиозный совет не вел политику насильственного обращения в буддизм. Они также говорят о том, что исконная вера была по-прежнему дозволена в центральном Тибете даже после гонений 784 года.

После гонений 784 года в тибетском правительстве осталось две оппозиционные фракции. Некоторые министры были выходцами из могущественного клана с северо-востока Тибета, поддерживавшего танский Китай. Из этого клана происходила вдовствующая императрица Трима Ло. Другая фракция, к которой относился Селнанг, происходила из центрально-тибетского клана, соперничавшего с первым. Этот клан недоверчиво относился к танскому двору, выступал за продолжение войны с танским Китаем, добивался близких связей с индийской империей Пала, а также сильного религиозного совета.

В 786 году закончился продолжавшийся три года мир с танским Китаем. Уйгуры поддержали восстание (783 – 784 гг.), возглавленное Джуку (Chü-ch’u), против танского правящего дома, а тибетцы помогли танским войскам подавить это восстание. В качестве благодарности за помощь танский двор обещал передать тибетцам Турфан и Бешбалык. Но танский император пренебрег этим соглашением, и тибетцы напали на Китай.

В следующие пять лет тибетцы отвоевали у танского Китая Дуньхуан (Tun-huang), добились того, что танские войска перестали соперничать с уйгурами за Турфан и Бешбалык и подтвердили свое прочное положение в южных государствах Таримской впадины, особенно в Хотане. Воспользовались сложившейся ситуацией уйгуры: выведя своих номинальных вассалов карлуков из Джунгарии и с севера Западного Туркестана, они также отвоевали у танского Китая Кучу. Тем не менее, танские войска продолжили притязать на находящийся во власти тибетцев коридор Ганьсу.

Таковы были китайско-тибетские отношения, когда тибетский император Три Сонгдецен созвал знаменитые дебаты в Самье (792 – 794 гг.), на которых представители буддизма северной Индии нанесли поражение ханьским буддийским монахам. Это раз и навсегда определило то, что основной формой буддизма, практикуемого в Тибете, станет северо-индийская, а не ханьская. С таким же итогом закончились подобные дебаты относительно того, какую медицинскую систему примет Тибет. Однако эти события были также и политическим триумфом фракции, настроенной против танского Китая, поскольку ее члены были последователями принципов индийской буддийской философии и медицинской практики. Религиозный совет, несомненно, поддерживал проиндийскую фракцию в борьбе с прокитайской. Более того, так как большую часть дебатов переводил Селнанг, он мог повлиять на их исход.

Император Три Сонгдецен умер в 797 году, и на трон взошел его сын Муне Ценпо (Mu-ne btsan-po, годы правления 797 – 800). Ему, в свою очередь, наследовал Три Десонгцен (Khri lDe-srong-btsan, годы правления 800 – 815) также известный как Сеналег (Sad-na-legs, Садналег). В конце периода своего правления халиф аль-Мамун совершенно оправданно считал Тибет могущественной державой, представляющей угрозу, особенно когда Тибет и его союзники угрожали Согдиане и поддерживали мятеж. Тем не менее, его оценка мотивов Тибета и последующее объявление конфликта священной войной были ошибочными.

Восстановив позиции в Восточном Туркестане, Тибет, конечно, стремился расширить свою территорию за счет Западного Туркестана и поэтому, несомненно, пытался ослабить власть своих противников. При этом Тибет не стремился подорвать религию своих врагов. Религиозный совет монахов был одержим получением неоспоримой внутренней власти в самом Тибете, чтобы обеспечить развитие буддизма в стране. После искоренения правительственных фракций, которые могли препятствовать религиозному совету или пытаться его контролировать, совет главным образом был занят составлением словаря для стандартизации переводов с санскрита на тибетский язык, а также принимал решения о том, какие из текстов переводить, чтобы буддизм был понятнее и оставался чистым. Совет не интересовали другие религии или распространение буддизма как в пределах, так и за пределами Тибета.

Более того, поддерживая восстания согдийских последователей исламских течений мусалемийя и манихейского шиизма против Аббасидов, Тибет ни в коем случае не выказывал поддержку этим религиозным течениям. Указы императора Три Сонгдецена о выборе индийского буддизма в качестве основы для тибетского однозначно отвергают и манихейство. Они повторяют критический отзыв танского императора Сюань Цзуна о том, что манихейство – это лишь поверхностное подражание буддизму, основанное на лжи.

Несомненно, смерть Три Десонгцена в 815 году была одной из основных причин того, что в этом году Аббасиды нанесли поражение тибетскому вассалу кабульскому шаху, а в последующие годы вторглись в занятый тибетцами Гилгит. Следующий император Тибета – его сын Три Релпачен (Khri Ral-pa-can, Три Ралпачан, годы правления 815 – 836) – взошел на трон маленьким ребенком, и в Тибете того времени не было сильного лидера. Однако повзрослев, Три Релпачен стал очень могущественным и еще больше укрепил положение буддизма.

Аббасиды оставили Кабул и Гилгит в 819 году, когда было основано государство Тахиридов. В 821 году Тибет подписал второе мирное соглашение с танским Китаем, а на следующий год – такое же соглашение с уйгурами. За тибетцами остались коридор Ганьсу и Дуньхуан, а также Турфан и Бешбалык. На протяжении предшествующих трех десятилетий власть в Турфане и Бешбалыке несколько раз переходила от тибетцев к уйгурам и обратно.

Воодушевленный военными победами, император Три Релпачен построил множество новых буддийских храмов в ознаменование мира, а также перенес столицу из долины Ярлунг в Лхасу, где располагался главный буддийский храм Тибета. Кроме того, согласно тибетской религиозной истории, Три Релпачен основал бюро переводов, чтобы составить санскритско-тибетский словарь и стандартизировать терминологию и стиль перевода тибетских текстов. На самом деле эта работа началась еще при жизни его отца, императора Три Десонгцена. Тем не менее, религиозная история приписывает эту заслугу сыну, чтобы поддержать отождествление Сонгцена Гампо, Три Сонгдецена и Три Релпачена – трех основных императоров-покровителей буддизма того времени – c воплощениями будд Авалокитешвары, Манджушри и Ваджрапани. Это соответствует описаниям этих трех будд как покровителей, соответственно, Тибета, Китая с Маньчжурией и Монголии, а основателя традиции гелуг Цонкапы (Tsong-kha-pa Blo-bzang grangs-pa, годы жизни 1357 – 1416) как воплощения всех трех.

Подобно свирепому Ваджрапани, император Три Релпачен стал немного фанатичен в своем религиозном рвении. Он не только увеличил количество семей, назначенных поддерживать каждого монаха, с трех до семи, тем самым подвергнув серьезному риску государственную экономику, но и издал указ, по которому каждому, кто, ругая монаха, укажет на него пальцем, этот палец отрубят. Так как положение буддизма было сильным, а Аббасиды были заняты своими делами, обращение в ислам кабульского шаха лишь незначительно отразилось на распространении ислама в Тибете и его вассальных государствах – Кабуле и Гилгите.

В 836 году тибетский император Релпачен был убит своим братом Лангдармой (gLang-dar-ma, годы правления 836 – 842). Заняв трон, новый император начал жестокое преследование буддизма по всему Тибету. Он стремился прекратить вмешательство религиозного совета в политику и предотвратить истощение экономики, вызванное тем, что Три Релпачен законодательно закрепил еще большую государственную поддержку монастырей. Лангдарма закрыл все монастыри и заставил монахов снять монашеские одежды. Тем не менее, он не стал разрушать монастырские комплексы или библиотеки. Даже без доступа к духовной литературе многие тибетцы-миряне продолжали практиковать буддизм.

В 842 году Лангдарма был убит монахом, который, по словам одного ученого, был свергнутым главой религиозного совета и настоятелем монастыря Самье. Вспыхнула гражданская война за наследование престола, закончившаяся распадом Тибетской империи. На протяжении последующих двух десятилетий Тибет постепенно отказался от своих владений в Ганьсу и Западном Туркестане. Некоторые из бывших тибетских владений стали самостоятельными политическими единицами – сначала Дуньхуан, который стал известен как государство Гуйиджун (Kuei i-chün, 848 – девяностые года IX века), управляемое местным ханьским кланом, а затем Хотан (851 – 1006), во главе которого стояла своя непрерывная линия царей. Начиная с 851 года в других бывших тибетских владениях, например в Турфане, власть изначально захватили местные ханьцы, но присутствие и роль ханьского правительства и военных были незначительными. Тем не менее, к 866 году уйгурское иммигрантское сообщество в этих бывших тибетских владениях стало достаточно могущественным, чтобы учредить свое собственное правительство.

Тем временем центральный Тибет медленно восстанавливался после гражданской войны, последовавшей за убийством Лангдармы в 842 году. В 929 году, после нескольких недель правления приемного сына и наследника последнего императора, Тибет распался на два царства. Первое – политически слабый наследник центрального Тибета, а второе – династия Нгари (mNga'-ris), основанная на западе, на исконной территории царства Шанг-Шунг. Вскоре оба царства стали проявлять интерес к возрождению буддийской монашеской традиции при поддержке монахов царства Цонгка (Tsong-kha) в северо-восточном Тибете.

Буддизм в царстве Цонгка не был затронут преследованиями Лангдармы и продолжал процветать. В 930 году тибетцы из царства Цонгка начали помогать переводить буддийские тексты со своего языка на уйгурский. К тому времени прошло пять лет с тех пор, как кидани переняли уйгурскую письменность в качестве второй письменной системы, и, следовательно, в это время влияние уйгурской культуры на киданей достигло своего пика. Неясно, сотрудничали ли в религиозной сфере тибетцы царства Цонгка только со своими непосредственными соседями на севере – желтыми уйгурами или также и с уйгурами Кочо, чья территория располагалась дальше на запад. Эти две тюркские группы имели общий язык и культуру.

Во второй половине X века, особенно в то время, когда тибетцы и желтые уйгуры были союзниками в войне против тангутов, укрепилась религиозная связь между тибетцами и уйгурами и было переведено больше текстов. Паломник из ханьского Китая Ванг Янде (Wang Yen-te), посетивший столицу желтых уйгуров в 982 году, в год основания империи тангутов, свидетельствовал о более чем пятидесяти монастырях.

Буддийская традиция принятия монашеского сана была восстановлена в центральном Тибете в середине X века благодаря трем монахам из центрального Тибета, перебравшимся из царства Цонгка в Кхам.

Впоследствии нгарийские цари из западного Тибета приложили значительные усилия для восстановления буддизма до его прежнего уровня и дальнейшего его развития. В 971 году царь Еше О (Ye-shes 'od) отправил Ринчена Зангпо (Rin-chen bzang-po, годы жизни 958 – 1055) с двадцатью одним подростком в Кашмир за наставлениями по религии и иностранным языкам. Они также посетили монашеский университет Викрамашилу в центральной части северной Индии.

В то время правление династии Утпала (годы правления 856 – 1003), владевшей Кашмиром после династии Каркота, близилось к завершению. В годы правления династии Утпала Кашмир стал жертвой гражданских войн и насилия. Некоторые аспекты буддизма смешались с шиваитской формой индуизма. Тем не менее, к началу X века изучение буддийской логики в монашеских университетах севера Индии возродилось, и благодаря этому начался новый этап развития кашмирского буддизма. Короткий спад пришелся на период правления царя Кшемагупты (период правления 950 – 958 гг.), когда этот ревностный индуистский правитель разрушил много монастырей. Однако ко времени визита Ринчена Зангпо буддизм начал постепенно восстанавливаться.

Хотя незадолго до этого в Хотане, который на протяжении столетий поддерживал тесные связи с западным Тибетом, буддизм достиг своего пика, в год, когда Ринчен Зангпо покинул западный Тибет, между Хотаном и Караханидами началась вооруженная борьба в Кашгаре. Хотан перестал быть безопасным местом для изучения буддизма. Кроме того, тибетцы хотели изучать санскрит у носителей языка на полуострове Индостан и самостоятельно переводить тексты с языка первоисточников. Перевод хотанцами буддийских санскритских текстов зачастую был пересказом, тогда как тибетцы, обеспокоенные заблуждением относительно буддийских доктрин, хотели большей точности. Поэтому, хотя буддизм в Кашгаре также переживал трудные времена, это было единственное относительно безопасное и сравнительно недалеко расположенное место, где тибетцы могли получить заслуживающие доверия наставления.

Только Ринчен Зангпо и Легпе Шераб (Legs-pa'i shes-rab) остались живы и вернулись после обучения в Кашмире и на Индо-Гангской равнине. Ко времени возвращения Ринчена Зангпо в западный Тибет в 988 году Еше О уже успел основать несколько переводческих центров, где работали кашмирские и индийские ученые-монахи, которых Ринчен Зангпо отправил назад в Тибет с многочисленными текстами. Монахи, приглашенные из Викрамашилы, начали вторую линию передачи монашеских обетов.

В последние годы X столетия Ринчен Зангпо построил в западном Тибете несколько монастырей. В то время территория западного Тибета включала части Ладакха и Спити, в наши дни составляющие часть трансгималайской Индии. Кроме того, он дважды посетил Кашмир, чтобы пригласить мастеров украсить эти монастыри и вызвать тем самым благоговение простых тибетцев. В то время в Кашмире сменилась правящая династия: была основана первая династия Лохара (годы правления 1003 – 1101). Смена династий произошла мирным путем и не повлияла на положение буддизма в Кашмире.

Караханиды осадили Хотан в 982 году, за шесть лет до возвращения Ринчена Зангпо. По его прибытии многие буддисты уже перебрались в западный Тибет в качестве беженцев, что, несомненно, тоже способствовало возрождению здесь буддизма. Вероятно, они пришли из Кашгара и областей между западным Тибетом и Хотаном, лежащих вдоль пути подвоза, которым пользовались Караханиды. Хотя большинство беженцев на своем пути в Тибет должны были пройти через Ладакх, они не повернули на запад и не осели в соседнем Кашмире, что было бы гораздо менее сложным и менее длительным путешествием. Возможно, это произошло потому, что царство Нгари, которым правил сильный лидер и покровитель буддизма Еше О казалось политически и религиозно более стабильным. Другой причиной могли быть давние культурные связи между этим регионом и Тибетом. В 821 году, спасаясь от преследования, хотанские монахи также бежали в западный Тибет.

Западному тибетскому царству Нгари было всего несколько лет, когда в тридцатых годах X века Караханиды Кашгара приняли ислам. Возникнув как отдельная от центрального Тибета политическая единица из-за проблем с наследованием престола в 929 году, царство Нгари первое время не имело сильной армии. Вряд ли оно рискнуло бы враждовать с Караханидами из-за религиозных различий. Чтобы выжить, ему необходимо было поддерживать дружеские отношения со своими соседями.

Тем не менее, согласно поздним тибетским буддийским историческим описаниям, приблизительно в начале XI века царь Еше О оказал помощь осажденному Хотану. Несомненно, причиной тому было серьезное опасение, что Караханиды продолжат расширять свое политическое влияние, а не забота о защите буддизма. Хотя тибетцы и карлуки-Карханиды были союзниками на протяжении столетий, они никогда не угрожали территории друг друга. Более того, Тибет всегда считал Хотан своей законной сферой влияния. Поэтому, так как Караханиды преступили границы этой сферы, отношения между двумя народами изменились.

Согласно традиционной буддийской истории, царь Еше О был взят Караханидами (тиб. Gar-log, тюрк. карлук) в плен, однако не позволил своим подданным заплатить за себя выкуп. Он посоветовал им оставить его умирать в тюрьме, а средства потратить на то, чтобы пригласить с севера Индии новых буддийских учителей, а именно Атишу из Викрамашилы. В начале XI века западный Тибет посетило много кашмирских мастеров, и некоторые распространяли здесь ошибочное понимание буддийской практики. Поскольку ситуация в Тибете усугублялась уже довольно низким уровнем понимания буддизма из-за разрушения во времена правления Лангдармы центров обучения монахов, Еше О хотел рассеять эти заблуждения.

В этом религиозном описании самопожертвования Еше О содержится много исторических несоответствий. Осада Хотана завершилась в 1006 году, тогда как Еше О издал последний указ, регулировавший переводы буддийских текстов, в 1027 году, находясь в своем дворце. Следовательно, он не умер в тюрьме во время войны. Согласно биографии Ринчена Зангпо, царь умер от болезни в собственной столице.

Как бы там ни было, это апокрифическое свидетельство косвенно указывает на то, что западные тибетцы в то время не обладали военной мощью. Они не смогли помочь Хотану разбить осаду Караханидов и не представляли серьезной угрозы дальнейшему распространению тюркской династии вдоль южной Таримской ветви Великого шелкового пути. Они не были бы способны защитить живших там тибетских кочевников.

Свидетельства об оккупации Караханидами Хотана, произошедшей после осады и последовавшего восстания, ничего не говорят о местном населении. Спустя год после подавления восстания хотанцы отправили в ханьский Китай торговую миссию, которая также везла дань. Она состояла только из тюрок-мусульман. Тюркский язык Караханидов заменил хотанский, государство стало полностью исламским, и буддизм здесь исчез.

Тибетцы утратили связь со своими бывшими владениями настолько, что тибетское название Хотана, Ли, потеряло свое первоначальное значение и стало означать долину Катманду в Непале в качестве акронима ее бывшей правящей династии – Личчави (годы правления 386 – 750). Все буддийские мифы о Хотане также были перенесены на Катманду, например миф о том, что Катманду основал Манджушри, который осушил озеро, расколов своим мечем горы. Тибетцы забыли, что когда-то этот миф относился к Хотану. Таким образом, тибетские буддийские исторические свидетельства о самопожертвовании царя Еше О, плененного «гарлогами», то есть Караханидами-карлуками, странным образом происходят в Непале. Несмотря на то что в период между 1039 и 1045 годами в Непале была гражданская война, вряд ли в то время там были какие-либо тюркские племена, не говоря уже о карлуках.

На протяжении XI века тибетцы непрерывным потоком направлялись в Кашмир и на север Индии, чтобы изучать буддизм. Многие возвращались назад вместе с учителями из этих регионов, чтобы те помогли возродить буддизм в нововозведенных монастырях. Хотя первые шаги в этом направлении предпринимались западно-тибетским царством Нгари, вскоре их примеру последовали и в центральной части страны, где в 1040 году был основан монастырь Шалу (Zha-lu).

Каждый из прибывших в Тибет индийских учителей или вернувшихся тибетцев-учеников приносил с собой линию передачи определенного направления буддийской практики. Многие из них построили монастыри, ставшие центрами не только религиозных, но и светских сообществ. Только в XIII веке группы этих линий передачи учений объединились и образовали различные течения так называемых школ тибетского буддизма нового периода – кадам (dKa'-gdams), сакья (Sa-skya) и несколько линий кагью (bKa'-brgyud).

Другие буддийские мастера XI века начали открывать тексты, которые для сохранности были сокрыты в центральном Тибете и Бутане в беспокойные годы конца VIII – начала IX веков. Найденные буддийские тексты стали основой школы старого периода, или ньингма (rNying-ma), тогда как те, что относились к исконной тибетской традиции, открытые немного ранее, образовали основу организованной религии бон. Некоторые мастера обнаруживали тексты обоих типов, которые зачастую были очень похожими. На самом деле организованная религия бон имеет много общих черт как со школой новых, так и со школой старых переводов буддийских текстов, причем последующие учителя каждой из традиций обвиняли другие традиции в плагиате.

Царская семья династии Нгари продолжала играть важную роль в финансировании не только переводов буддийских текстов, только что привезенных из Кашмира и с севера Индии, но и в пересмотре прежних переводов и разъяснении заблуждений относительно некоторых тонких моментов. Совет Тхолинга (Tho-ling), созванный царем Цеде (rTse-lde) в 1076 году в монастыре Тхолинге, собрал переводчиков из западных, центральных и восточных регионов Тибета, а также несколько кашмирских мастеров и мастеров с севера Индии, и имел большое значение для координации работы. В 1092 году указ принца Шива О (Zhi-ba 'od) установил стандарты для определения заслуживающих доверия текстов.