Эффективность общей тантры: другие школы

Природа будды и положительное представление о себе

Негелугпинские традиции согласны с гелуг в том, что преобразование наших представлений в медитативные образы будд не происходит лишь в силу положительного мышления. Оно возникает из нашей природы будды и из того, что представления о себе лишены существования невозможными способами.

Как и в школе гелуг, большинство мастеров школы сакья объясняют, что в нашей природе будды есть все потенциалы (nus-pa), позволяющие стать просветлёнными. Когда мастера школы ньингма утверждают, с другой стороны, что факторы природы будды – это не просто потенциалы, но что они завершены в нас (rdzogs-pa, совершенны), они не подразумевают, что мы уже в полной мере действующие, всеведущие будды с безграничной любовью. Факторы природы будды, такие как природа нашего ума, и их врождённые качества сострадания и так далее, завершены в том смысле, что нам не нужно их привносить или создавать. Однако преходящие загрязнения не позволяют нам до них добраться и раскрыть в полной мере. То, что мы используем для этих факторов символ ‒ представление о себе как о медитативном образе будды, помогает нам убрать умственные омрачения (sgrib-pa, препятствия), которые и являются преходящими загрязнениями.

Более того, все негелугпинские школы согласны в том, что тантрическое преобразование представления о себе требует понимания того, что эти представления не существуют таким способом, каким они предстают перед концептуальным познанием. На самом простом уровне, концептуальное познание заставляет представления о себе казаться истинно существующими. Негелугпинские традиции под истинным существованием понимают истинное неприписанное существование. Это означает самостоятельное существование в качестве явления ‒ без приписывания, отдельно от ума, который создаёт и воспринимает их в процессе познания. В технических терминах, будучи обозначениями, представления о себе ссылаются на нечто (btags-chos), однако то, на что они ссылаются, не соответствует неприписанно существующим объектам, которые эти обозначения подразумевают концептуально (zhen-yul).

Например, представление о себе как об идиоте ссылается на идиота, в соответствии с общепринятым или личным определением. Вот что оно означает. Тем не менее, не существует такого явления, как абсолютный идиот – некто, кто является идиотом безотносительно к тем, кто к нему так относится. Таким образом, несмотря на отношение к себе как к идиоту, наши представления о себе не делают нас абсолютным идиотом, хотя наши представления о себе имеют смысл. То же справедливо, когда мы используем другое представление о себе – что мы медитативные образы будд.

Точка зрения школы сакья: нераздельность сансары и нирваны

Традиция сакья приводит дальнейшее объяснение того, почему, когда мы представляем себя медитативными образами будды, – это не искажённое познание. Согласно воззрению традиции сакья о нераздельности сансары и нирваны ('khor-'das dbyer-med), наши энергии вибрируют и появляются во множестве форм одновременно. Это похоже на элементарные частицы, которые одновременно вибрируют на различных квантовых уровнях. На одном квантовом уровне мы появляемся в форме нашего обычного тела, однако на других квантовых уровнях мы одновременно появляемся как медитативный образ будды. То, как мы себя воспринимаем, и то, как нас воспринимают другие, зависит от воспринимающего ума. Пока воспринимающий ум не затронут поверхностными или глубокими причинами ошибочного или искажённого создания видимостей – например, астигматизмом, аутизмом или цеплянием за истинное неприписанное существование, – познание видимостей нас как обычных людей и как медитативных образов будд, как правило, одинаково верны.

Как и в объяснении школы гелуг, метод в негелугпинской общей тантре – это видимость нас в качестве медитативного образа будды, а мудрость – это познание пустотности в отношении этой видимости. Тем не менее, многие мастера негелугпинских традиций различают самопустотность (rang-stong) и инопустотность (gzhan-stong). Их утверждения о нераздельности метода и мудрости в тантре отличаются в зависимости от того, как они определяют каждую из них и принимают ли они в качестве окончательной точки зрения одну, другую или же обе.

В общем, самопустотность – это отсутствие собственной природы (rang-bzhin), то есть отсутствие невозможного способа существования. Инопустотность – это глубокое осознавание (ye-shes) с отсутствием других уровней умственной деятельности. Все согласны с тем, что пустотность как она определяется в гелуг – это разновидность самопустотности, и что, хотя она в определённой степени достоверна, это не окончательная точка зрения.

С точки зрения самопустотности

Когда под пустотностью имеется в виду самопустотность, видимости и их самопустотность как способ их существования по-прежнему представляют собой два нераздельных факта об одном и том же явлении. Но так как многие основополагающие утверждения здесь отличаются от утверждений школы гелуг, объяснения более близкой связи метода и мудрости тоже отличаются.

Вообще, согласно традиции мадхьямака, есть два типа абсолютных явлений:

• перечисляемое абсолютное явление (rnam-grangs-pa'i don-dam) – это пустотности, которые достоверно познаются концептуально. Они «перечисляемы» в том смысле, что их можно зачислить в ряд того, что выглядит для ума как достоверно познаваемое явление посредством умственного обозначения при помощи слов и концепций.
• неперечисляемое абсолютное явление (rnam-grangs ma-yin-pa'i don-dam) – это пустотности, которые верно познаются неконцептуально. Они «неперечисляемы» в том смысле, что их нельзя зачислить в ряд того, что выглядит для ума достоверно познаваемым явлением посредством умственного обозначения словами и концепциями.

Чтобы облегчить обсуждение, давайте для этих двух типов создадим термины «перечисляемая пустотность» и «неперечисляемая пустотность».

Перечисляемая пустотность – это пустотность как неподразумевающее отрицание (med-dgag, неподтверждающее отрицание) истинного неприписанного существования. В более простых терминах, это полное отсутствие истинного неприписанного существования, потому что его не существует. Отрицающие явления (dgag-pa), например перечисляемая пустотность, – это лишь концептуальные категории (spyi, общие понятия), и как таковые они могут быть познаны только концептуально.

Неперечисляемая пустотность – это пустотность, которая не соответствует прочным категориям, подразумеваемым концептуализацией, таким как утверждение (sgrub-pa), отрицание, и то и другое, или ни одно из них. В этом смысле она «вне любых слов и концепций». Более того, неперечисляемая пустотность – это не только пустотность вне слов и концепций. Это нераздельные пустотность и видимость, каждая из которых вне слов и концепций.

Все негелугпинские традиции утверждают, что окончательный (mthar-thug) способ существования всего – это неперечисляемая пустотность. Всё существует вне слов и концепций. Слова и концепции для описания способов существования – такие как «с утверждением истинного существования», «с отрицанием истинного существования», «и с тем, и с другим» или «ни с тем, ни с другим» – концептуально подразумевают (zhen-pa), что эти способы действительно существуют как прочные категории, подобно отдельным ящикам; а это невозможно. Они также концептуально подразумевают, что, если абсолютный способ существования всего можно описать словами или концепциями, он будет прочным элементом, который можно будет поместить в один из этих прочных ящиков. Это тоже невозможно. Достоверное неконцептуальное познание показывает, что окончательный способ существования всего не вмещается ни в один из концептуальных ящиков. Таким образом, абсолютный способ существования всего находится вне способа, соответствующего тому, что концептуально подразумевают слова и понятия.

Два негелугпинских применения термина «самопустотность»

Негелугпинские школы делятся на два лагеря в том, как они применяют термин самопустотность в отношении двух уровней глубочайшей истины в рамках тантры.

1. Ньингма и основное течение школы сакья, например мастер XV века Горампа (Go-ram bSod-nams seng-ge), как правило, используют термин самопустотность для обозначения только абсолютного способа существования, неперечисляемой пустотности. Обычно они не применяют этот термин в отношении перечисляемой пустотности чего бы то ни было ‒ абсолютного отсутствия истинного существования объекта.
2. Карма-кагью и шангпа-кагью в своём объяснении тантры используют термин самопустотность исключительно для перечисляемой пустотности. Хотя они признают, что способ существования всего полностью вне слов и концепций, для неперечисляемой пустотности они не применяют термин самопустотность. Обратите внимание на то, что здесь мы рассматриваем только утверждения школ карма-кагью и шангпа-кагью традиции маха-мадхьямака, поскольку именно их воззрение мадхьямаки имеет отношение к практике тантры.

Важные утверждения, уникальные для негелугпинских традиций

Негелугпинские традиции существенно отличаются от традиции гелуг в приведённых ниже пяти пунктах, важных для понимания их объяснений того, почему метод и мудрость ближе друг к другу в общей тантре по сравнению с сутрой. Сакья, кагью и ньингма утверждают, что:

1. Неперечисляемая пустотность ‒ пустотность вне слов и концепций ‒ находится за пределами четырёх крайних способов невозможного существования, представляющих собой концептуально подразумеваемые объекты, соответствующие концептуализации: (а) истинного существования, (б) полного отсутствия истинного существования, (в) обоих, (г) ни одного из них. Как и в гелуг, полное отсутствие истинного существования как неперечисляемая пустотность – это полное отсутствие четырёх крайностей (а) абсолютизма (истинного существования), (б) нигилизма (полного несуществования), (в) обеих и (г) ни одной из них.
2. Только концептуальное познание заставляет объекты казаться существующими одним из четырёх невозможных способов, вне которых находится неперечисляемая пустотность. Неконцептуальное познание не заставляет объекты казаться существующими любым из этих способов.
3. Перечисляемая пустотность как полное отсутствие может, таким образом, быть объектом только концептуального познания, но не объектом неконцептуального познания.
4. Неперечисляемая пустотность как способ существования вне слов и концепций может быть объектом только неконцептуального познания, но не объектом концептуального познания.
5. «Мудрость» как распознавание (shes-rab) пустотности познаёт только перечисляемую пустотность. «Мудрость» неперечисляемой пустотности – исключительно глубокое осознавание (ye-shes).

Концептуальный и неконцептуальный союз метода и мудрости с точки зрения самопустотности

В традиции гелуг союз метода и мудрости в общей тантре включает одни и те же метод и мудрость, вне зависимости от того, какой это союз ‒ с концептуальным или неконцептуальным познанием. Более того, способ объединения практики метода и мудрости на обоих уровнях одинаков. Концептуальный союз приводит к неконцептуальному при существенном усилении создающих просветление систем положительной силы и глубокого осознавания.

Негелугпинские традиции согласны с тем, что концептуальный союз метода и мудрости – необходимое условие для достижения неконцептуального союза, и что усиление двух создающих просветление систем влечёт за собой переход из одного в другой. Тем не менее, фактор мудрости в концептуальном и неконцептуальном союзах отличается. На концептуальном уровне мудрость – это распознавание перечисляемой пустотности; на неконцептуальном уровне – это глубокое осознавание неперечисляемой пустотности. Следовательно, то, как негелугпинские традиции совмещают метод и мудрость, также отличается на этих двух уровнях.

Негелугпинские традиции объясняют союз метода и мудрости в концептуальном познании в целом так же, как гелуг. И метод, и мудрость познаются только в контексте друг друга. Это означает, что каждый из них продолжается в качестве наследия, когда возникает другой. Как и в гелуг, такая практика избегает недостатка бодхичитты как метода, поскольку способы познания подобной пространству и подобной иллюзии перечисляемой пустотности не противоречивы, а равноценны.

В сутре и общей тантре традиции гелуг видимости медитативных образов будд, которые возникают в концептуальном и неконцептуальном познании пустотности последующего достижения, одни и те же. Обе – видимости того, что кажется истинно существующими образами будд. В негелугпинский традициях создание видимостей истинного существования (bden-snang) происходит только с концептуальным познанием. И в негелугпинских, и в гелугпинской системах такие видимости называются неочищенными видимостями (ma-dag-pa'i snang-ba, нечистые видимости). Создающие видимости факторы (gsal-cha, фактор ясности) нашего потока ума не очищены от омрачений, из-за которых и возникают эти обманчивые видимости.

Согласно негелугпинским традициям, йогическое неконцептуальное познание создаёт очищенные видимости (dag-pa'i snang-ba, чистые видимости) – видимости, созданные потоком ума, который временно очищен от омрачений, порождающих неочищенные видимости.

Очищенные видимости – это видимости вне слов и концепций. Другими словами, способ существования, видимость которого создаётся при йогическом неконцептуальном познании, находится вне крайностей присутствия или отсутствия истинного существования, и присутствия и отсутствия, или ни одного из них. Потому что йогическому неконцептуальному познанию сопутствует глубокое осознавание неперечисляемой пустотности. Возникающий очищенный способ существования мы понимаем неконцептуально.

Итак, йогическое неконцептуальное познание неперечисляемой пустотности медитативного образа будды даёт начало очищенной видимости этого образа будды одновременно с глубоким осознаванием того, как он существует. Таким образом, йогическое неконцептуальное познание совмещает метод и мудрость в один и тот же момент познания.

Тем не менее, во время познания полной поглощённости неперечисляемая самопустотность значимее, тогда как во время познания последующего достижения более значима видимость медитативного образа будды. Они имеют равную значимость только во всеведущем осознавании будды. Тем не менее, у полной поглощённости и последующего достижения есть только один способ познания своих объектов – тот, который вне всех слов и концепций.

С точки зрения инопустотности

Некоторые негелугпинские мастера утверждают, что пустотность вне слов и концепций – это также состояние познания. Они называют это «инопустотностью» (gzhan-stong), так как это состояние познания, лишённое иных уровней ума, а именно тех, на которых происходит концептуальное познание.

Есть две основные традиции.

1. Когда негелугпинские мастера используют термин «самопустотность» в отношении онтологического состояния вне слов и концепций, как, к примеру, в ньингме признают инопустотность в дополнение к самопустотности.
2. Когда термин самопустотность употребляют исключительно в смысле полного отсутствия, как в карма-кагью и шангпа-кагью, где утверждают, что инопустотность также вне самопустотности. Однако они подразумевают, что инопустотность всё же существует способом, который вне слов и концепций.

Чистые видимости медитативных образов будд неотделимы от инопустотности и одновременны с ней. Эти чистые видимости – «игра» (rol-pa) или «сияние» (rtsal) инопустотности в том смысле, что состояние познания инопустотности создаёт их спонтанно. Инопустотность по своей природе лишена примеси неочищенного создания видимостей. Омрачения, из-за которых происходит создание обманчивых видимостей, преходящи, и лишь временно препятствуют естественному созданию инопустотностью чистых видимостей. Очищение от этих омрачений не влечёт за собой создание чистых видимостей: это не похоже на создание машины. При таком объяснении в контексте инопустотности точнее будет говорить о «чистых», а не об «очищенных» видимостях.

Неконцептуальное познание инопустотности прямо и одновременно познаёт неотделимые инопустотность и чистые видимости, что соответствует утверждению негелугпинских школ о том, что неперечисляемая самопустотность ‒ это способ существования вне слов и концепций. Во время полной поглощённости более значима инопустотность, а во время последующего достижения – чистые видимости. Такое познание воспринимает объекты только одним способом – как состояние познания вне всех слов и концепций.

Медитативные образы будд менее обманчивы

Традиция гелуг уникальна в утверждении, что и концептуальное, и неконцептуальное познание создаёт видимости истинного существования (bden-snang), за исключением того, когда неконцептуально познаётся пустотность ‒ полное отсутствие истинного существования. Негелугпинские традиции утверждают, что видимости истинного существования создаёт только концептуальное познание. Это могут быть видимости любой из четырёх крайностей: абсолютизм, нигилизм, обе или ни одна из них.

Чувственное и умственное неконцептуальное познание не создают и не проецируют (spros-pa) видимости объектов как истинно существующих любым из этих способов. Они создают видимости объектов как не истинно существующих (med-snang). Эти видимости, однако, также неочищенные.

За исключением периода йогического неконцептуального познания неперечисляемой пустотности, когда начинается процесс избавления от неосознавания навсегда (spang-ba, отказ), неосознавание (ma-rig-pa, неведение) сопровождает все моменты концептуального и неконцептуального познания. Это может быть неосознавание причины и следствия или способа существования объекта. Давайте поговорим только о последнем.

В общем, неосознавание – это способ познавательной связи (shes-pa) с объектом познания (yul). Есть две разновидности. Сосредоточиваясь на объекте и познавая его:

1. можно просто не знать, как он существует (mi-shes-pa), или
2. можно, в дополнение, одновременно воспринимать, что он существует способом, противоречащим глубочайшей истине (phyin-ci log-tu 'dzin-pa).

Чувственное неконцептуальное познание длится только одну шестидесятую долю секунды. Например, визуальное познание воспринимает только формы и цвета, при этом они существуют не как истинные формы и цвета «этого» или «того». Их познание сопровождается неосознаванием ‒ незнанием того, как они существуют.

Концептуальное познание следует немедленно за этим, порождая и проецируя видимости форм и цветов, создавая из них объекты с истинно существующими идентичностями как «это» или «то», например, как наши обычные тела. Оно одновременно познаёт их противоречивым способом ‒ как истинно существующие объекты с истинно существующими идентичностями.

Поскольку неконцептуальное чувственное познание происходит очень быстро, мы, как правило, его не осознаём. Соответственно, привычное познание нашего обычного тела концептуально, несмотря на наше заблуждение, что мы на самом деле «видим» то, видимость чего создаёт наш концептуальный ум. Таким образом, познание нашего обычного тела обычно включает беспокоящие эмоции и состояния ума в отношении него, которые могут повлиять на нашу сосредоточенность на его пустотности. Даже если мы способны поддерживать неконцептуальное чувственное познание, мы по-прежнему не осознаём, как на самом деле существует воспринимаемое.

Если мы сосредоточиваемся на пустотности нашей видимости в качестве медитативного образа будды, заведомо созданной с пониманием её пустотности, это предельно сокращает опасность загрязнения беспокоящими эмоциями и состояниями ума или неосознаванием. Следовательно, это менее обманчиво. Это справедливо независимо от того, концептуально или неконцептуально познание их пустотности.

Медитативные образы будд более устойчивые

Негелугпинские системы не используют гелугпинский термин «так называемое неизменное изменчивое явление». Вместо него они часто используют термины «неподверженное влиянию явление » ('dus ma-byas, необусловленное) и «вечное явление» (rtag-pa, постоянное), означающие то же. Видимости медитативных образов будд ‒ более устойчивые объекты для сосредоточения при медитации на пустотность, чем видимость нашего обычного тела потому, что они не подвержены старению, голоду или боли, и потому, что они вечны.

Медитативные образы будд более тонкие

Когда мы видим наше обычное тело, то сосредоточиваемся на формах и цветах, которые создаёт наше чувственное неконцептуальное познание. Но почти сразу мы познаём формы и цвета через фильтр видимости истинно существующего тела, которую создаёт и накладывает на них наше концептуальное познание. Хотя то, что мы воспринимаем, концептуально, мы верим, что на самом деле «видим» то, что предстаёт перед нами.

Так как мы создаём неочищенные видимости себя как медитативных образов будд с помощью концептуального ума, нам гораздо легче понять, что они лишены истинного существования, которое нам кажется.

Далее, поскольку очищенная видимость нас самих как медитативного образа будды возникает одновременно с познанием его пустотности, которая вне слов и концепций, она никогда не выглядят истинно существующей. Более того, она никогда не кажется существующей отдельно от её пустотности или от ума, который её создаёт. Хотя то же справедливо в отношении очищенной видимости нас самих в обычной человеческой форме, она не станет физическим телом будды, когда мы устраним все преходящие загрязнения и омрачения.

Традиции сакья и кагью предлагают ту же простую схему из трёх уровней умственной деятельности, что и гелуг. Ньингма, с другой стороны, различает два уровня умственной деятельности:

1. ограниченное осознавание (sems, «сем»),
2. чистое осознавание (rig-pa, «ригпа»).

Ограниченное осознавание включает первые две общие категории ануттарайоги. Таким образом, не только чувственное и обычное умственное познание, но и йогическое неконцептуальное познание – разновидности ограниченного осознавания. Ригпа, с другой стороны, в его многогранности, включает уровень ясного света. Давайте придерживаться классификационной схемы общей ануттарайоги и использовать термин «ум ясного света» для тончайшего уровня умственной деятельности.

Негелугпинские традиции согласны с гелуг в том, что только ануттарайога-тантра использует тончайший уровень умственной деятельности, ум ясного света, для познания пустотности. Сутра бодхисаттв и три низших класса тантры используют йогическое неконцептуальное познание ‒ разновидность тонкой, а не тончайшей умственной деятельности. Поэтому тантра включает особый уровень умственной деятельности для познания пустотности, но его используют не все классы тантры.

Заключительные замечания о пустотности в сутре и тантре

Негелугпинские традиции различают две стадии каждого из четырёх классов тантры с точки зрения того, включает или нет их практика познание пустотности. Первая стадия каждого из них не включает это познание, а вторая включает.

Смысл здесь в том, что на первой стадии каждого из них практикующие обладают только познанием перечисляемой пустотности. На второй стадии они обретают познание неперечисляемой пустотности как онтологическое состояние (самопустотность), состояние познания (инопустотность) или оба. Потому что на первой стадии присутствует только концептуальное познание пустотности, тогда как вторая приводит к её неконцептуальному познанию.

Даже если мы концептуально понимаем неперечисляемую пустотность вне слов и концепций, мы можем сосредоточиться на ней на первой стадии практики только посредством концептуальной категории, представляющей её, которая вообще не может быть точной идеей. В большинстве случаев это будет, на самом деле, умственным представлением об отсутствии слов и концепций.