16. Принятие чутких решений

Понимание механизма, стоящего за чувствами и желаниями помогает нам ослабить напряжённость между ними, а также между каждым из них и необходимостью. Поняв, почему мы чувствуем склонность что-либо делать, но при этом можем хотеть делать что-то другое, мы в состоянии оценить эти факторы. Сопоставляя их с причинами, по которым нам необходимо что-либо делать, мы можем принять взвешенное решение.

Приведенный здесь подход к исследованию основан на изложении умственных факторов и кармы в абхидхарме. Чем глубже наше исследование, тем чувствительнее и честнее мы к мириадам психологических факторов, участвующих в принятии сложных решений в жизни. Чтобы облегчить понимание этого, мы воспользуемся относительно простым примером приёма пищи для иллюстрации сложности этой задачи. Понимание того, что любое исследование должно быть глубоким, чтобы быть безошибочным, помогает нам тщательно рассматривать варианты серьёзных решений, например, касающихся нездоровых взаимоотношений.

Побуждение представляет собой умственный фактор, ведущий к определённому образу действий. Существуют два типа побуждений: вызывающие мысли о том, чтобы делать что-либо, и напрямую ведущие к совершению действия. Чувство склонности делать что-либо является примером первого типа. Желание и решение сделать это – примером второго типа. Решение это делать – примером второго типа. Чувство склонности что-либо делать возникает тогда, когда мы не осознаем причину. Если мы осознаем себя мотивированными, мы хотим это делать. Давайте подробно исследуем разницу.

Чувство склонности что-либо делать может возникнуть из-за привычки и предпочтения, может возникнуть по физической причине или быть непреднамеренно вызвано эмоцией или установкой. Например, мы можем чувствовать склонность что-нибудь съесть по привычке и из-за предпочтения есть в определённое время суток, из-за чувства голода или по причине привязанности к еде. Эти три основные причины могут действовать совместно или независимо друг от друга. Если мы привыкли обедать в полдень, то в полдень мы можем чувствовать склонность поесть, безотносительно к тому, голодны ли мы и привязаны ли к еде. С другой стороны, если мы голодны, то мы чувствуем склонность поесть, независимо от того, который сейчас час и безотносительно к своим привязанностям. Кроме того, если мы привязаны к еде, то мы постоянно чувствуем склонность поесть, не важно, пустой у нас желудок или нет.

Когда возникает побуждение поесть и мы не знаем, который сейчас час или не считаем себя голодными, то мы лишь чувствуем склонность поесть. Совсем необязательно мы при этом хотим есть. То же самое происходит, когда потребность поесть возникает просто из-за привязанности к еде. Желание поесть предполагает осознавание причины и чувство мотивированности ею.

Мы хотим есть тогда, когда у нас присутствует памятование в отношении того, что вызывает нашу привычку, наши предпочтения или физические причины поесть. Например, когда мы знаем, что сейчас полдень, или думам о своём предпочтении обедать в полдень или о том, что мы голодны, мы хотим есть. Аналогично, мы хотим есть, когда у нас есть на то веская причина. К примеру, позже у нас не будет времени: если мы вообще собираемся поесть, то нам надо поесть сейчас. Осознавание склонности что-либо делать также может привести нас к желанию это делать. Иногда мы хотим есть просто потому, что чувствуем склонность поесть. Несмотря на то, что психологической мотивации, такой как привязанность к еде, достаточно для того, чтобы вызвать у нас склонность поесть, её недостаточно для того, чтобы вызвать у нас желание поесть. Нам необходима другая причина, например обеденное время, и осознавание этой причины. Как бы там ни было, привязанность к еде может поддерживать наше желание поесть.

Предположим, что побуждение поесть возникает из-за привычки, предпочтения или по физической причине, до того как мы осознали эту причину, либо побуждение поесть возникает одновременно с осознанием нами веской причины. В каждом из этих случаев мы чувствуем склонность поесть и мы хотим есть. Например, мы чувствуем склонность поесть, поскольку мы голодны. Следовательно, когда мы замечаем, что наступил полдень или осознаём, что позже у нас не будет времени поесть, мы также хотим есть. Мы можем одновременно испытывать как склонность, так и желание поесть, когда спонтанная психологическая мотивация поддерживает осознанную, вескую причину того, чтобы поесть. Например, мы осознаём, что позже у нас не будет времени поесть, и мы привязаны к еде. Мы одновременно хотим есть и чувствуем склонность поесть, несмотря на то, что сейчас не полдень, или несмотря на то, что мы не голодны.

С другой стороны, если мы помним о причине того, чтобы поесть, и побуждение поесть не возникает заранее или из-за психологической мотивации, то мы хотим есть, но не чувствуем склонность. Например, хотя мы осознаем, что позже у нас не будет времени поесть, сейчас непривычное для нас время. Мы не голодны и не привязаны к еде. В этом случае мы хотим есть, но не чувствуем склонность.

Обстоятельства или влияние окружающих также могут поддерживать возникновение побуждения что-либо делать, независимо от того, переживаем ли мы это побуждение как склонность или как желание делать что-либо. Как бы там ни было, в отсутствие других причин ни один из поддерживающих факторов не является достаточным для возникновения побуждения. Например, когда еда на столе или когда наши друзья делают заказ в ресторане, мы можем чувствовать склонность что-нибудь съесть и хотеть есть. Тем не менее, не все люди реагируют одинаково. Если время необеденное, или если мы не голодны, или если у нас нет привязанности к еде, или при отсутствии веской причины, мы можем не чувствовать склонность поесть или не хотеть есть даже при таких обстоятельствах или в такой компании. То, что мы в результате решаем делать, – это другой вопрос.

Склонность и желание что-либо делать

Предположим, что мы хотим делать что-то одно, но чувствуем склонность делать противоположное. Давайте пока не будем усложнять ситуацию, рассматривая ещё и то, что нам необходимо делать. Когда мы принимаем решение делать то, что мы чувствуем склонность делать, вместо того, что мы хотим делать, это значит, что наши привычки, предпочтения, физическая потребность, эмоции, установки или некая комбинация этих факторов могут оказаться сильнее веской мотивации, стоящей за нашим желанием, или эмоциональной силы, стоящей за этой мотивацией. Наше памятование собственных причин того, чтобы что-то делать, также может быть слишком слабым, или обстоятельства и влияние окружающих могут быть слишком подавляющими. Например, несмотря на то, что нам хочется похудеть, мы можем чувствовать склонность съесть кусочек торта. Мы решаем съесть кусочек торта, когда наша привычка, голод, жадность, предпочтение определенного типа тортов, настойчивость хозяина или некая комбинация этих факторов перевешивает наше представление или памятование о том, насколько мы толстые. Если в аналогичной ситуации мы принимаем решение делать то, что мы хотим делать, вместо того, что мы чувствуем склонность делать, это означает, что сила факторов, поддерживающих каждый из вариантов выбора, противоположна.

Мы решаем не делать то, что мы одновременно хотим делать и чувствуем склонность делать, когда внешняя, посторонняя мотивация перевешивает все остальные причины. Например, если мы знаем, что человек, у которого мы гостим, испек торт специально для нас и обидится, если мы не попробуем кусочек, то мы можем решить съесть кусочек торта, несмотря на свое желание и свою склонность придерживаться диеты.

Наконец, взвешенная мотивация может заставить нас что-то делать, несмотря на то, что мы не хотим это делать и не чувствуем склонность это делать. Например, когда мы одновременно не хотим и не чувствуем склонность придерживаться своей диеты, мы всё равно можем отказываться есть, когда медитируем на недостатках того, чтобы быть рабом своей жадности. В этом случае наша взвешенная мотивация, стоящая за желанием избежать этих отрицательных качеств, перевешивает любые причины, по которым мы хотим нарушить свою диету, например раздражение работой.

Нам необходимо что-то делать, поскольку это полезно нам самим, другим или и нам и другим, из-за физической потребности либо из-за обстоятельств. Например, нам может быть необходимо следовать диете, поскольку потеря веса укрепит наше самоуважение, позволит нам без одышки заниматься спортом со своими детьми или улучшит нашу эффективность на работе. Кроме того, диета может быть нам необходима по состоянию здоровья или из-за того, что нам не подходит еда той местности, по которой мы путешествуем. Мы делаем то, что нам необходимо делать, когда осознаем причины, по которым нам это необходимо делать, убеждены в их справедливости, чувствуем себя мотивированными ими, а также принимаем во внимание и помним об этих трёх факторах.

Кто-либо другой также может заставить нас делать то, что нам необходимо делать, даже если мы сами не видим такой потребности. Например, волевая медсестра или родственник могут заставить нас есть, когда мы больны, даже если мы не испытываем осознанного желания выздоравливать. Такое обычно происходит из-за физической или психологической слабости. Мы можем бояться этого человека.

За нашим желанием делать что-либо могут стоять бессознательные мотивации, возникающие из беспокоящих установок, таких как тщеславие. Однако они не поддерживают нашу необходимость делать то, что мы хотим делать. Вместо этого, они подпитывают наше чувство того, что мы должны это делать, например, тщеславие заставляет нас чувствовать, что мы должны сесть на диету. С другой стороны, некоторые установки, такие как чувство долга, семейная честь или национальная гордость, тоже могут заставить нас чувствовать, что нам необходимо что-то делать или что мы должны что-то делать. Последнее зависит от того, смешиваем ли мы свое воззрение с заблуждением или нет. Более того, эти установки созидательны, разрушительны или нейтральны в соответствии с этическим статусом того, что нам необходимо делать, или того, что мы должны делать. Семейная честь может вести к помощи нуждающимся, убийству из мести или к проживанию в определенном районе.

Сначала нам может быть необходимо сознательно мотивировать себя и тренировать волю к тому, чтобы делать то, что нам необходимо делать. Затем, после того как мы сформировали новые привычки, мы в состоянии спонтанно делать то, что нам необходимо делать, и даже чувствовать склонность и желание это делать.

Иногда мы чувствуем, что должны подавлять в себе желание что-то делать или склонность что-то делать, и не «позволять» себе это делать. Обычно мы при этом расстраиваемся. В других ситуациях, в качестве награды, мы «позволяем» себе делать что-либо, что мы одновременно хотим делать и чувствуем склонность делать, но в потакании чему мы обычно себя ограничиваем. При этом, фактически делая то, что мы временно позволяем себе делать, мы зачастую чувствуем иррациональное беспокойство, что кто-то поймает нас и накажет. Мы обнаруживаем, что нам сложно расслабиться и получать удовольствие от того, что мы делаем.

Кроме того, иногда мы чувствуем, что нам следует заставлять себя делать что-то, что, как мы знаем, мы должны делать, но что мы не хотим и не чувствуем склонность делать. При этом мы зачастую испытываем недовольство. Более того, часто, делая то, что мы чувствуем склонность делать, а не то, что, как мы знаем, мы должны делать, мы чувствуем, что не в состоянии себя контролировать. Подобные переживания часто сопровождаются чувством вины.

Все такие формы отчуждённости от собственных желаний, чувств и от себя возникают из двойственных видимостей. Это видимости «меня» и того, что я хочу делать, «меня» и того, что я склонен делать, «меня» и того, что мне необходимо делать, и «меня» и того, что я фактически делаю. В каждом из этих случаев, «я» и выбранный вариант действия кажутся нам прочными сущностями. Следовательно, мы воспринимаем различные кажущиеся прочными конфликтующие «я» сражающимися за контроль с каждым из остальных прочных «я» и с прочными сущностями того, что эти «я» хотят, что им необходимо, что они делают или чувствуют склонность делать. Когда мы отождествляем себя с одним из таких «я», кажущимся нам «плохим», мы чувствуем вину как «плохой» человек, желающий делать, чувствующий склонность делать или делающий что-то дурное. Отождествляя себя с одним из «я» как с «хорошим» человеком, который должен постоянно контролировать происходящее, мы чувствуем напряжённость из-за необходимости быть полицейским. Мы никогда не бываем непринуждёнными с самими собой. Чтобы преодолеть эти эмоционально беспокоящие шаблоны нам нужна мудрость недвойственности.

Решения представляют собой результат сложного взаимодействия умственных факторов, которое происходит без участия некоего прочного «я» в нашей голове, принимающего эти решения. Это верно, несмотря на то, что голос в нашей голове, беспокоящийся о том, какое принять решение, заставляет этот процесс выглядеть так, будто существует обнаружимый оратор, который волнуется и выбирает. Когда мы решаем, к примеру, съесть кусочек торта, всё что происходит – это лишь видение торта, сопровождаемое умственными факторами распознавания и намерения. Эти два умственных фактора обусловлены взаимодействием и сравнительной важностью:

1. привычек, предпочтений, физических потребностей, эмоций и установок, стоящих за нашим чувством склонности что-либо делать;
2. осознанных, взвешенных и непреднамеренных мотиваций, стоящих за нашим желанием что-либо делать;
3. причин, по которым нам необходимо делать что-либо и нашей осознанной мотивированности ими;
4. всех посторонних и всех веских причин, которые могут вынуждать нас делать что-либо отличное от первых трех пунктов.
   

Мы воспринимаем своё намерение поесть, сопровождаемое убедительным распознаванием, в качестве своего желания. После этого желание порождает побуждение, напрямую ведущее нас к действию. Мы воспринимаем это побуждение как решение.

Нейробиология похожим образом описывает принятие решения с физической точки зрения как результат возбуждения миллионов клеток головного мозга. Это согласуется с буддизмом в том, что не существует обнаружимого посредника, находящегося в нашей голове и принимающего решения. Помня эти общие для буддизма и науки выводы, мы прекращаем видеть собственный процесс принятия решений двойственно. Таким образом мы избегаем чувств разочарования, отчуждённости или вины.

Если мы спросим, кто принял решение съесть пирожное, то, несомненно, это был «я», а не кто-то другой. Однако эта условная личность, «я», не является неким обнаружимым деятелем в нашей голове, управляющим явлениями. Это «я» подобно иллюзии в том смысле, что оно кажется прочным и обнаружимым, но фактически таковым не является. Всё же, условное «я» не идентично иллюзии: люди принимают решения, а иллюзии – нет.

Только из того, что нет прочной принимающей решения сущности в нашей голове, и из того, что наши решения возникают зависимо от причин и условий, не следует, что наши решения предопределены и неотвратимы. Предопределённость предполагает, что всемогущая сила, отличная от нас, самостоятельно принимает за нас решения. Между тем, ни мы сами, ни кто-либо ещё не может принимать за нас решения независимо от факторов, оказывающих влияние на происходящее. Более того, выбирая между тем, что мы хотим делать, тем, что мы чувствуем склонность делать, и тем, что нам необходимо делать, мы субъективно воспринимаем процесс принятие решения. Это условно и экзистенциально верно. Заранее мы не знаем, какое решение нам следует принять. Как бы там ни было, независимо от выбранного нами решения, все решения возникают из причин и обстоятельств. Ничто не происходит само по себе, без какой-либо причины. Следовательно, любое решение можно понять. Более того, мы ответственны за свои решения.

Таким образом, чтобы принять чуткое решение, нам необходимо проверить:

1. что мы склонны делать и почему;
2. что мы хотим делать и почему;
3. что нам необходимо делать и почему.

Затем мы взвешиваем важность каждого из этих пунктов, не будучи при этом излишне эмоциональны или отстраненны от всех своих чувств, и решаем, что именно делать.

Решения не всегда очевидны. Зачастую нам необходим компромисс. Будда учил, что первый факт жизни или «благородная истина» состоит в том, что жизнь сложна. Мы можем чувствовать печаль из-за того, что приходится идти на компромисс со своими чувствами или желаниями, однако нет никакой необходимости чувствовать расстройство, гнев или отчуждённость. Как и с принятием любой неприятной ситуации, нам необходимо смотреть на своё переживание печали как на волну в океане нашего ума. Таким образом мы не становимся разбитыми. Наша печаль пройдет, как и всё остальное.

Благодаря осознаванию того, что не существует прочного «я» как основы для проецирования фиксированной сущности, мы обладаем сбалансированной чувствительностью не только к процессу принятия решений, но также и к самим себе. Если мы не отождествляем себя с возникающими у нас чувствами или желаниями делать то или это, то мы не судим себя как «плохих» и не испытываем чувства вины, чувствуя склонность или желание делать нечто странное или разрушительное. Мы понимаем, что побуждения и желания что-либо делать возникают в результате привычек, физических потребностей, различных форм мотивации и прочего. Побуждения и желания не обязательно должны сопровождаться намерением их совершить. Понимание этого позволяет нам проявлять к себе больше симпатии и терпимости, пока мы работаем над полным устранением причин возникновения разрушительных побуждений.

Иногда, принимая решение, мы не знаем, что хотим делать или что чувствуем склонность делать. Обеспокоенные этим, мы воспринимаем подобное явление как отчуждённость. Нам кажется, что мы «потеряли связь с собой». В то же время, принимая решения только на основе необходимости, без учёта своих желаний или чувств, мы можем воспринимать жизнь холодно и механически. Чтобы преодолеть эти проблемы, нам необходимо исследовать возможные причины своего незнания собственных чувств и желаний.

Чувство склонности что-либо делать порождается побуждением, которое возникает из привычек, предпочтений, физических потребностей, эмоций, установок и прочего. Непреднамеренные побуждения делать что-либо возникают непрерывно до тех пор, пока мы не освободились от собственных непреодолимых привычек. Не все из этих побуждений одинаковы по интенсивности. Наше незнание того, что мы склонны делать, может быть всего лишь нашей невнимательностью к побуждениям слабого уровня интенсивности, которые возникают в данный момент. Чтобы преодолеть беспокойство, зачастую сопровождающее опыт незнания того, что мы склонны делать, нам необходимо повысить свою чувствительность. Мы достигаем этого посредством успокоения своего ума и большей внимательности к побуждениям слабой интенсивности. В результате, мы способны учитывать подобные чувства, когда принимаем решение относительно того, что делать. Делая это, мы воспринимаем процесс принятия решений как более сердечный и справедливый, чем он был раньше.

Существуют три основные формы интуиции, каждая из которых в состоянии помочь нам принять решение. Наша интуиция может быть направлена на кого-либо, например, мы можем понять, что женщина беременна. На основе этой интуиции мы можем решить помочь женщине донести сумку. Кроме того, наша интуиция может говорить нам о том, что что-то произойдет, например зазвенит дверной звонок. Из-за этого мы откладываем принятие ванны. Первые две формы интуиции представляют собой нечто большее, чем подозрение. Этим двум формам интуиции присуще качество уверенности.

Кроме того, интуиция может «подсказывать» нам, что делать, например сказать кому-то что-то о его или её поведении. В результате, мы можем принять решение поговорить с человеком. Этот тип интуиции также обладает качеством уверенности. Мы интуитивно знаем, что делать. Это не является всего лишь нашим мнением.

Русское слово «чувство» применимо к каждому из трёх типов интуиции. Мы можем интуитивно чувствовать, что женщина беременна, или интуитивно чувствовать, что зазвенит дверной звонок. Мы можем также интуитивно чувствовать, что нам необходимо кому-то что-то сказать. В каждом из этих случаев мы не просто чувствуем: мы уверенно чувствуем. Другими словами, интуиция убедительнее чувства, поскольку кажется, что она происходит из «внутренней мудрости». Более того, зачастую интуитивные чувства не окрашены эмоциями. Их интенсивность может быть сильной или слабой, в зависимости от нашей внимательности и памятования.

Кроме того, решая, что делать, нам необходимо проверять свои интуитивные чувства. Интуитивные чувства возникают из бессознательных причин. Их источником может служить знание, врождённое глубокое осознавание или понимание, основанное на опыте. Тем не менее, то, что мы считаем интуитивным чувством, также может происходить из заблуждения или беспокоящих эмоций. Если мы, к примеру, чувствуем паранойю, то возникшее у нас чувство, что поездка будет опасной, может казаться нам интуитивным чувством надвигающегося несчастья. То есть интуиция может служить верным источником информации, а может быть ошибочной. Хотя, принимая решения, нам необходимо консультироваться со своей интуицией, нам также необходимо заботиться о том, чтобы не следовать ей слепо или импульсивно.

Иногда мы можем чувствовать склонность что-то делать, тогда как интуиция подсказывает нам нечто другое. В такой ситуации нам также следует быть осторожными. То или другое может быть верно, и то и другое может быть частично верно, или и то и другое может быть ошибочно. Интуиция может быть ценным качеством или помехой.

Когда мы надлежащим образом чувствительны, мы понимаем, что беспокоит окружающих и что им необходимо. То, что им необходимо, всегда более приоритетно, чем то, что, по их словам, они хотят. Тем не менее, иногда мы замечаем, что нам сложно предоставить окружающим то, что они могут хотеть и в чём они могут нуждаются, – например, физически продемонстрировать теплые чувства или предоставить место и время побыть в одиночестве. К тому же мы можем не чувствовать склонность, не хотеть или нам может не нравиться предоставлять им это. Более того, если нам самим не нравится получать подобное от окружающих, мы можем считать, что любой, кому это нравится, – незрел или глуп.

Такого рода потребность или чья-то просьба отличается от требования нашего времени или денег, когда нам нечего одолжить. Несмотря на возможно имеющиеся у нас определенные психологические блокировки, каждый способен кого-то обнять или не беспокоить человека. Принимая решение относительно того, что делать, нам необходимо проверить свою мотивацию и мотивацию другого человека, а также возможные последствия каждого из возможных решений. Хотя благодаря нашей уступке или отказу чьим-то потребностям, этот человек или мы сами можем временно чувствовать себя лучше, нам необходимо делать то, что полезно каждому из нас в долгосрочной перспективе.

Принимая решение относительно того, как поступить, нам надо быть чуткими к своим собственным потребностям и к потребностям окружающих. Если мы предоставляем человеку то, что он или она хочет или в чем он или она нуждается, – например, больше свободного времени, чем у нас есть, – это может губительно сказаться на нашем психическом или эмоциональном здоровье, а также ограничить время и энергию, имеющиеся у нас для других. Однако нам надо быть чуткими, говоря человеку «нет», чтобы он или она не чувствовали, что наш отказ равноценен личной неприязни. Кроме того, нам необходимо говорить «нет» без чувства вины и страха быть отвергнутыми.

Один из способов справиться с подобной ситуацией состоит в том, чтобы предоставить человеку, в особенности другу или родственнику, определённое время, которое каждую неделю посвящено исключительно ему или ей, например завтрак каждую субботу. Кроме того, мы ясно даём понять человеку, что после этого у нас запланированы другие повседневные дела, поэтому наше с ним или с ней совместное время не бесконечно. Установка ограничений является единственным реалистичным и практичным способом вести жизнь. Мы не в состоянии предоставить каждому, кто хочет быть с нами, одинаковое время.

Сложно устанавливать приоритеты, особенно когда речь идет о людях. Хотя не стоит пренебрегать семейными обязанностями, преданностью и долгом, основным критерием является восприимчивость другого человека к нашей помощи и наша эффективность в оказании благотворного влияния на него или на неё неким существенным образом. Кроме того, нам необходимо учитывать то, как много дают нам эти отношения или насколько они нас опустошают. Это влияет на наше общее ощущение благополучия и на нашу способность эффективнее взаимодействовать с окружающими. Учения о карме говорят о том, что, хотя в конечном счёте все равны, необходимо устанавливать приоритеты с учетом пользы, которую другой человек и мы сами на самом деле cможем принести другим, сейчас или позже в жизни. Этот принцип применим к принятию решений не только в отношении того, как много времени уделять каждому человеку, но также и в отношении того, как много энергии тратить на себя.

И снова нам необходимо понимать, как наш ум создает обманчивые видимости кажущегося прочным «меня», заваленного несправедливыми требованиями, и кажущегося прочным «тебя», бесцеремонно выдвигающего эти требования. Веря в эту двойственную видимость и обозначая себя и других такими ошибочными ярлыками, мы нервничаем и обижаемся. Нам приходится изобретать отговорки, чтобы держать других на расстоянии, и, если только мы не абсолютно бесстыдны, мы естественным образом испытываем чувство вины. Деконструкция этой двойственной видимости и попытка относиться к этому без озабоченности собой позволяют нам устанавливать приоритеты в отношении своего времени, не испытывая чувства вины. Замена собственных ментальных ярлыков на «кто-то пытается помочь» и «людям нужна помощь» также полезна, если мы не конкретизируем их.

На другом уровне проецирования двойственной видимости, наш ум может создавать двойственную видимость кажущегоcя прочным «меня», которому необходимо быть полезным, чтобы оправдать свое существование, и кажущегося прочным «тебя», которое в состоянии предоставить эту ускользающую уверенность, позволяя служить себе. Обманутые такой видимостью, мы можем чувствовать, что, сказав своим друзьям «нет», мы отказываемся от самих себя и, следовательно, теряем всякую надежду обрести прочное существование на основе постоянного стремления угождать их требованиям.

Даже если друг отверг нас, нам необходимо сосредоточиться на том, что жизнь продолжается. Нам печально терять связь с этим человеком, но его или её разочарованность, раздражение или отъезд не делает нас бесполезными. Если сам Будда был не в состоянии понравится каждому, чего же мы ожидаем от себя? Памятование об этом позволяет нам говорить «нет» в непринужденной, искренней манере, без чувства вины или страха. Кроме того это позволяет нам понять и принять кого-то, кто говорит нам «нет», не чувствуя при этом обиды.

Чтобы принимать чуткие решения, нам необходимо предварительно освободить процесс принятия решений от двойственных чувств. Подходящим способом выработать такой навык является работа с зудом. Мы стараемся сидеть тихо, не двигаясь. У нас неизбежно возникает зуд, и мы пытаемся обратить внимание на то, что мы одновременно чувствуем склонность почесаться и хотим это сделать. Решив не чесаться, мы наблюдаем за тем, как наш ум автоматически создает двойственную видимость кажущегося прочным мучающегося «я» и кажущегося прочным нестерпимого зуда. Затем наш ум разделяет напополам наш опыт, создавая образ кажущегося прочным контролера «я», который не собирается уступать этому беспокоящему зуду, и кажущегося прочным слабого «я», которое хочет уступить и которому требуется контроль. Если мы отождествляем себя с кажущимся прочным сильным «я» и всё же чешемся, то мы чувствуем себя побеждёнными слабым «я». Когда такое происходит, мы можем переживать поражение, испытывая при этом угрызение совести и считая, что нам следовало бы быть сильнее. Если мы преуспели в контроле за кажущимся прочным слабым «я», мы радуемся, чувствуя переполняющую гордость за то, какие мы сильные. В каждом из этих случаев наш опыт является беспокоящим.

Мы можем деконструировать свое переживание. Для этого мы сосредоточиваемся на зуде, который решили не чесать. Это лишь физическое ощущение, создаваемое и воспринимаемое нашим осязательным сознанием. Рассматривая его в таком ключе, мы пытаемся обратить внимание на то, что наше ощущение зуда сопровождается намерением, состоящим в том, чтобы перетерпеть это ощущение и постараться не чесать зуд, чтобы его прекратить. Это намерение становится убедительнее, когда мы рассматриваем зуд как нечто непостоянное, что в конечном счёте пройдет само собой. Проводя такой анализ, мы обнаруживаем, что нет контролера, который бы управлял этой ситуацией и запрещал бы нашей руке чесать зуд. Отказываясь чесаться, мы пытаемся сосредоточиться на этом опыте как на лишенном кажущегося прочным, цельного «я».

Затем мы сознательно отказываемся от своего предыдущего решения и решаем почесаться. Проверяя, что происходит, когда мы медленно чешем зуд, мы пытаемся обратить внимание на то, что изменилось лишь намерение, сопровождающее наше осознавание зуда. Теперь намерение состоит в том, чтобы почесаться. Это намерение, подпитанное осознанно мотивированным желанием прекратить испытывать это физическое ощущение, порождает побуждение, которое тут же преобразовывается в движение нашей руки, когда мы чешемся. И снова, нет прочного хозяина, стоящего за этим действием, который обрабатывает информацию, поступающую от сенсорных клеток нашей кожи и посылает приказы нашей руке. Мы пытаемся сосредоточиться на минуту на том факте, что мы способны принимать решения без двойственных чувств.

Дополнительным фактором, позволяющим нам принимать чуткие решения, является непринужденность по отношению к самим себе и применение естественных способностей своего ума и сердца. Нервозность может сделать нас нерешительными, а предубеждения могут затмить наши способности к критическому отношению. Следовательно, в качестве следующего предварительного шага, мы можем повторить практику из третьей части девятого упражнения без зеркала. Расслабляя мышцы, мы применяем методы «уплывающие облака» и «буквы на воде», чтобы освободить свой ум от вербальных мыслей, предубеждений, невербальных суждений, спроецированных ролей, а также ожиданий касающихся нас самих и решения, которое нам необходимо принять. Затем, как в четырнадцатом упражнении, мы представляем, что любое возможно оставшееся у нас нервное или эмоциональное напряжение успокаивается, подобно тому как успокаиваются волны в океане, когда прекратился ветер. Достигнув покоя, открытого состояния ума и сердца, свободного от напряжения, мы остаемся в состоянии ясности в течение минуты или двух.

Теперь мы готовы приступить к основной части этого упражнения. Мы начинаем первую фазу с того, что сосредоточиваемся на фотографии или думаем о человеке, в отношении которого нам, возможно, нужно принять нелёгкое решение. Когда мы выбираем кого-то, с кем мы находимся, к примеру, в нездоровых или в не приносящих удовлетворение отношениях, нам необходимо опираться на различные навыки, обретенные благодаря предыдущим упражнениям.

Сначала нам нужно решить, следует ли вообще что-либо делать. Для этого нам необходимо проверить своё видение ситуации. Мы начинаем с деконструкции любых двойственных чувств, которые мы по-прежнему можем бессознательно проецировать. Другими словами, мы пытаемся прекратить видеть эти взаимоотношения как противостояние между прочным «мной» и прочным «тобой». Представляя, как лопается воздушный шарик этой фантазии, мы объективно проверяем факты и учитываем точку зрения и замечания другого человека. Обе участвующие стороны, бесспорно, имеют справедливые замечания. Абсурдно обвинять исключительно одну из сторон. Возможно, мы захотим учесть беспристрастное внешнее мнение. Однако нам стоит позаботиться о том, чтобы не терять собственных способностей к критическому отношению, и не позволять плохому совету оказывать на нас влияние.

Как только мы достигли уверенности в фактах, нам необходимо посредством самоанализа определить:

1. что мы чувствуем склонность делать;
2. что говорит наша интуиция;
3. что мы хотим делать;
4. что нам необходимо делать.

Например, мы можем чувствовать склонность ничего не делать. Но наша интуиция говорит нам, что это лишь ухудшит положение вещей. Более того, мы хотим поговорить с человеком и знаем, что нам необходимо это сделать

Затем мы проверяем причины, стоящие за каждым из перечисленных четырёх пунктов. Полезно составить список. Составление списка может казаться отстранённым и аналитическим занятием, однако, не имея перед глазами какой-либо схемы, мы можем просто выбрать самый легкий путь – а именно ничего не делать – либо мучить себя нерешительностью.

1. Чувство склонности делать что-либо возникает из привычек, предпочтений, физических факторов и бессознательных мотиваций. Обстоятельства и влияние окружающих также могут внести свой вклад. В рассматриваемом нами примере мы можем чувствовать склонность ничего не делать из-за нашей привычки помалкивать и предпочтения избегать конфликтов. Исследуя себя глубже, мы выявляем страх вызвать гнев этого человека, а также боязнь потенциального одиночества в случае, если он или она нас отвергнет. Переутомление от работы и усталость тоже могут повлиять на наше чувство замкнутости.
2. Интуитивное чувство того, что делать, возникает благодаря знанию, врождённому глубокому осознаванию или пониманию, обретённому благодаря жизненному опыту. Мы интуитивно знаем, что наше молчание ухудшит ситуацию, так как мы видели, что это происходило с другими людьми. Поскольку то, что мы считаем интуицией, может быть вызвано скрытыми установками, нам необходимо проверить, не относится ли это к нашему случаю. Нашу интуицию может усиливать бессознательное стремление контролировать происходящее.
3. Желание действовать возникает из сознательной и бессознательной мотиваций. Обстоятельства и влияние окружающих тоже могут внести свой вклад. Мы хотим поговорить с человеком, поскольку более не в состоянии выносить страдания, вызванные нездоровыми взаимоотношениями. Хотя обычно мы не признаем этого, мы можем также чувствовать подавленность. Более того, несколько наших друзей поддержали наше желание обсудить ситуацию и обстоятельства подходят для разговора: мы проводим выходные вместе.
4. Наконец, необходимость действовать возникает из-за того, что это может принести пользу обоим сторонам. Даже если решение несёт кратковременное страдание, нам необходимо стремиться к долгосрочной пользе. Кроме того, физическая потребность и обстоятельства тоже могут оказать влияние на необходимость действовать. В рассматриваемом примере мы знаем, что нам необходимо что-то делать, поскольку текущая ситуация негативно сказывается на нашей работе, нашем здоровье и на наших взаимоотношениях с другими людьми. Более того, нынешние взаимоотношения являются нездоровыми и для другого человека, а также негативно влияют на его или её отношения с остальными людьми. Мы любим этого человека и желаем ему или ей счастья. В текущих условиях никто из нас не является счастливым. Следовательно, наша любовь и наша заботливость подтверждают необходимость действовать. После нашего разговора человек может чувствовать себя уязвленным и мы можем чувствовать печаль. Однако, в конечном счете, для обоих из нас будет полезно сделать что-либо сейчас.

Первое решение, которое нам следует принять, – это делать ли что-либо вообще. Выявив все относящиеся к ситуации факторы, нам необходимо взвесить положительные и отрицательные причины каждого из вариантов выбора. Основными созидательными причинами что-либо делать являются долгосрочная польза для каждого из нас, наша любовь к человеку и наша искренняя забота о благополучии нас обоих. Хотя наше чувство подавленности может оказаться излишне чувствительной реакцией, наша нетерпимость к текущему эмоциональному страданию обоснована. Опыт говорит нам о том, что если мы не сделаем что-либо сейчас, то ситуация только ухудшится. Остальные наши друзья поддерживают этот наш выбор. Единственным отрицательным фактором, стоящим за нашим решением действовать, является наше бессознательное стремление контролировать происходящее. Чтобы сдерживать это стремление, нам необходимо внимательно слушать то, что говорит другой человек.

Преимущество молчания состоит в том, что мы избегаем потенциально бурного конфликта, гнева другого человека и собственного возможного одиночества в будущем. Негативными причинами молчания являются наши страхи и неуверенность. Так как долгосрочная польза всегда важнее краткосрочных неприятностей, наше беспокойство определённо является гиперреакцией. Следовательно, оно не служит веским доводом в пользу того, чтобы ничего не делать. Из того факта, что мы переутомлены и устали, следует, что, возможно, нам надо немного подождать с нашим разговором, но не стоит откладывать его в долгий ящик. Взвешивая все факторы, мы видим, что причины, по которым нам необходимо что-то менять в наших взаимоотношениях, более веские, чем те, по которым можно ничего не делать. Мы принимаем решение действовать.

Как только мы приняли такое решение и если мы явно мотивированы чувством любви к этому человеку, мы готовы решать, что именно делать. Варианты выбора: перестроить взаимоотношения или расстаться с человеком. Чтобы принять решение, нам необходимо настроить наши десять умственных факторов и воспользоваться пятью типами глубокого осознавания. Мы сосредоточиваемся на человеке с мотивированным побуждением. Пользуясь зеркалоподобным осознаванием, мы различаем и обращаем внимание на разные аспекты его или её поведения. Затем, посредством уравнивающего и индивидуализирующего осознаваний, мы различаем шаблоны, принимая во внимание индивидуальность каждого из них. Приятное контактирующее осознавание и чувство счастья от перспективы разрешения проблемы усиливают наши заинтересованность, памятование и сосредоточенность. Эти факторы, в свою очередь, ведут нас к распознаванию способа действия. Мы распознаём способ действия посредством осознавания осуществления. Затем мы проверяем мудрость и эффективность нашего выбора при помощи осознавания реальности. Наконец, если наш выбор кажется нам наиболее разумным, мы намереваемся предложить его другому человеку, когда начнём разговор с ним или с ней.

Процесс принятия решения требует доброты, сердечности и понимания, а не азарта планирования битвы. Мы должны быть уверены в том, что выбранное нами решение этически безупречно – не является ни разрушительным, ни нечестным по отношению к чувствам вовлеченных в ситуацию людей.

Чтобы избежать недостаточной чувствительности к себе, нам необходимо понимать ограниченность своих возможностей. Всё же, в рамках своих возможностей, нам надо быть готовыми ответить «да» или «нет» на конкретные вопросы по ходу дискуссии. Нам также необходимо выбрать подходящее для такого разговора время, когда мы оба будем восприимчивы. Опрометчивые действия могут привести к катастрофическим последствиям. Самое главное – наш подход к дискуссии не должен содержать предубеждений. Благодаря осознаванию реальности, мы даё человеку шанс измениться, понимая, что никто не меняется мгновенно. Кроме того, осознавание реальности позволяет нам оставаться открытыми к его или её точке зрения и предложениям. Если мы находим это полезным, мы можем отрепетировать то, что мы собираемся сказать, и шаги, которые мы готовы предпринять. Как бы там ни было, как и при урегулировании любых разногласий, нам необходима гибкость, чтобы не следовать фиксированному сценарию.

Мы пытаемся представить, что делаем всё это спокойно и по-доброму. Даже если другой человек сердится, обижается или расстраивается, нам нужно разрешить проблему. Для этого требуется мужество и сила. Избавление от озабоченности собой даёт нам такое мужество. Говоря и действуя недвойственно, мы перестаем быть напуганными или неуверенными. Литература по абхидхарме упоминает нерешительность в числе шести наиболее беспокоящих состояний ума. Колеблясь или сомневаясь во время принятия решения, касающегося нездоровых взаимоотношений, мы тратим время и энергию на незрелые, причиняющие страдания психологические игры. Это мешает нашему развитию в жизни.

Если позже мы понимаем, что выбранное нами решение неверно, нам необходимо принять ограниченность своей способности знать наилучшее решение. В конце концов, мы не всеведущи. Более того, наше решение было не единственным фактором, повлиявшим на произошедшее с человеком или с нами. Учась на собственном опыте, мы можем лишь пытаться применять сострадание и мудрость, чтобы продолжать жить.

Во время второй фазы этого упражнения мы сидим в кругу остальных участников группы и сосредоточиваемся на одном из тех участников, в отношении которого нам необходимо принять некое решение. Если мы знаем кого-то в группе и у нас с этим человеком есть разногласия, то мы можем работать над этим. Если у нас нет разногласий или мы никого не знаем, мы можем работать с такими вопросами, как улучшение наших взаимоотношений или их установление. Подходя к проблеме недвойственно и с сердечной заботливостью, мы пытаемся объективно оценить ситуацию и исследовать свои чувства, интуитивное знание, свои желания и то, что нам необходимо делать. Затем мы пытаемся применить свои десять умственных факторов и пять типов глубокого осознавания, чтобы выбрать способ действия и принять решение действовать.

Мы практикуем третью фазу упражнения, сосредоточиваясь на себе, сначала глядя на своё отражение в зеркале, а затем работая без зеркала. Выбирая сложные решения, которые нам необходимо принять и которые касаются нас самих, мы применяем те же подходы, что и в предыдущих фазах этого упражнения. Полезные для рассмотрения вопросы включают то, что мы собираемся делать со своей жизнью, какую работу мы собираемся выполнять, где мы собираемся жить и с кем, следует ли нам поменять работу, когда мы собираемся выйти на пенсию и что мы собираемся делать после этого и так далее. Нам необходимо применять навыки чуткости, обретённые нами благодаря этому курсу упражнений, чтобы помочь себе разрешить наиболее сложные для себя вопросы в жизни.

Предварительная часть упражнения

1. Принятие решений без двойственных чувств

• Сидите спокойно, не двигаясь, и, когда возникнет ощущение нестерпимого зуда, обратите внимание на то, как вы одновременно чувствуете склонность почесаться и вам хочется это сделать.
• Примите решение не чесаться и наблюдайте, как ваш ум автоматически создаёт двойственную видимость мучающегося «я» и нестерпимого зуда, а затем разделяет надвое ваш опыт, создавая контролирующее «я», которое не собирается уступать беспокоящему зуду, и слабое «я», которое хочет уступить и нуждается в контроле.
• Деконструируйте это переживание, сосредоточившись на зудящем месте, которое вы решили не чесать, и обращая внимание на то, что это всего лишь физическое ощущение, создаваемое и воспринимаемое вашим осязательным сознанием.
• Обратите внимание, каким намерением сопровождается ощущение зуда – перетерпеть это ощущение и постараться не чесаться.
• Наблюдайте, что нет того, кто контролирует происходящее, управляя ситуацией и запрещая вашей руке чесать зуд.
• Отказываясь почесаться, сосредоточьтесь на этом переживании, на том, что оно лишено прочного «я».
• Осознанно откажитесь от предыдущего решения и примите решение почесаться.
• Исследуйте, что происходит, когда вы медленно чешете зудящее место и обратите внимание, что изменилось только одно – ваше намерение, сопровождающее осознавание зуда.
• Сосредоточьтесь на том, что вы способны принимать решения без двойственных чувств.

2. Расслабьтесь, чтобы достичь естественных способностей вашего ума и сердца

• Расслабьте мышечное напряжение.
• Успокойте ум от вербальных мыслей, предубеждений, невербальных суждений, спроецированных ролей, а также от ожиданий в отношении вас самих и от решения, которое вам необходимо принять, пользуясь методами «уплывающие облака» и «буквы на воде».
• Представьте, что любое возможно оставшееся у вас нервное или эмоциональное напряжение успокаивается, как волна в океане, когда затихает ветер.
• Переживая ясность, задержитесь на минуту или две в спокойном, открытом состоянии ума и сердца, свободном от напряжения.

Основная часть упражнения

I. Сосредоточиваясь на фотографии человека из вашей жизни, в отношении которого вам необходимо принять сложное решение, например, выберите человека, отношения с которым нездоровы или не приносят удовлетворения, – или думая о таком человеке

• Деконструируйте любые двойственные чувства, которые вы, возможно, проецируете на ваши взаимоотношения, подобные противостоянию между прочным «мной» и прочным «тобой», представив, как лопается воздушный шарик вашей фантазии.
• Объективно проверьте факты, принимая во внимание ваше впечатление от ситуации, а также точку зрения и мнение другого человека.
• Примите во внимание беспристрастное мнение со стороны.
• Посредством самоанализа определите:
  • что вы чувствуете склонность делать;
  • что говорит ваша интуиция;
  • что вы хотите делать;
  • что вам необходимо делать.
• Перечислите на бумаге причины, почему вы склонны что-либо делать, такие как:
  • привычки;
  • предпочтения;
  • физические факторы;
  • бессознательные мотивации;
  • влияние обстоятельств;
  • влияние окружающих.
• Перечислите причины того, что подсказывает вам интуиция:
  • знание;
  • внутреннее глубокое осознавание или здравый смысл;
  • понимание, обретённое благодаря жизненному опыту;
  • скрытые установки, подкрепляющие вашу интуицию.
• Перечислите причины, почему вы хотите что-либо делать:
  • осознанные мотивации;
  • неосознанные мотивации;
  • влияние обстоятельств;
  • влияние окружающих.
• Перечислите причины, почему вам необходимо что-либо делать:
  • краткосрочная польза для каждого из людей;
  • долгосрочная польза для каждого из людей;
  • физическая необходимость;
  • влияние обстоятельств.
• Чтобы решить, делать что-либо или нет, исследуйте положительные и отрицательные предпосылки для действия и бездействия. Обращайте особое внимание на краткосрочную и долгосрочную пользу, а также на недостатки каждого из вариантов выбора.
• Взвесьте все факторы, чтобы определить, для принятия какого решения есть более веские причины.
• Примите решение следовать этому варианту.
• Если вы решили действовать, чтобы понять, что именно делать, подтвердите мотивацию, настройте десять умственных факторов и примените пять типов глубокого осознавания.
  • Сосредоточьтесь на человеке с мотивированным побуждением.
  • Пользуясь зеркалоподобным осознаванием, различайте разнообразные аспекты его или её поведения и обращайте на них внимание.
  • Пользуясь уравнивающим и индивидуализирующим осознаваниями, различайте шаблоны, принимая во внимание индивидуальность каждого из них.
  • Пользуясь приятным контактирующим осознаванием и чувством счастья от возможности разрешить проблему, усильте интерес, памятование и сосредоточенность.
  • Посредством осуществляющего осознавания распознайте, что нужно сделать.
  • При помощи осознавания реальности проверьте мудрость и эффективность своего выбора, убедившись, что принятое решение этически безупречно – не является ни разрушительным, ни нечестным к чувствам вовлечённых в ситуацию людей.
  • Если этот вариант кажется наиболее разумным, установите намерение предложить его другому человеку, когда начнёте разговор с ним или с ней.
• Чтобы избежать бесчувственности по отношению к себе, осознайте ограниченность своих возможностей и будьте готовы говорить «да» или «нет» по мере развития разговора.
• Выберите подходящее время для разговора – когда вы оба будете восприимчивы.
• Представьте, что подходите к разговору спокойно и по-доброму, без предубеждений.
• На протяжении разговора сохраняйте осознавание реальности, чтобы дать человеку шанс измениться, понимая, что никто не меняется мгновенно.
• Оставайтесь открытыми к его или её точке зрения и предложениям.

II. Сосредоточиваясь на присутствующих

1. Повторите то же самое, сидя в кругу участников группы и сосредоточиваясь только на одном человеке, в отношении которого вам необходимо что-либо решить

• Если вы знаете кого-либо из участников группы и у вас есть разногласия, то работайте с этим.
• Если у вас нет разногласий или вы никого не знаете, работайте над тем, как улучшить или начать взаимоотношения.

III. Сосредоточиваясь на себе

1. Повторите то же самое, глядя в зеркало, чтобы принять сложное решение в вашей жизни.

2. Повторите то же самое без зеркала.