Как сделать прибежище непоколебимым

Чтобы исследовать, возможно ли обрести Драгоценность Дхармы, важно рассмотреть природу умственной деятельности, поскольку истинные прекращения и истинные пути ума происходят в ней. Умственная деятельность, или ум, – это субъективное, индивидуальное, длящееся от момента к моменту восприятие. Даже если она переживает сон, или бессознательное состояние, или даже смерть, это всегда то или иное переживание, восприятие. Если определять её точнее, это возникновение сложной ментальной голограммы объекта или мысли, сопровождаемое чувством некоторого уровня счастья или несчастья и набором эмоций в отношении объекта. Возникновение ментальной голограммы – то же самое, что познавательная вовлечённость в объект или мысль, и оно происходит без отдельного «я» или «ума», который всё это производит или наблюдает. Это обусловленная природа умственной деятельности.  

Нашу субъективную, индивидуальную умственную деятельность можно описать с материальной точки зрения. С умственной деятельностью связана определённая энергия, или физическая основа, например мозг и тело в целом. Также эта энергия некоторым образом исходит вовне, и тогда происходит коммуникация. На буддийском жаргоне это обычно называется речью, но под речью имеются в виду не только слова, а все формы коммуникации.

Если присущая природа умственной деятельности – это её способность создавать ментальные голограммы, она может создать ментальную голограмму чего угодно. Это на самом деле так. Познавательная вовлечённость может быть ошибочной, но также она может включать полное понимание, а также совершенные любовь, терпение и все остальные хорошие качества.

Когда речь идёт о присущей обусловленной природе ума, это его структура и принцип работы: он функционирует посредством возникновения ментальной голограммы и умственной вовлечённости. «Присущая» означает, что это неотъемлемая часть умственной деятельности. Мы не говорим о её контенте (содержании), или о том, какие ментальные голограммы она создаёт и с каким уровнем познавательной вовлечённости.

Содержание может быть ограничено: например, мы способны воспринимать только то, что находится у нас прямо перед носом. Часто умственная деятельность включает множество проекций, и познавательная вовлечённость становится ошибочной. Это примеры ограниченности содержания умственной деятельности, но они не влияют на её структуру и принцип работы. Её структура остаётся той же самой, независимо от контента.  

Если задаться вопросом, в чём наша проблема, она заключается в том, что ограничения нашей умственной деятельности возникают из-за нашего ограниченного «оборудования» (англ. hardware). Хотя человеческое тело – самое оптимальное «железо», с которым можно переродиться, у него множество ограничений. Сначала нам приходится быть младенцами, и в этом состоянии мы ничего не понимаем и не можем по-настоящему коммуницировать. Мы можем только плакать. Затем мы взрослеем и проходим через подростковый период, оказываясь под влиянием многочисленных гормонов. У нас появляется сильное сексуальное желание, мы становимся агрессивными. Всё это существенные ограничения, не так ли? Наше тело болеет, а затем мы становимся всё старше и оно начинает разваливаться. У нас ухудшается память, ум начинает путаться. Это тоже большое ограничение нашего оборудования. Другое ограничение – то, что мы видим только вещи, находящиеся напротив двух отверстий в нашей голове. Мы не видим ничего за пределами этого диапазона и видим только то, что происходит прямо сейчас.

Все эти ограничения, связанные с тем, сколько мы можем осознавать и насколько высок уровень нашей познавательной вовлечённости, – это, в целом, проблемы нашего оборудования. Поскольку мы заблуждаемся и нам кажется, что мы воспринимаем реальность во всей её полноте, мы увековечиваем своё оборудование, снова и снова получая его в следующих жизнях. Это происходит посредством очень сложного механизма, известного как 12 звеньев зависимого возникновения.

Однако если посмотреть на это исключительно с точки зрения структуры умственной деятельности, она ничем не ограничена. Поэтому обычно её называют «чистой». Она не запятнана ограничениями, возникающими из-за проблем с оборудованием и в силу заблуждения. Поэтому, когда умственная деятельность происходит без подобного оборудования, без постоянного возобновления ограниченного оборудования в каждой новой жизни, поскольку эта структура обладает всеми потенциалами и способностями воспринимать абсолютно всё, – наша умственная деятельность может происходить с полным пониманием, совершенной любовью, заботой и исключительной способностью к коммуникации, без каких-либо ограничений. Это было бы замечательно, не правда ли?

Но смысл не в том, чтобы решить проблему, совершив самоубийство, желая таким образом избавиться от ограниченного оборудования. В силу заблуждения и всех кармических склонностей и потенциалов, которые мы накопили, действуя на основе этого заблуждения, мы просто получим новое ограниченное оборудование, скорее всего, даже ещё более ограниченное, чем сейчас.

Хотя глубочайшая причина, из-за которой у нас есть ограниченное оборудование, – это заблуждение, тем не менее, наш ум способен понимать вещи правильно. Заблуждающееся восприятие нельзя ничем подтвердить, а правильное понимание можно. Поэтому благодаря многократному повторению и полному привыканию мы можем изменить состояние своей умственной деятельности так, что правильное понимание заменит заблуждение. Тогда мы достигнем истинного прекращения всего заблуждения и возникающих из него беспокоящих факторов.

Чем лучше мы понимаем, как правильное понимание может вытеснить заблуждение, тем больше мы уверены, что можно достичь истинных прекращений (третьей благородной истины) и истинных путеводных состояний ума (четвёртой благородной истины) – благодаря присущей чистоте нашей умственной деятельности и присущим ей способностям. Третья и четвёртая благородные истины – это глубочайшее прибежище Дхармы.

Следуя этой логике, можно достичь убеждённости в том, что существует прибежище Дхармы, истинные прекращения и истинные путеводные состояния ума и что их можно достичь. Конечно, здесь может возникнуть вопрос: если достичь их возможно, означает ли это, что кто-то уже их достиг? Должен сказать, это непростой вопрос. И это очень важный вопрос. Действительно ли будды существовали в прошлом и почему их не так много сейчас? Хотя тибетцы говорят, что в наше время их тоже много, верим ли мы в это? Должен сказать, это сложный вопрос.

Нужно это проанализировать. Его Святейшество Далай-лама и великие мастера всегда подчёркивают важность анализа. Я разбираю все эти тонкости, потому что, если говорить о практическом применении прибежища в повседневной жизни, если мы по-настоящему, на глубоком уровне не верим, что существуют Будда, Дхарма и Сангха, то как мы сможем практиковать прибежище? Мы стремимся к определённой цели – к освобождению и просветлению, – но не верим, что её возможно достичь. Если мы не уверены в существовании Будды, Дхармы и Сангхи и в том, что можно двигаться в указанном ими направлении, всё это превращается в притворство.

Я думаю, это не позволит нам сделать прибежище самой главной вещью в жизни. Мы или не будем понимать, что такое прибежище на самом деле, или, даже понимая это, не будем верить, что достичь этих состояний возможно. Даже если мы будем верить в возможность достижения этих целей, мы не будем знать, как двигаться в этом направлении в своей жизни. Вот почему я подробно анализирую эту тему, а не просто перечисляю все качества Будды, Дхармы и Сангхи.

Давайте посмотрим, какие выводы уже можно сделать из нашего анализа. Мы доказали, что омрачения, которые «портят» нашу умственную деятельность, как это описывается на буддийском жаргоне, – могут быть устранены навсегда, а все её положительные качества и потенциалы могут быть полностью раскрыты. К этому нужно добавить утверждение буддизма о безначальности времени. Если вы позволите мне позаимствовать научный жаргон – хотя, возможно, это будет не очень точно, – на основе этих утверждений можно говорить о существовании статистической вероятности, что кто-то на самом деле достигал всех истинных прекращений и путеводных состояний ума в прошлом. Нельзя сказать, что такая вероятность равна нулю, учитывая, что это теоретически возможно и что у времени нет начала.

Отсюда следует, что вероятность существования будд в прошлом очень высока, и к этому можно добавить, что в прошлом жил некто, кого все тексты называют «Буддой». Теперь мы можем исследовать, что говорил этот Будда: как он достиг истинных прекращений и истинных путеводных состояний ума, благодаря которым он стал просветлённым буддой. Начав практиковать его учение, мы постепенно начинаем получать результаты, о достижимости которых говорил Будда. На основании этой логики у нас появляется убеждённость, что будда существовал.

Буддизм довольно сильно отличается от ряда других индийских философских школ, потому что в нём не утверждается, что все существа в конечном счёте достигнут освобождения и просветления. Все способны достичь освобождения и просветления благодаря тому, что наша умственная активность чиста по своей основополагающей природе, но это не значит, что все обязательно достигнут освобождения и просветления. Потому что, учитывая неограниченное, безначальное время, если бы достижение освобождения и просветления было неизбежным для всех, все бы уже достигли этих целей. Но, очевидно, это не так. Таким образом, хотя все могут достичь освобождения и просветления, это необязательно произойдёт.

Но если есть статистическая вероятность, что кто-то прошёл весь путь, полностью очистил себя и стал буддой, то также есть статистическая вероятность, что есть существа, прошедшие часть пути, но не завершившие этот процесс. Это арья-сангха. Если на это способны другие – поскольку в буддизме также утверждается, что все мы равны, – существует и статистическая вероятность, что мы тоже можем достичь освобождения и просветления. Поэтому мы не просто выдаём желаемое за действительное, следуя в своих жизнях в этом направлении – работая над обретением высшей Драгоценности Дхармы в своём умственном континууме, чего в прошлом достигли будды и чего сейчас пытается достичь арья-сангха.  

Я хотел добавить ещё кое-что к нашему обсуждению того, существовал ли хотя бы один будда. С точки зрения статистической вероятности возможно, что будд никогда не было. Это интересная проблема, и её можно проанализировать с нескольких точек зрения.

С точки зрения теории вероятностей есть вероятность того, что существовал один будда, что существовали двое будд, трое, четверо, пятеро – и так далее вплоть до бесконечного числа живых существ. Учитывая все эти варианты, вероятность того, что будд не было вообще, ниже, потому что это только один из множества вариантов.

Это один из подходов к вопросу, но его можно проанализировать и по-другому. Одно из качеств будды заключается в том, что просветлённое существо излучает просветляющее влияние, которое, как магнит, притягивает других к освобождению и просветлению, вдохновляя их прилагать усилия ради этих целей. Кроме того, один из аспектов природы будды, который есть у всех нас, – способность нашего умственного континуума чувствовать это просветляющее влияние, помогающее продвигаться по духовному пути. Если будд никогда не было, то не было бы и просветляющего влияния будд и как тогда существа могли бы продвигаться по духовному пути? Но, очевидно, в прошлом были люди, прилагавшие усилия на буддийском пути и достигшие прогресса. Мы увидим это даже на своём примере, если попробуем попрактиковать учение.

Очевидно, это требует более глубокого размышления о том, что такое вдохновение и насколько важно почувствовать вдохновение, чтобы начать работать над своей жизненной ситуацией, увидев пример других или услышав их учения. Можно ли достичь прогресса без этого? Об этом нужно тщательно поразмышлять. Можно сказать, что те существа, которые достигли того или иного прогресса, получили просветляющее вдохновение от учителей, которые не были буддами, но тогда возникает вопрос: откуда эти непросветлённые учителя сами получили вдохновение? И если существовал первый будда, откуда он получил вдохновение? Всегда ли существовали будды, распространяющие это просветляющее воздействие или оно появилось от духовных мастеров, ещё не достигших просветления? Эта логическая цепочка приводит нас к выводу, что первого будды никогда не было, в частности, учитывая, что у времени не было начала.

Затем нужно посмотреть, чему учил Будда Шакьямуни. Если применить его учение, независимо от уровня нашей практики, мы увидим на своём опыте, что учение работает и приносит обещанные результаты. Оно помогает устранить наше страдание и проблемы. Сейчас речь не идёт о методах, которым учил не только Будда и которые есть почти во всех индийских философских системах, например о методах достижения сосредоточения и так далее. В этом буддизм не уникален. Но что отличает буддизм – это четыре благородные истины, которые есть и в хинаяне, и в махаяне. А махаяна уникальна наставлениями о пустотности. Применяя эти наставления на практике, мы видим: чем лучше мы понимаем пустотность и чем лучше применяем своё понимание в повседневной жизни, тем меньше у нас проблем. Эти наставления действительно работают.

Если посмотреть на преподанные Буддой последовательные этапы пути к освобождению и просветлению, практикуя те из них, которые нам доступны, мы можем убедиться на своём опыте, что они приносят заявленные результаты. В таком случае, как говорится в буддийских текстах, есть ли у Будды причины лгать относительно последующих шагов, ведущих к завершению пути и достижению просветления? В конце концов, единственной мотивацией, с которой Будда достиг просветления, было его беспристрастное и безграничное сострадание ко всем живым существам. Без него он не достиг бы просветления. Если Будда был столь сострадателен и хотел помочь всем живым существам избавиться от страданий, нет ни единой причины, почему он мог бы нас обмануть, когда заявил: «Я достиг просветления. Земля – мой свидетель». Нет причин, почему Будда стал бы лгать. Это традиционный аргумент. Также, если мы посмотрим на жизнь Будды, было бы странно, если бы он солгал в этом отношении, поскольку все остальные его действия были полезными и честными.

Но продолжая наш анализ – я анализирую прямо сейчас, пока говорю, – можно высказать другое возражение. Если посмотреть на последние этапы пути, там говорится, что наше неведение (неосознавание) никогда не возникнет снова, если у нас всегда будет совершенное неконцептуальное понимание пустотности. Так достигается истинное прекращение глубочайшей причины наших страданий и обретается освобождение. А если наше неконцептуальное постижение пустотности становится достаточно сильным благодаря поддерживающей его бодхичитте, мы достигаем полного набора истинных прекращений всех омрачений и обретаем просветление.

Вот моё возражение. Что если у Будды было неконцептуальное понимание пустотности лишь некоторое время, пусть даже длительное, гораздо дольше, чем мы можем достичь сейчас. Он увидел, что, чем дольше длится неконцептуальное постижение, тем меньше остаётся заблуждений, беспокоящих эмоций и компульсивного кармического поведения и тем меньше страданий он испытывает. Что если он просто сделал вывод: если неконцептуальное постижение пустотности будет длиться всё время, он навсегда избавится от истинной причины всех страданий. Это необязательно означает, что он на самом деле достиг этого высшего состояния. Он мог просто сделать логический вывод о его существовании, и это было бы достоверным пониманием, основанным на выводе. Ему не нужно было бы достигать просветления. Вот конечная точка моего анализа, потому что я не нашёл ответа на это возражение.

Однако, я думаю, это важное возражение, особенно с точки зрения актуальности прибежища в нашей повседневной жизни. Нам важно подвергнуть сомнению, становился ли кто-либо буддой. Возможно ли вообще достичь этого состояния? А если будд никогда не было и достичь просветления невозможно, зачем принимать прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе? Мы выбираем в качестве надёжного направления нечто невозможное? Это всё равно что пытаться стать Мики Маусом? Или наша буддийская практика просто нацелена на улучшение нашей ситуации, насколько это возможно? Если это так и мы следуем по буддийскому пути, не веря, что когда-либо сможем стать просветлёнными и даже освобождёнными, – хорошо. Но, я думаю, нужно ясно представлять, что мы делаем на буддийском пути, и не обманывать себя: к чему мы на самом деле стремимся и что кажется нам возможной целью?

Когда мы принимаем прибежище, выбирая надёжное направление, важно, чтобы оно действительно было надёжным и устойчивым в нашем уме, чтобы у нас не было сомнений. Здесь я перечисляю возможные сомнения, которые могут у нас возникнуть. Мне кажется, многие из нас никогда не ставили под сомнение возможность достижения освобождения и просветления. Мы как бы принимаем всё это. Но через некоторое время сомнения появляются. И тогда мы или сдаёмся и говорим, что достичь этой цели невозможно, что её никто не достиг и нам незачем себя обманывать, думая, что это сможем сделать мы, – или признаём, что просветление невозможно, но нам достаточно любого возможного результата на пути в этом направлении. Возможно, мы логически убеждены, что теоретически достичь освобождения и просветления возможно. Есть много логических доводов и методов, позволяющих обрести достоверное понимание этого на основе выводов. Но возможно ли это практически, на самом деле? Это очень интересная диалектика – противоречие между тем, что возможно теоретически и что возможно практически.

Мы можем убедиться, что просветление возможно практически, только достигнув его. В конце концов, в текстах говорится, что только будда может определить, является ли буддой другое существо. Как мы можем понять, что кто-то на самом деле будда? Просто на основе того, что он называет себя буддой? Много сумасшедших называют себя буддой. Мы можем познать это только на основе логических выводов, потому что у нас не будет прямого познания этого, пока мы сами не станем буддами.

Можно сказать: «Теоретически я могу сделать вывод, что будды существуют». Но чтобы убедиться по-настоящему, нам самим придётся стать буддами. Так мы принимаем решение прилагать усилия в этом направлении. Это возможный ответ на все возражения о том, существовали ли будды и возможно ли просветление.

В этом долгом обсуждении важно то, что, даже не будучи убеждёнными в возможности достижения высших буддийских целей, мы можем двигаться в своей жизни в направлении прибежища, думая, что мы всё равно можем улучшить свою ситуацию, даже если не достигнем высшей цели. Однако, если мы думаем только об улучшении качества жизни и не ставим более высоких целей, потому что они кажутся нам невозможными, это не эволюция буддийской практики, а её превращение в психологию. Буддийское учение просто становится очередной школой психологии, а буддийская практика – новой формой психотерапии. Но, совершенно точно, буддизм не об этом. Хотя его можно практиковать на таком уровне, я называю это Дхармой-лайт (облегчённой Дхармой). Это не настоящий буддизм. Конечно, он может принести пользу. Нельзя сказать, что бесполезно мыслить с точки зрения работы над собой ради улучшения качества этой жизни, но смысл прибежища не в этом.

Одна из крайностей, которых нужно избегать в своём отношении к прибежищу, – это считать Будду своим личным спасителем. Другая крайность – думать, что буддизм просто предлагает методы работы со своими эмоциями и поведением, как в психотерапии: «Просто работай над собой». Это похоже на психотерапию, не так ли? Важно избегать этих крайностей, потому что, в некотором смысле, она игнорирует две другие Три Драгоценности, кроме Дхармы. Однако кроме Дхармы есть также Будда и Арья-Сангха. В отличие от психотерапевта, Будда и Арья-Сангха – образцы для подражания. Мы хотим стать такими же, как они. Психотерапевт не играет этой роли. Узнав нескольких психотерапевтов лично, мы, скорее всего, обнаружим, что у них тоже много проблем. Кроме того, буддизм включает этику. Психотерапия необязательно прибегает к методам, связанным с этикой. Более того, некоторые школы психотерапии пытаются полностью избегать этических рекомендаций.

В буддизме есть религиозный аспект, с помощью которого можно усилить свою практику прибежища. Важно не отрицать этот аспект. Он включает получение вдохновения и выражение положительных состояний ума с помощью ритуалов. Можно делать различные религиозные практики, связанные с буддами, а также бодхисаттвами, такими как Тара или Авалокитешвара, символизирующими сангху. Но важно быть осторожными и не воспринимать их как святых или личных спасителей.

Многим из нас трудно обращаться к буддам – к историческому Будде Шакьямуни или к Ченрезигу, и поэтому их заменяют духовные учителя, как исторические, такие как Гуру Ринпоче и Миларепа, так и современные. Речь идёт не просто о людях, которые называют себя духовными учителями. Не все они достаточно компетентны. Мы говорим о самых компетентных, таких как Его Святейшество Далай-лама. Каждый может назвать себя ламой и убедить других называть его ламой, но это не означает, что у этого человека есть положительные качества. Это просто означает, что он харизматичен, амбициозен и может влиять на других.

Как бы там ни было, вдохновение в переводах часто называют «благословением», но, мне кажется, такой перевод сбивает с толку. Вдохновение даёт нам силы и решимость на самом деле двигаться в своей жизни в направлении прибежища. В этом нет ничего мистического. Мы получаем это вдохновение от духовных учителей. Благодаря им мы можем лучше понять, что такое будды и арья-сангха. Учителя объясняют нам Дхарму. Хотя можно узнать о Дхарме из книг или из интернета, нам может быть не всё понятно. Тогда нам нужен человек, который может всё объяснить и ответить на вопросы. Более того, нам также нужен человек, воплощающий в себе то, к чему мы стремимся, благодаря которому у нас появляется гораздо более реалистичное представление о смысле учения.

[См.: «Благословение» или вдохновение?]

 Я думаю, чтобы двигаться в надёжном направлении, практикуя прибежище в повседневной жизни, очень важно иметь образец для подражания, который будет для нас действительно актуальным. Возможно, некоторым из нас трудно считать образцом для подражания Гуру Ринпоче. Он родился из лотоса и мог, не обжигаясь, проходить через огонь и так далее. Подражать этому довольно трудно, не правда ли? Я ни в коем случае не пытаюсь приуменьшить важность Гуру Ринпоче. Его пример может быть вдохновляющим для многих людей, но некоторым очень трудно почувствовать связь с его деяниями: почему это актуально для меня, могу ли я считать Гуру Ринпоче образцом для подражания и делать то же самое? Вот почему наши обычные духовные учителя – конечно, лучшие из них – могут служить ролевыми моделями, с которыми нам проще иметь дело. Даже если мы не чувствуем связи с Его Святейшеством Далай-ламой, есть другие духовные учителя, с меньшими достижениями, почувствовать связь с которыми может быть немного легче.

Его Святейшество Далай-лама сказал, и это кажется мне очень интересным, что для него вдохновляющим образцом для подражания является сам Будда Шакьямуни. Очень часто Его Святейшество даёт учение аудитории в сотни тысяч человек и даже больше. Конечно, у нас нет такого опыта. Его Святейшество вдохновляет множество людей по всему миру, и для этого он сам черпает вдохновение у ролевой модели гораздо более высокого уровня – у будды, который способен учить всех существ одновременно. По мере нашего продвижения по пути у каждого из нас могут появляться ролевые модели всё более высокого уровня, вплоть до самого Будды. Даже для Его Святейшества Далай-ламы крайне важно получать вдохновение от его духовных учителей или от Будды.

К чему мы пришли? Мы дали определение высшему, самому надёжному направлению, в котором мы идём в наших жизнях. Вкратце, мы работаем над собой, чтобы избавиться от своих недостатков и беспокоящих состояний, а также полностью раскрыть свой положительный потенциал. Я показал, как начать анализировать, возможно ли достичь высшей цели, чтобы благодаря анализу мы в идеале смогли в этом убедиться. Мы можем полностью избавиться от беспокоящего аспекта и раскрыть положительный аспект нашей умственной деятельности. Это возможно. Будды добились этого и, более того, оставили учение о том, как мы можем добиться того же самого. Также есть арья-сангха – те, кто добились этого частично и продолжают двигаться к этой цели. Есть духовные учителя, которые, возможно, ещё не достигли истинных прекращений и истинных путеводных состояний ума уровня арьи, но, тем не менее, продвинулись по пути дальше, чем мы. Благодаря им всем, в зависимости от нашего уровня, мы можем получать огромное вдохновение, поскольку они выступают для нас образцами для подражания. Каждый из нас, двигаясь в этом направлении, способен пройти весь путь. Полагаясь на духовных учителей и прилагая большие усилия, мы можем на самом деле достичь освобождения или, в махаянском контексте, просветления.

Если у нас есть убеждённость во всём этом, надёжное направление прибежища становится основной целью нашей жизни, значимой всё время. Но для этого нужна подлинная убеждённость, а также вдохновение от образцов для подражания. Важно, чтобы прибежище стало актуальным в повседневной жизни. Когда у нас возникают жизненные трудности, важно не падать духом и осознавать, что мы способны с ними справиться, что это возможно. Это не всегда просто, но, двигаясь в надёжном направлении, мы постепенно сможем, например, преодолеть свой гнев. Мы можем справиться со всеми трудностями, с которыми сталкиваемся, и намерены над этим работать.

Когда в повседневной жизни возникают проблемы, мы их не отрицаем. Смысл не в том, чтобы постараться о них забыть и прибегнуть к помощи алкоголя, наркотиков, секса, телевидения или чего угодно, что поможет нам почувствовать себя немного лучше. Вместо этого в нашей жизни есть надёжное направление. Мы можем использовать буддийские методы, чтобы попробовать справиться с трудной ситуацией. Если мы так и делаем, это ясно указывает, что мы действительно двигаемся в надёжном направлении. Значит, мы действительно приняли прибежище.

Давайте несколько минут поразмышляем, повторяя вводную информацию, которую только что изучили. Я думаю, нам в том числе важно подумать над следующим вопросом: если мы считаем себя буддистами, действительно ли прибежище играет важную роль в нашей жизни? Что оно для нас значит? Играет ли оно ту роль, о которой мы только что говорили, или это просто что-то тривиальное, какая-то посторонняя вещь? Может быть, оно почти ничего для нас не значит? Тогда это довольно печально. Мы многое упускаем.

[пауза]

Далее, я хотел бы отметить, что можно верить в любую систему, считая, что именно её учение истинно. Нас может мотивировать любой харизматичный лидер любой традиции. Чем тогда буддизм отличается от других систем? Нужно рассмотреть два аспекта – буддийские цели и методы их достижения. Многие религии учат, что нужно стремиться попасть на небеса; такова их цель. Возможно, они предлагают методы, которые работают и действительно могут привести нас в рай. Можно верить в одну из таких религий, доверять её наставлениям и, следуя им, идти по духовному пути, который принесёт нам большую пользу. Или мы можем устремиться к освобождению от неуправляемого круговорота перерождений, что, конечно, подразумевает существование перерождений. Но этой цели учит большинство индийских религий. В буддизме есть просветление: мы прилагаем усилия ради достижения просветления, которое позволит нам наилучшим образом помогать другим освобождаться от перерождений. Не думаю, что этому учат другие индийские системы.

И если говорить о том, как в других индийских системах понимается освобождение, методы его достижения, причины, почему мы не достигли освобождения, причины неуправляемого круговорота перерождений, который они тоже называют сансарой, – с буддийской точки зрения их понимание лишь частично. То, чему они учат, не совсем правильно. Чтобы двигаться в надёжном направлении прибежища, нужна не только убеждённость в том, о чём мы уже поговорили. Это только часть. Также есть ещё один важный аспект: нам нужна убеждённость в правильности методов, преподанных Буддой, в том, что они действительно ведут нас к цели. Буддийские методы включают понимание пустотности (пустоты) и разные техники развития сострадания. Нам нужно правильное представление о них и убеждённость в том, что они работают.  

Итак, чтобы двигаться в надёжном направлении в повседневной жизни, нужно понимать методы, с помощью которых мы работаем над собой, и также нужна убеждённость в том, что они принесут результат. Кроме этого у нас должно быть ясное представление о цели, к которой мы стремимся, и, опять же, ясное понимание, что это реалистичная цель, которой можно достичь с помощью методов, преподанных Буддой.

Давайте перейдём к трём основам пути, о которых говорил Цонкапа. Первая из них – решимость быть свободными, которая известна как отречение. Чтобы двигаться в надёжном направлении прибежища, нужно осознать, что в нашей нынешней ситуации мы испытываем страдания, понять их причины, а затем, опасаясь, что это будет продолжаться вечно, если мы ничего с этим не сделаем, нужно искренне от них отречься. Без такого отречения прибежище бессмысленно, не правда ли? Зачем нам двигаться в этом направлении?

Вторая основа пути – правильное понимание пустотности. Если говорить о пустотности простыми словами, мы представляем самые разные невозможные вещи о том, как существует всё вокруг, но то, что мы представляем и во что мы верим, ошибочно. Это не соответствует действительности. Пустотность – это полное отсутствие реального объекта, с которым соотносились бы фантазии, возникающие в нашем воображении.

Например, если другой человек обращается с нами очень плохо, нам представляется, что он именно такой и может быть только таким. Это неприятный человек. Из-за нашего ограниченного оборудования, это единственное, что нам представляется. Наше суждение основано только на том, что мы видим перед своими глазами прямо сейчас. Нам кажется, что этот человек неприятен по своей природе, что это его подлинная идентичность, независимая от миллионов факторов, повлиявших на его развитие, – независимая от его семьи и жизненного опыта членов его семьи, от экономической ситуации в мире, от его прошлых жизней и так далее. Нам кажется, что он всегда был и всегда будет неприятным человеком. Нам кажется, что восприятие этого человека как неприятного по своей природе соответствует его прочной, истинной идентичности, потому что сейчас он ведёт себя именно так. Нам это кажется, и мы верим в то, что он существует как неприятный человек, что это истинно доказанное существование.

Такое восприятие человека не соответствует действительности. Никто не существует таким образом. Это фантазия, возникающая в нашем воображении. Фантазия заключается в том, что этот человек всегда существует именно так: он такой, каким кажется. Но он кажется нам таким из-за нашего ограниченного оборудования и заблуждения. И поскольку в силу заблуждения и отсутствия у нас правильного восприятия мы верим в свою фантазию о том, что он ужасный человек, мы злимся на него, кричим и так далее. У нас нет терпимости и понимания.

Как это связано с темой прибежища? Если у нас есть некоторое понимание пустотности, оно поможет избежать опасности стать перфекционистом в работе над преодолением своих недостатков и раскрытием своего потенциала. Из-за ошибочного восприятия мы считаем себя прочно существующим «я», которое сейчас в плохой форме. Нам кажется, что это наша истинная идентичность и, чтобы исправить ситуацию, мы должны стать совершенными. Прочное «я» должно стать совершенным, а наши недостатки просто ужасны. Если использовать христианскую терминологию, это козни Дьявола. Нам нужно от этого избавиться. Мы превращаем свои недостатки в прочные предметы, от которых наше «я» должно избавиться и обрести совершенство.

Из-за привычек, связанных с заблуждением, наша цель – достижение Трёх Драгоценностей – кажется фантастической, прочно существующей вещью, которая находится где-то вовне. Тогда нам кажется, что мы очень хотим достичь этой цели, потому что она так чудесна, или она кажется настолько высокой, что достичь её невозможно.

Это распространённая ловушка, в которую попадают некоторые практикующие Дхарму. Они подходят к Дхарме как перфекционисты, становясь очень негибкими, а также очень несчастливыми. Они воспринимают всё совершенно буквально. Они невероятно строги с собой. Часто это сопровождается низкой самооценкой: «Я недостаточно хороший», и они психологически себя наказывают. Это очень невротичный подход к практике Дхармы, который просто делает наш путь очень несчастливым. При таком ошибочном подходе мы даже свою мотивацию превращаем в большую плотную вещь: «О да, я всех люблю! – или: – Я должен быть таким любящим и чудесным». Опять же, мы не сможем соответствовать своему идеалу, а затем будем наказывать себя за несовершенство.

Конечно, к этому можно применить аналитическую медитацию на пустотность, но какой она может быть на практическом уровне? Что если у нас нет глубокого понимания пустотности? На очень практичном уровне это просто означает, что нам не нужно раздувать значимость своей практики Дхармы. Мы просто делаем это. Мы работаем над собой. Стараемся быть более терпеливыми. Мы делаем это без фантазий о своём «я», которое должно быть совершенным, и без мыслей о том, что мы обязаны быть такими-то и делать всё идеально. Когда эти мысли приходят, старайтесь осознавать, что они ошибочны. Они просто превращают практику Дхармы в очень невротическую и несчастливую процедуру, но мы не хотим превращать Дхарму в практику самолюбования. Вот что часто происходит из-за перфекционизма.

Когда мы говорим: «Просто делайте это», здесь не имеется в виду, что нужно делать всё машинально и ничего не чувствуя: это другая крайность. Например, мы можем развить машинальную привычку по утрам делать три простирания и подносить чашечки с водой. Это может быть совершенно механическим, но мы «просто делаем это». Мы не думаем о большом «я», не думаем, что мы святые практикующие, у которых есть чашечки и благовонные палочки. Мы просто практикуем машинально. Вместо этого нам нужна мотивация, но не нужно раздувать значимость своей мотивации. Вот почему есть такой длинный список практик, в которых мы упражняемся, принимая позитивное и надёжное направление.

[См.: Упражнения, связанные с принятием прибежища]

Говоря об этом вкратце, один из важных аспектов – на самом деле найти духовного учителя. Это послужит источником вдохновения, и у нас будет образец для подражания. Кроме того, важно каждый день напоминать себе об этом направлении и о благах этого направления; это нас мотивирует. Итак, важно избегать крайностей, из-за которых мы не сможем правильно двигаться в надёжном направлении. Надёжное направление прибежища должно быть практичным и полезным; оно не должно становиться невротичным или тривиальным. Также не нужно быть как сектанты. Сектантство тоже основано на вере в фантазию о большом «я» и о «моей большой традиции, которая очень важна». Из-за этого мы думаем: «Я следую правильному пути, а ты нет».

Некоторые из моих учеников обсуждали со мной проблему гордыни и высокомерия по поводу того, что мы буддисты: «Я нашёл свет! Я нашёл истинный путь! Я настолько лучше своих бывших одноклассников, затерявшихся в мирской суете». В таком случае мы будем считать себя лучше других, и даже наше сострадание к ним превратится в жалость и взгляд свысока. Опять же, проблема здесь в том, что мы не понимаем пустотность. Преувеличивая значимость своего «я» и своего надёжного направления, мы чувствуем гордыню и высокомерие. У других этого нет, поэтому они как бы ниже нас. Если мы не будем осторожны, это может зайти очень далеко: «Я видел свет. Я буду спасён, а ты отправишься в ад». Из-за такого высокомерного отношения может появиться много проблем.

Подведём итог: чтобы надёжное направление было более устойчивым и менее невротичным, нужно отречение и некоторое понимание пустотности. Отречение означает, что мы не просто отказываемся от некоторых проблем и их причин, но хотим сохранить остальные, потому что они делают нашу жизнь интереснее; например, нам нравится агрессивно со всеми спорить. Это, скажем так, наивный подход. Или, возможно, мы не хотим отказываться от некоторых привязанностей, потому что нам нравится секс, социальные сети, телевидение или что бы то ни было ещё.

Конечно, лучше не быть фанатиками – не отказываться абсолютно от всего, что приносит нам трудности, если на самом деле мы ещё не готовы от этого отказаться. Помните, что отречение не означает, что мы больше никогда не будем делать то, что нам нравится. Речь идёт об отказе от привязанности к этому и от зависимости, когда нам кажется, что эти вещи приносят высшее счастье. Мы хотим отказаться от ошибочного мышления, и у нас есть решимость работать над этим медленно, но неуклонно.

Возможно, мы ещё не способны на полное отречение, но это наша конечная цель. Вот почему я использую слово «направление». Это направление, в котором мы двигаемся: даже если этого не произойдёт в этой жизни в полной степени, это произойдёт в одной из будущих жизней. Мы над этим работаем.

Что касается третьей из трёх основ пути – бодхичитты, – это важно для прибежища, если мы задаём надёжное направление в нашей жизни как практикующие махаяну. Тем не менее, в целом прибежище традиционно обсуждается в контексте устремления к освобождению. Прибежище практикуют и на пути так называемой хинаяны, и на пути махаяны. Истинные прекращения и истинные путеводные состояния ума, к которым мы стремимся, принимая прибежище, связаны с достижением освобождения от неуправляемого круговорота сансары. Архат – это освобождённое существо, и в хинаяне стремятся к архатству. Но прибежище также можно принимать с бодхичиттой, устремляясь к полному просветлению с бодхичиттой.  

Бодхичитта – это состояние ума, сосредоточенное на нашем ещё не достигнутом личном просветлении, которого мы можем достичь благодаря чистоте, присущей нашей умственной деятельности. Бодхичитта – это устремление к тому, чтобы достичь истинных прекращений и истинных путеводных состояний ума, характерных для просветления, чтобы приносить пользу всем ограниченным существам. По аналогии можно сосредотачиваться на нашем ещё не достигнутом, ещё не происходящем освобождении, которого мы также способны достичь, и можно стремиться к нему, чтобы положить конец всем страданиям в своих сансарных перерождениях. Чтобы достичь освобождения, нужно не только хинаянское понимание пустотности, но также любовь и сострадание. На пути хинаяны мы тоже стараемся помогать другим по мере возможностей, потому что нам нужно накапливать положительный потенциал (положительную силу, «заслугу»), и это достигается с помощью практик любви и сострадания. Таким образом, не нужно думать, что на пути хинаяны этих практик нет: это не так.

Но также можно двигаться в надёжном направлении в махаянском ключе, стремясь не только к освобождению, но и к просветлению. В этом случае мы не просто собираемся практиковать любовь и сострадание, пока идём по пути: мы также сможем помогать другим наиболее полноценно после достижения просветления.

Подводя итог, отречение добавляет к нашей практике аспект, связанный с избавлением от определённых проблем, – от того, что мы хотим в себе преодолеть, двигаясь в этом направлении. Устремление к освобождению или к просветлению (если у нас есть бодхичитта) даёт нам цель. Что мы будем делать, когда достигнем этой цели?

Ещё два важных и полезных аспекта – это развитие любви и сострадания, с одной стороны, и обретение правильного понимания пустотности – с другой. Благодаря этим аспектам можно реалистично достичь упомянутых целей, и именно они помогут нам преодолеть свои недостатки. Как практиковать эти методы без невротичности? Благодаря духовному руководству и вдохновляющему примеру наших духовных учителей – опять же, по-настоящему компетентных духовных учителей.

Я хотел бы поделиться ещё одной мыслью. Если посмотреть на традиционное изложение причин принятия прибежища, или надёжного направления, это страх ещё больших страданий в будущем и уверенность, что ухудшения ситуации можно избежать. Мы говорили о том, как зародить эти чувства без невротичности. В контексте махаяны говорится о третьей причине принятия надёжного направления – о сострадании к другим. Мы хотим двигаться в этом направлении, чтобы помогать другим справляться со своим страданием.

Я живу в Берлине и провожу там еженедельный курс по ламриму, последовательным этапам пути. Все занятия можно прослушать на сайте и в виде подкастов. Когда мы начали говорить о карме, я попросил присутствующих честно проверить свою мотивацию: «Почему вы не обманываете других? Почему вы честны? Вы делаете это по тем причинам, которые упоминаются в текстах Дхармы, – потому что боитесь нежелательных последствий нечестного поведения, а именно худших перерождений и других подобных ужасных вещей? Почему вы не обманываете?» Конечно, здесь предполагается, что они действительно не обманывают и не воруют.

Давайте зададим себе похожий вопрос: почему мы работаем над собой? Потому что на самом деле боимся худших перерождений и тому подобных вещей? Проверьте себя честно, поразмышляв об этом одну-две минуты.

[пауза]

Большинство людей, включая и меня, сказали, что они честны и не обманывают других, потому что это правильно. Это просто кажется правильным. Обманывать и лгать не кажется правильным. Из-за этого мы чувствуем себя некомфортно. Мы чувствуем себя лучше, когда мы честны. Зачем работать над собой и стараться стать лучше? А чем ещё заниматься в жизни? Это единственное, что имеет смысл. Опять же, это кажется правильным. И кажется, что всё остальное только приносит новые проблемы. Как я хочу прожить свою жизнь? Я ещё не насмотрелся телевизора или чего-нибудь ещё?

На самом деле, это очень интересно. Насколько актуальна для нас эта тема из учения Дхармы – страх нежелательных последствий в будущем, которые наступят, если мы не будем практиковать, и уверенность, что этого можно избежать? Должен сказать, это непростой вопрос. Возможно, движение в этом направлении просто кажется правильным, даже если мы не размышляли над подобными темами. Но если мы хотим, чтобы наше прибежище было непоколебимым, я думаю, нужно проверить актуальность и практичность классического объяснения мотивации. Можем ли мы почувствовать нечто подобное? Как это работает?

Двигаться в направлении Будды, Дхармы и Сангхи просто потому, что это кажется правильным, тоже может быть полезным. Но помимо этого, я думаю, нам нужна хотя бы некоторая уверенность в том, о чём мы говорили. Нам нужна цель – освобождение и просветление – и уверенность, что её можно достичь и стоит прилагать к этому усилия. Для этого нужно избавиться от всех проблематичных состояний ума и беспокоящих эмоций, препятствующих достижению наших целей. Если мы убеждены во всём этом и на этой основе движение в надёжном направлении кажется нам правильным, я думаю, это сработает. В обратном случае я не уверен, что наш подход будет достаточно глубоким, если просто двигаться в этом направлении, потому что оно кажется правильным.

Итак, если двигаться в надёжном направлении просто потому, что это кажется правильным, без хотя бы некоторого понимания, без мотивации на эмоциональном уровне и, более того, без вдохновения, которое можно назвать религиозным аспектом, – скорее всего, нам не будет хватать глубины и силы, которые могли бы появиться при наличии упомянутых факторов. Если мы что-либо делаем, потому что это кажется правильным, это может просто означать, что мы хотим делать что-то хорошее и быть хорошим человеком. Но возникает риск стать фанатиками-перфекционистами, как уже говорилось.

Если немного глубже проанализировать это чувство, когда какое-либо действие кажется правильным, я думаю, мы придём к выводу, что, совершая это действие, мы чувствуем себя более счастливыми. Если мы обманываем других или у нас появляется чувство, что мы тратим свою жизнь впустую и двигаемся в никуда, это вызывает чувство дискомфорта и мы чувствуем себя менее счастливыми. Это подтверждает один из основополагающих буддийских принципов: все хотят быть счастливыми и никто не хочет страдать. Надёжное направление приносит нам счастье, а его недостаток или полное отсутствие приносит несчастье. Надёжное направление предполагает следование Дхарме и честность.

Конечно, можно возразить: есть мошенники и другие преступники, которым нравится, что их жизнь движется в таком направлении. Им удаётся уйти от ответственности. Но нужно глубже проанализировать, сколько длится их чувство удовлетворённости и основано ли оно на достоверном понимании причинно-следственной связи в поведении.

Последний вопрос, который важно задать, – что это за «я», которое хочет быть счастливым, не хочет быть несчастным и поэтому двигается в надёжном направлении прибежища? Это условное «я», простое «я». У нас есть континуум умственной деятельности. Но не в том смысле, что существует отдельное «я», которое им обладает, как во фразах «у меня есть корова» и «у меня есть рука», то есть обладает чем-то, что является или не является его частью. Если говорить точнее, существует личный континуум умственной деятельности, который создаёт последовательные моменты опыта, основанного на причинно-следственной связи, на карме. Поэтому существует логическая последовательность того, что именно переживается умственной деятельностью. Будучи индивидуальным и субъективным, каждый умственный континуум служит основой для приписывания личности, или «я».

Личность, то есть условное «я», – это то, что приписано на основе индивидуального континуума умственной деятельности, подобно тому как фильм приписан на основе определённого континуума сцен. Личность существует на условном уровне: «Я переживаю то, что происходит от момента к моменту. Я выбираю надёжное направление в своей жизни». Как доказать, что условное «я» существует? Его нельзя обнаружить ни в одной из частей основы для обозначения. Но оно может быть ментально обозначено с помощью концепции (категории) «я» и названо словом «я». Концепция и слово относятся к условному «я». Хотя условное «я» невозможно нигде обнаружить как существующий плотный предмет, его существование можно доказать тем, что это всего лишь то, к чему относятся концепция и слово «я».

Проблема в том, что концепции и слова подразумевают существование вещей, которые истинно существуют как соответствующие определённым категориям. Однако ничто не обладает таким истинным существованием. Не существует истинного самодоказанного «я», соответствующего концепции и слову «я». Поэтому очень важно отличать то, к чему относится умственное обозначение (концепция, категория), и то, что соответствует умственному обозначению (концепции, категории).

Я объясняю эту разницу на примере. В каждый момент времени мы переживаем некоторый уровень счастья или несчастья. Можно обозначить все эти чувства с помощью концепции (категории) «счастье» и назвать их все словом «счастье». Тогда все они будут частными случаями, когда мы чувствуем счастье, хотя, очевидно, то, что именно мы чувствуем меняется в каждый момент. Интенсивность и качество счастья в каждый момент будет немного разным. Когда мы говорим: «Я счастлив», это к чему-то относится. Мы на самом деле что-то чувствуем. Но не существует прочного и отдельного «счастья», которое соответствовало бы этому умственному обозначению (концепции, категории) или слову, которое можно было бы где-то обнаружить и к которому мы бы «подключались», чтобы его почувствовать.

Умственные обозначения, то есть категории, концепции, – неизменные явления. Они подобны ментальным ящичкам, на них ничто не влияет, это фиксированные концепции. Они могут замещаться новыми концепциями, но они не развиваются органически. Когда мы говорим о вещах, соответствующих умственным обозначениям, то есть фиксированным концепциям, неизменным категориям, это должны быть вещи, истинно существующие в этих фиксированных ментальных ящиках. Кажется, что они находятся в этих ящиках, что их можно там обнаружить, но это не соответствует действительности. Ничто не существует таким образом. Точно так же вещи не существуют как записи в словаре, как это подразумевают условные названия вещей.

Когда мы говорим о пустотности, речь идёт об отсутствии вещей, которые бы соответствовали тому, что подразумевают умственные обозначения и слова, – об отсутствии вещей, истинно существующих в фиксированных ящичках. Тем не менее, на условном уровне можно сказать: «Я счастлив», и это к чему-то относится. Дело не в том, что мы ничего не чувствуем. На условном уровне мы что-то чувствуем, условно называем это счастьем, и большинство людей с нами согласятся и тоже назовут это счастьем. Хотя оно, конечно, субъективно и индивидуально: откуда они знают, что я чувствую?

То же самое с «я», или личностью, индивидом – каким бы словом мы это ни назвали. Это то, что приписано на основе личного, субъективного континуума умственной деятельности. Можно обозначить это условно существующее «я» с помощью нашей концепции «я», которую мы применяем к себе, и назвать его словом «я». И концепция, и слово к чему-то относятся – к условно существующему «я». Но нет никакой вещи, которая соответствовало бы тому, что подразумевают эти концепции, категории и слова: не существует прочного «меня» – фиксированной единицы, которая соответствует ментальному ящику нашей фиксированной концепции о себе и которую можно было бы обнаружить внутри этого ящика. Нам может казаться, что такое «я» живёт внутри нашего тела или ума, как в доме, и наблюдает за нашими действиями, словами и мыслями или управляет ими, но это на сто процентов продукт нашего воображения. Условное «я» не существует таким невозможным способом.

Что же существует на условном уровне? Существуют индивидуальные континуумы умственной деятельности, у которых есть потенциалы и энергия, коммуницирующая с другими, а также тело, выступающее в роли физической основы этого континуума, и так далее. Личное «я» – это то, что приписано на основе умственного континуума. Подобно своей основе для обозначения, оно продолжается от момента к моменту, но нет ничего плотного или неизменного, что переходило бы из одного момента в другой, подобно вещи на конвейерной ленте.

Если увязывать обсуждение «я» с нашей темой прибежища, именно условное «я» принимает прибежище, выбирая в своей жизни надёжное направление освобождения и просветления. Условное «я» – это то, что обозначено на основе личного, безначального и бесконечного умственного континуума, в том числе после достижения просветления. Этот умственный континуум можно обозначить с помощью концепции «я» и слова «я», и они достоверно ссылаются на него. Но условное «я» не существует как прочная, отдельная единица, которая всегда недостаточно хороша, но теперь, приняв прибежище, должна быть совершенной.

Когда я говорил, что, приняв прибежище, нужно просто работать над собой, «просто делать это», я имел в виду, что нужно работать над собой без чувства, что мы являемся отдельным «я» и теперь, в двойственном ключе, нужно заставить себя работать над собой, как будто там два «я». Или даже три «я»? «Я должен заставить себя работать над собой». Такой взгляд на себя полностью основан на заблуждении, из-за которого возникает ощущение, что внутри нас есть «я»-воспитатель, который должен заставить «я»-лентяя работать над улучшением недостаточно хорошего «я». Это действительно невротично.

«Просто делай это» означает, что мы выбираем надёжное направление в своей жизни – с решительностью, волей, внимательностью, усердием и так далее. Всё это умственные факторы, сопровождающие нашу умственную деятельность. Но при этом не существует отдельного «я», нажимающего на кнопки на приборной панели: «А теперь работай усерднее. Сейчас я возьму эту вещь из ящичка “воля и самообладание” и присоединю вон к тому ленивому “я”». Это так не работает. Когда мы просто делаем это, движение в надёжном направлении происходит без отдельного «я», которое его производит. Хотя, конечно, на условном уровне, это делаю я, а не кто-нибудь другой.

В конечном счёте всё сводится к: «Просто делай это! Двигайся в надёжном направлении Будды, Дхармы и Сангхи!» Вот как сделать надёжное направление непоколебимым.