Семичастная бодхичитта: любовь, сострадание и исключительная решимость

Вчера задали очень важный вопрос, на который я могу ответить подробнее. Вопрос был такой: «Что делать тем, чьи чувства заблокированы, кто ничего не чувствует во время выполнения таких медитаций?» Я расскажу вам об одном упражнении для раскрытия чувств из курса по тренировке чувствительности, который я разработал. Вы можете найти это упражнение в книге «Развитие сбалансированной чувствительности».

Я думаю, для раскрытия чувств необходимо – такая рекомендация есть и в буддийском учении – сначала достичь умиротворения и спокойствия, а затем – беспристрастия. Другими словами, если мы успокоим ум, чтобы он не скакал от мысли к мысли, и хотя бы в какой-то степени избавимся от вялости, чтобы ум не находился в прострации (а это ещё одна разновидность блокировки, когда мы не обращаем внимания на других), тогда мы достигнем состояния, в котором и ум, и сердце будут открытыми. Далее, если нам с помощью медитации на беспристрастие хотя бы до некоторой степени удастся избавиться от беспокоящих эмоций в отношении других и от возникающей вместе с ними невротичной энергии, а также если мы добавим к этому понимание, которое обретаем на среднем уровне мотивации (понимание пустотности «я», то есть личности, – понимание, что «я» не существует невозможными способами) и которое необходимо, чтобы уменьшить нашу озабоченность собой, а также для того, чтобы мы не чувствовали себя за высокими стенами выдуманного прочного существования, – тогда, думаю, у нас будет отличная основа, позволяющая эмоциям течь свободно.

Даже если мы всего лишь представим себе такое открытое состояние, это будет полезно. Работая с людьми, я понял, что это полезно для высвобождения чувств. На самом деле это единственный способ: нам нужно научиться расслабляться, чтобы чувства смогли беспрепятственно возникать. В данном случае мы говорим не о невротических, беспокоящих чувствах. Мы используем слово «чувство» в западном смысле, подразумевая эмоции.

Мы хотим избавиться от всех отвлечений, беспокойств, страхов, блуждания ума, вялости, привязанности, враждебности, наивности, а также от озабоченности собой, из-за которой мы оказываемся заперты за воображаемыми стенами вокруг нас. Даже если мы просто представим, как мы всё это шаг за шагом отпускаем, это поможет нам успокоиться и что-то почувствовать.

[См. Сбалансированная чувствительность. Часть 4: Взвешенные реакции. Глава 2: Разблокирование чувств]

Ещё один метод, который вошёл в этот курс, – использование физических ощущений как инструмента, помогающего установить связь с чувствами. Иногда люди боятся переживать любовь и сострадание, поскольку «это слишком сильные чувства». Им кажется, что чувства их захватят. Мне приходит на ум пример с моей тётей. Она была очень-очень близка со своей матерью, моей бабушкой. Однако когда моя бабушка попала в дом престарелых – на тот момент она страдала от терминальной стадии рака и была в ужасном состоянии, – моя тётя ни разу её не навестила. Она объяснила это тем, что это вызывало бы слишком интенсивные переживания и было бы для неё опустошающим. Она была настолько эгоцентричной, что так ни разу и не навестила свою мать в доме престарелых. Я не уверен в том, что она действительно ни разу её не навестила, но, по-моему, это так. Интересно, что, когда я видел её пару лет назад (моя бабушка уже много лет как умерла), она сказала, что каждый день вспоминает свою маму. То есть проблема была не в том, что она её не любила: она боялась переживать эти эмоции, ей было страшно, что они её захватят.

Я придумал упражнение, которое может быть полезным для людей с подобной проблемой: сначала нужно пощекотать себе ладони, затем очень сильно почесать или ущипнуть свою руку, а затем просто взять себя за руку. Затем я спрашиваю участников курса: «В чём разница?» Это просто физические ощущения, и не более того. Когда кто-то другой щекочет, щиплет или держит нашу руку, ситуация более сложная. С ней труднее справляться. Но если мы это делаем сами, то в конце у нас остаётся ощущение: «И что? Это просто физическое ощущение, и не более того». Далее мы можем сделать логический вывод, что с эмоциями всё то же самое. Чувство – это просто чувство. Будь то грусть, счастье, добросердечие и так далее – бояться нечего. Это просто чувство. Ничего сверхъестественного, ничего особенного. Это помогает «разморозить» чувства, особенно если мы боимся, что эмоции нас захватят.

Если наши чувства действительно заблокированы, важно попробовать растворить эти блоки. Во-первых, нам нужно обнаружить блоки, а затем использовать какой-либо метод, чтобы их растворить.

Также во время медитаций на сострадание рекомендуется, во-первых, подумать о своём страдании (здесь тоже могут возникнуть заблокированные эмоции) и почувствовать, как эти страдания ужасны и насколько мы сами хотим от них избавиться. Таким образом мы развиваем отречение. Как только мы почувствовали желание освободиться от собственных страданий, мы направляем это состояние ума на других людей. В данном случае предполагается, что мы понимаем равенство всех существ (равенство в том смысле, что все одинаково хотят быть счастливыми и не хотят быть несчастными), а чувства к самим себе у нас возникают более свободно, чем к другим. Однако это необязательно бывает именно так. Есть много людей, которые больше сострадают другим и склонны пренебрегать собой. Поэтому некоторым людям этот метод может помочь разблокировать чувства, а другим может не помочь.

Возможно, вам есть что добавить на эту тему. Думаю, это очень важный вопрос, с которым следует поработать, перед тем как практиковать медитации на любовь, сострадание, бодхичитту и так далее. Хотя очень полезно добавить аспект мудрости, чтобы сделать свою поэтапную практику более устойчивой, тем не менее без аспекта метода, связанного с эмоциями, без сострадания и теплоты мы не сможем от всего сердца зародить сострадание – желание, чтобы другие существа освободились от страдания и его причин.

Есть ли у вас вопросы или комментарии?

Может быть, некоторые люди просто в силу своего характера склонны меньше проявлять свои эмоции?

Контроль над своими эмоциями – это ещё одна возможная ситуация, наряду с блокированием. Думаю, вы подняли очень важную тему, ведь есть разница между тем, чтобы чувствовать, и тем, чтобы выражать чувства. Человек может чувствовать положительные эмоции, однако в той или иной ситуации он не станет их выражать.

Например, навещая больного родственника, прикованного к постели в доме престарелых, нам может захотеться взять его за руку, чтобы выразить заботу. Некоторые высоко оценят такой жест, но другие его не оценят. Для некоторых людей физический контакт неприятен. Хотя мы можем чувствовать равное добросердечие ко всем существам, мы проявим самообладание и не возьмём за руку человека, который не любит прикосновения, чтобы не смутить его. В таких ситуациях самообладание необязательно предполагает блокирование чувств.

В других случаях, как я уже говорил, мы можем пытаться контролировать свои чувства из страха, что они станут слишком сильными. Другой вид сдержанности в эмоциях может проявляться из уважения к устоям общества. Это немного похоже на то, что я говорил о больном, которому не нравятся прикосновения.

Мне приходит на ум история о женщине, которая учится у меня в Германии. Она родом из Колумбии, из Южной Америки. Люди в тех местах очень экспрессивные. Она вышла замуж за немца, чьи родители крайне сдержанны эмоционально. Ей приходится прикладывать много усилий и сдерживать эмоции, когда она со своим мужем их навещает. Это сознательное сдерживание эмоций из уважения к разнице между культурами.

Опять же, нам нужно анализировать: зачем сдерживать эмоции? Медсестре нужно сдерживать эмоции, когда она заботится о других людях. Ей нужно сохранять спокойствие. Ей нельзя плакать и расстраиваться, когда она видит раны у пациентов. В таких случаях мы сдерживаем эмоции. Мы сдерживаемся лишь в том смысле, что не выражаем эмоции, или мы сдерживаем сами чувства? Например – хотя это и не очень хороший пример с точки зрения Дхармы, – если бы мы были на войне и рядом с нами бы умер наш лучший друг, нам нельзя бы было плакать и расстраиваться. Нам пришлось бы сдержать эмоции, словно поместить их в отдельную коробку в сердце, и продолжать иметь дело с этой экстренной ситуацией.

Так что, я думаю, может быть много разных случаев.

Общество призывает нас сдерживать эмоции, но разве смысл этой медитации не в том, чтобы дать им волю?

Хороший вопрос. Общество, в частности американское общество, призывает нас сдерживаться в выражении эмоций, поскольку другие люди могут подать на нас в суд, если наше поведение покажется им абьюзивным или сексистским, даже если мы всего лишь сделали комплимент, сказав: «У тебя очаровательное платье». Но в любом случае дают ли нам подобные медитации путь к высвобождению эмоций?

В каком-то смысле да. Тем не менее я и другие люди на практике увидели, что, расслабившись в медитации, мы открываем дверь не только для положительных эмоций, но во многом и для негативных. С этим сталкиваются большинство людей, которые уходят в длительный затвор. В уме возникает всевозможный эмоциональный мусор, и это даёт нам возможность с ним работать. Однако, открывая двери эмоциям, мы не можем предугадать, с чем столкнёмся. Нам нужно это осознавать, особенно перед тем, как уходить в затвор, и уж тем более перед тем, как уходить в длительный затвор. Нам нужно быть готовыми к тому, что у нас возникнут разнообразные эмоции. Если нам не хватает эмоциональной зрелости, чтобы с ними справиться, то затвор – это не лучшая идея.

По своему опыту скажу, что развивать сострадание к другим существам проще и естественнее, чем к самому себе.

Есть метод, который не является исключительно буддийским, но предлагается в учении Дхармы. Я также использовал его в своём курсе по тренировке сбалансированной чувствительности. Его суть в том, чтобы развить заботливое отношение. Так я перевожу тибетское слово, обозначающее предварительный шаг перед развитием этической дисциплины. У Шантидевы есть целая глава на эту тему. Он написал две главы об этической дисциплине. В первой главе говорится о конкретном ментальном факторе – о заботливом отношении.

Иногда термин «заботливое отношение» переводят как «осторожность» или «сознательность». Думаю, в таком переводе первоначальный смысл утрачивается. В целом, смысл этого ментального фактора в том, чтобы серьёзно относиться к причинно-следственной связи, осознать, что «если я буду вести себя так-то, то случится то-то», и побеспокоиться о результатах, позаботиться о себе. На этой основе мы упражняемся в этической самодисциплине. Если нам всё равно и нам плевать, какие последствия будут у нашего поведения, зачем нам вообще упражняться в самодисциплине? Поэтому Шантидева поступает очень мудро, целую главу посвящая этой теме, объясняя, как развить заботливое отношение. 

[См. Вступая на путь поведения бодхисаттвы. Глава 4: Забота о бодхичитте]

В курсе по тренировке чувствительности есть целая цепочка умозаключений для развития заботливого отношения к другим. Также на одном из шагов мы направляем эту цепочку умозаключений на себя. «Ты человек. У тебя есть чувства, как и у меня. То, как я с тобой обхожусь и общаюсь, влияет на твои чувства, так же как и то, как ты обходишься и общаешься со мной, влияет на мои чувства. Как я хотел бы, чтобы ты воспринимал меня всерьёз, уважал меня и заботился о моих чувствах, так же и я буду воспринимать тебя серьёзно, уважать тебя и заботиться о твоих чувствах».

Когда мы выполняем эту практику в отношении себя, мы сначала смотрим в зеркало. Мы говорим себе: «Я человек, такой же, как и все остальные. У меня есть чувства, как и у всех остальных. То, как я обращаюсь с собой и мысленно разговариваю с собой, влияет на мои чувства, подобно тому как отношение других людей ко мне влияет на мои чувства». Многие из нас мысленно поносят самих себя: «Ты такой идиот!» – и тому подобное. «Так же как я хотел бы, чтобы другие относились ко мне с уважением и были чуткими к моим чувствам, я буду уважать себя и проявлять чуткость. Я забочусь о себе. Я забочусь о своих чувствах».

На следующем этапе мы практикуем без зеркала. Мы не смотрим на себя в зеркало всё время, однако использовать его полезно, чтобы усилить чувство «я». Далее, не глядя в зеркало, мы думаем: «Я человек. У меня есть чувства», и так далее.

Самая трогательная часть упражнения – когда мы смотрим на серию своих фотографий в разном возрасте. Особенно полезно взять фотографию (мы можем просто в своём уме вспоминать, как мы выглядели, но с фотографией практика будет идти немного лучше), которая была сделана во время эмоционального кризиса, например во время развода или любого другого трудного периода. Мы смотрим на себя из прошлого и говорим:

«Тогда я был человеком. У меня были чувства. То, как другие люди обращались со мной и разговаривали со мной, влияло на мои чувства. Точно так же как я не хочу, чтобы я из будущего смотрел на меня нынешнего и чувствовал стыд, я не буду смотреть на себя из прошлого и чувствовать стыд, поскольку я из прошлого не хотел бы, чтобы я из будущего переживал стыд. Тогда я был человеком. У меня были чувства. Я делал всё, что мог», – обычно у всех в аудитории проступают слёзы! Это очень трогает.

Вот что мы делаем, чтобы высвободить наши чувства к самим себе.

[См. Сбалансированная чувствительность. Часть 1: Проблемы с чуткостью. Глава 2: Успокоение ума и развитие заботливого отношения]

Вначале вы упомянули, что есть тибетский термин. Что это за термин?

Тибетский термин, который я перевожу как «заботливое отношение», – это баг ё (bag-yod). Противоположность этого термина – баг ме (bag-med), что значит «не заботиться». Это очень нехорошее состояние ума, не так ли? Нам всё равно, что произойдёт.

Почему бы не взять паузу, чтобы дать этой информации улечься?

[медитация]

Я бы предложил добавлять к стандартной медитации на беспристрастие дополнительный шаг, на котором мы успокаиваем беспокойный ум, избавляемся от вялости и так далее. Это часть любой медитации, но иногда мы об этом забываем. Также мы можем в начале практики вспомнить об отсутствии прочного «я». Вокруг нас нет стен, которые мешали бы нам чувствовать. Далее на основе беспристрастия мы размышляем о том, что все существа были нашими матерями. Мы думаем о доброте, которую они проявляли по отношению к нам, когда были нашими матерями. Сначала мы признаём доброту, которую к нам проявила наша мать в этой жизни, а затем доброту всех существ. После этого у нас естественным образом появляется чувство благодарности: мы признательны за всё, что они для нас сделали, за все предоставленные нам возможности.

В наставлениях говорится, что нам не нужно ничего делать специально, чтобы у нас возникло чувство благодарности. Как я уже говорил, мне видится сомнительным, что здесь есть такой аспект, как желание «отплатить» им за доброту – в том смысле, что мы как будто хотим вернуть долг. Думаю, суть не в этом. Особенно людям, которые выросли в обществе, в культуре которого большую роль играет вина, важно не допускать, чтобы медитация уходила в этом направлении. Как я говорил вчера, это провоцирует нас взять на себя роль мученика. 

Буддисты просто великолепно обходятся с числами – в том смысле, что это выглядит совершенно несистемным! Вначале у нас был ноль, а теперь идёт половинчатый шаг, шаг третий с половиной. В любом случае на этом шаге мы говорим о так называемой «добросердечной любви». Мы вызываем это состояние ума, прежде чем переходить собственно к медитации на любовь. Добросердечная любовь – это заботливое беспокойство. Мы заботимся о человеке и беспокоимся о его благополучии. Мы бы очень расстроились, если бы с ним случилось что-нибудь плохое. Встречая этого человека, мы радуемся и чувствуем счастье, естественным образом переживаем близость. Так описывается это состояние ума или, если угодно, сердца.

 
Опять же, говорится, что не нужно специально ничего делать, чтобы зародить добросердечную любовь: она естественным образом вытекает из предыдущего шага. Вот почему я думаю, что в предыдущем шаге акцент делается не на желании «отплатить» за доброту; скорее, мы так благодарны за доброту других людей, что у нас естественным образом возникает добросердечная любовь. Мы беспокоимся о чужом благополучии и расстраиваемся, когда с человеком случается что-нибудь плохое. Мы счастливы увидеться с этим человеком и естественным образом чувствуем к нему или к ней близость. Мне кажется логичным, что добросердечная любовь зарождается именно так. Как можно увидеть (возвращаясь к вопросу о чувствах), такая последовательность шагов предполагает: если к этому моменту мы ничего не почувствовали, мы определённо что-нибудь почувствуем на этом шаге.

 
Таким образом мы зарождаем добросердечную любовь. Дословно термин означает, что это любовь, «благодаря которой мы чувствуем близость и теплоту к другому существу». То есть другое существо становится нам близким в нашем уме, или сердце.

Далее мы выполняем медитацию на любовь. Любовь определяется как «желание, чтобы другие существа были счастливы и обладали причинами счастья». Очевидно, что с самого начала этой медитации мы направляем любовь всем существам. Тем не менее метод развития любви в тхераваде предполагает, что мы начинаем с себя и развиваем любовь к себе. Далее мы расширяем круг существ, на которых направляем любовь, включая в него наших близких, затем соседей, затем жителей нашего города и так далее, шаг за шагом. Есть и другие медитации, например медитация Ченрезига, в которых мы направляем любовь на разных существ в разных мирах, пока не расширим круг до всех живых существ. 

Все живые существа

Должен сказать, это трудный пункт. Сложность не в самой любви, а в том, что мы говорим обо всех живых существах. Я всегда думал, что в практике Дхармы в качестве опоры для медитации мы можем использовать личные отношения, чтобы помочь себе вызвать нужное состояние ума, например: «Если я могу быть сердечным, любящим, сострадательным и щедрым с конкретным человеком, – то есть с тем, кого мы любим – с партнёром, с детьми или с кем-либо ещё, – то я могу научиться расширять эти чувства, направляя их на других существ». Мне это казалось вполне логичным. В этом случае мы не начинаем со «всех живых существ», поскольку это слишком расплывчато.

Однако позже я услышал наставления Его Святейшества Далай-ламы. Он сказал, что сосредотачиваться на всех живых существах очень важно. Почему? Используя личные отношения в качестве примера, я забывал о том, что медитация должна быть основана на беспристрастии – открытости всем существам, которую мы должны были развить за несколько шагов до этого. Поэтому, если мы внезапно возвращаемся к чувству: «Я очень близок с этим человеком», которое обычно связано с сильной привязанностью, то мы нарушаем принцип открытости ко всем существам, который установили в самом начале.

 
Должен сказать, что на эмоциональном уровне сочетать преимущества этих двух подходов непросто. Часто, когда мы практикуем медитацию в отношении всех живых существ, она становится слишком абстрактной и бессмысленной. Мы не думаем всерьёз обо «всех живых существах». Мне на ум приходит один способ решения данной дилеммы, или, если употреблять высокопарные термины, этой диалектической проблемы. Нужно использовать наставления, которые Цонкапа приводит в «Письме с практическими советами по сутре и тантре». Этот текст я перевёл много лет назад, и я начну преподавать его, как только вернусь в Берлин.

В этом превосходном тексте Цонкапа даёт множество практических советов и в том числе говорит о том, как выполнять визуализации в практике тантры. Он говорит, что, визуализируя себя в образе будды, мы сначала вызываем общую картину всей визуализации, то есть представляем образ будды целиком. Он говорит, что для начала, чтобы практика шла, мы визуализируем расплывчато, потому что, очевидно, поначалу мы не сможем визуализировать ясно. Представив образ в общих чертах, мы затем добавляем детали по очереди, начиная с глаз, потому что мы в первую очередь отождествляемся с глазами. Таким образом мы не потеряем общий образ, чего, по словам Цонкапы, никогда не должно происходить. То есть мы представляем общую картину и заполняем её подробностями. Если мы последуем этому методу, то сможем визуализировать верно.

Возможно, это наставление мы можем применить и в нашем случае. Сначала мы открываемся всем живым существам. Затем, не теряя контекста всех существ, мы сосредотачиваемся на конкретных людях, начиная (как это предлагается) с себя. Даже в тексте «Тренировка ума по семи пунктам» говорится, что, выполняя тонглен, практику принятия и отдавания, мы начинаем с себя. Таким образом мы развиваем любовь к отдельным существам в более общем контексте всех существ. Сначала мы развиваем любовь к себе, затем к тем, с кем мы близки, затем к незнакомцам, затем к тем, кто нам не нравится, и так далее. Возможно, это решает диалектическую проблему, когда нам нужно одинаково любить и всех существ, и тех, кто действительно трогает наше сердце.

Кто-нибудь хочет это прокомментировать? Может ли кто-нибудь поделиться личным опытом такой практики? Что вы чувствуете, когда медитируете на «всех живых существ»?

Когда я практикую с неприятными для меня формами жизни (например, с тараканами), мне помогают такие мысли: «Это всего лишь результат кармы, проявившийся в этом ментальном континууме, из-за чего в этой жизни данный ментальный континуум принял форму таракана».

Да, это очень полезно. Это возвращает нас к медитации на беспристрастие, когда мы видим всех существ как безначальные и бесконечные ментальные континуумы. Мы просто понимаем, что конкретно в этой жизни существо из-за своей кармы приняло такую форму.

Помню, когда я впервые посетил Индию, мне было не по себе от насекомых, которые там обитают. Там были огромные пауки-волки размером примерно с человеческую ладонь. Они меня немного напугали. Я сказал об этом своему учителю и отметил, какие они некрасивые и страшные. Он сказал: «С их точки зрения, это ты некрасивый. Это ты страшный». Это было полезно.

Я использовал ещё одну технику. Сейчас я говорю о том времени, когда я ещё не очень хорошо был знаком с Дхармой. Я всегда был «трекки» (фанатом «Звёздного пути») и фанатом научной фантастики в целом, поэтому я представлял, будто прилетел на другую планету. На этой планете была форма жизни, которая выглядела вот так – как этот паук-волк. Если моей единственной реакцией на эту форму жизни будет желание её раздавить, то что это обо мне скажет? Это недипломатично. Такой взгляд помог мне почувствовать уважение к этой форме жизни.

Спасибо вам! Сейчас вокруг моего дома сезон пауков. Я не убивал их в этом году.

Очень хорошо. То есть у вас тоже сложности с пауками.

Выполнять медитацию на любовь и сострадание ко всем существам в других мирах (как низших, так и высших) непросто, поскольку эти миры для нас невидимы. Как нам на них настроиться?

Об я этом я говорил в один из предыдущих дней. Мы можем думать о них в контексте спектров сенсорной информации, таких как физические ощущения, чувства счастья и несчастья и так далее.

Мне кажется полезным во время медитации на адские миры, например, смотреть на рисунки, сделанные выжившими после атомной бомбардировки Хиросимы. На них изображены ужасные вещи, напоминающие перерождения в адах.

Как я уже говорил, у нас могут быть отпечатки из предыдущих перерождений, которые проявляются в человеческом существовании. Эти люди, вполне возможно, переживали отпечатки адских перерождений.

Один из моих друзей, западный буддийский учитель, помогает ученикам лучше понять страдания адских миров. Он предлагает им медитировать на то, чего они больше всего боятся, и представлять, что с ними это происходит. Обычно при выполнении такой медитации у людей появляется сопротивление, которое рождается из страха. Таким образом, чтобы практиковать медитацию на ады, нам нужно встретиться со своими страхами.

Страх соприкасаться со страданиями других существ – это очень важный ментальный и эмоциональный блок, который нужно преодолеть. «Это слишком ужасно. Я не могу с этим работать», – мы не хотим даже видеть это, не говоря уже о том, чтобы подойти к человеку и помочь.

Так что да, есть множество методов, которые помогают нам представить страдания адских миров и отнестись к ним серьёзно.

Любовь – это пожелание, чтобы другие были счастливы и обладали причинами счастья. Это значит, что нам нужно понять, о каком счастье мы говорим. Какого счастья мы желаем другим существам, когда практикуем любовь? От какого несчастья мы желаем всем освободиться, когда практикуем сострадание? Развивая исключительную решимость на одном из последующих шагов медитации на бодхичитту, мы также желаем всем существам счастья, но какого счастья мы желаем? На каждом шаге в этой последовательности мы работаем с разными типами счастья. Меня бы это сбило с толку.

Должен сказать, что не получал никаких особых наставлений на эту тему и ничего не видел об этом в книгах, однако мне кажется логичным, что в практике любви, желая другим существам счастья, мы думаем об обычном, мирском счастье. Это всего лишь мои размышления, так что не принимайте мои слова за наставления из достоверного письменного источника. В практике отдавания и принятия тонглен мы сначала забираем у существ страдания, чтобы они смогли наслаждаться счастьем, однако в нашей практике порядок обратный. Почему он обратный? Мне кажется логичным, что сначала мы хотим, чтобы они были счастливы, другими словами, мы не хотим, чтобы они переживали страдание из-за страданий. Далее, практикуя сострадание, мы хотим, чтобы они освободились от мирского счастья, которое представляет собой страдание из-за перемен. То есть мы хотим, чтобы они освободились не только от страданий из-за страданий: мы также хотим, чтобы они освободились даже от мирского счастья, которого мы им желали, когда развивали любовь. Затем, практикуя исключительную решимость, мы хотим помочь существам преодолеть всепроникающее страдание сансары. В этом смысле три шага образуют последовательность, и по крайней мере мне это кажется логичным.

Может быть, так и есть. Я никогда не спрашивал об этом своих учителей, чтобы они это подтвердили или опровергли. Тем не менее мне кажется, что, если у нас достаточный опыт в Дхарме, нам нужно пробовать соединять разные кусочки «паззла» разными способами и пытаться понять, что соответствует общей канве учения Дхармы, не выходя при этом за её пределы. Так что это моя собственная идея.

Итак, сначала мы думаем: «Пусть все будут счастливы», то есть желаем им счастья лучших перерождений и так далее – счастья, к которому практикующие стремятся на начальном уровне мотивации. Затем мы говорим о «причинах счастья», которыми являются этическая дисциплина, воздержание от разрушительного поведения и тому подобное. Другими словами, эта медитация не должна быть абстрактной.

В четырёх безмерных состояниях ума, вне зависимости от того, идёт ли беспристрастие в начале или в конце, пожелание счастья предшествует пожеланию свободы от страданий. Вы имеете в виду, что пожелание счастья в четырёх безмерных состояниях также относится к сансарной жизни?

Это вполне возможно, если посмотреть на четыре безмерных с точки зрения махаяны, а не тхеравады. В объяснении махаяны безмерная радость – это пожелание, чтобы другие существа переживали блаженную радость просветления. В версии тхеравады радость – это сорадование чужим положительным поступкам, противоположность зависти. То есть в тхераваде радость в контексте четырёх безмерных состояний ума объясняется иначе.

Однако в любом случае, я думаю, сказанное мной вполне можно применить к махаянской версии четырёх безмерных состояний, потому что любовь – это пожелание, чтобы другие обрели мирское счастье, сострадание – это пожелание, чтобы они были свободны от этого вида страдания, а радость – это пожелание, чтобы все существа обрели полное освобождение и просветление. Здесь прослеживается похожая последовательность шагов. В обратном случае радость, в этом махаянском понимании, уже была бы включена в любовь. Меня это всегда сбивало с толку: разве радость не включена в любовь? Если мы хотим, чтобы живые существа были счастливы, мы также хотим, чтобы они радовались. Моя идея проясняет, почему эти шаги следуют друг за другом.

Когда в начале последовательности появляется беспристрастие, оно объясняется как желание освободиться от привязанности, неприязни и наивности в отношении других существ. Это основа для любви, сострадания и радости, которые идут дальше. Когда беспристрастие помещается в конец, обычно оно объясняется как пожелание, чтобы другие развили беспристрастие: «Пусть они будут свободны от привязанности, неприязни и так далее». В этом случае мы размышляем о том, почему они до сих пор не достигли просветления – потому что они всё ещё сталкиваются с такими проблемами. Поэтому мы желаем: «Пусть они будут от этого свободны». Однако об этом также можно подумать иначе: «Я желаю этого всем существам, не чувствуя привязанности, неприязни и так далее». Или же мы можем пожелать: «Пусть они будут распространять счастье просветления, делясь им со всеми существами».

Есть множество интерпретаций и методов практики четырёх безмерных состояний. Однако я думаю, что традиция практиковать четыре безмерных в определённом порядке указывает, что эта последовательность неслучайна, хотя так может показаться. Во многих традициях порядок четырёх безмерных отличается и они даже по-разному сформулированы. У меня на сайте есть об этом статья, в которой я исследую различные объяснения четырёх безмерных состояний ума.

[См.: Четыре безмерных в хинаяне, махаяне и боне]

Есть очень хорошее руководство по медитации на безмерную любовь, которому мы можем в данном случае следовать. Там описывается четырёхступенчатый процесс для каждого из четырёх безмерных состояний. Когда мы практикуем любовь, мы думаем:

1. «Как было бы чудесно, если бы все существа были счастливы и обладали причинами счастья».
2. «Пусть они обретут счастье и причины счастья».
3. «Пусть я смогу принести им счастье и причины счастья». Поэтому Его Святейшество всегда уже на этом этапе добавляет ответственность к любви и состраданию. Ответственность важна не только тогда, когда мы развиваем исключительную решимость на шаге, который следует за состраданием.
4. Далее мы думаем: «Гуру, вдохновите меня, чтобы я смог это сделать».

Это одна из причин, почему, как я упоминал, если мы ничего не чувствуем, мы можем обратиться за вдохновением к гуру: «Гуру, вдохновите меня на это». Это указывает на значимость вдохновения от гуру.

Вот что я имел в виду, когда говорил о знакомстве со множеством методов Дхармы. Когда учителя дают нам наставления, мы как будто получаем куски паззла, которые нам нужно соединить. Соединившись, они образуют систему практик Дхармы – в том смысле, что всё в ней взаимосвязано. Мы сделаем свою практику глубже, если возьмём много подходящих друг другу аспектов и соединим их в разных комбинациях.

Итак, у нас есть любовь: «Пусть все будут счастливы». Как минимум мы начинаем с пожелания существам счастья, которое появляется благодаря освобождению от грубого переживания боли, то есть грубого страдания. Очевидно, мы можем пожелать существам счастья и на других уровнях. Например, один из типов счастья мы переживаем, когда достигаем шаматхи – спокойного и устойчивого состояния ума. По сути, это счастье, которое переживается, когда ум свободен от вялости, суетности, нервозности и так далее. Существует счастье, которое называется неиспорченным счастьем. Иногда этот термин переводят как «незаражённое», что звучит абсолютно ужасно. Слова «заражённое» счастье и «незаражённое» счастье напоминают о Хиросиме. Лучше сказать, что счастье может быть испорченным или неиспорченным. Оно испорчено заблуждением или не испорчено им. Освободившись от заблуждения и цепляния за невозможные способы существования, мы переживаем невероятное облегчение. Это подобно счастью, переживаемому, когда мы снимаем тесную обувь, если использовать упрощённый пример.  

Мы можем пожелать, чтобы все существа обладали всеми видами счастья, но, как я уже сказал, такой шаг, как мне кажется, будет пересекаться с другими состояниями ума, которые мы развиваем на последующих этапах семичастной практики, а также медитации на четыре безмерных состояния ума.

Итак, мы направляем любовь на всех существ. Затем, оставаясь в контексте всех существ, мы фокусируемся на отдельных существах – сначала на себе, затем на тех, кого мы любим, и так далее, шаг за шагом. Таким образом мы в этой медитации расширяем круг существ. Думаю, это и имел в виду Его Святейшество: эта медитация не должна быть основана на сильной привязанности к тем, кого мы любим и кому желаем счастья. Такая основа будет ненадёжной, потому что у нас сохраняется предвзятость.

Далее идёт сострадание – пожелание, чтобы другие существа были свободны от страдания и от причин страдания. В данном случае под состраданием имеется в виду великое сострадание, которое одинаково направлено на всех существ. Если мы выполняем этот шаг в рамках последовательности зарождения бодхичитты, то есть после развития любви, мы желаем существам освободиться не только от страдания из-за страданий, но и от страдания из-за перемен, то есть от страдания, связанного с неудовлетворяющим мирским счастьем, которое однажды заканчивается и не придаёт нам уверенности.

Есть много видов сострадания. Великое сострадание направлено на всех существ, а затем мы направляем его на конкретных существ. В своих наставлениях индийский мастер Чандракирти говорит, что мы можем думать о причинах страданий существ: они не понимают причинно-следственную связь, что приносит им страдание из-за страдания, а также они не понимают пустотность, из-за чего переживают и страдание из-за страдания, и страдание из-за перемен, и также сюда можно включить всепроникающее страдание.

Также существует ненаправленное сострадание. «Ненаправленное» значит, что оно не направлено ни на какое конкретное существо, обладающее прочным, истинно доказанным существованием. Ненаправленное сострадание подобно солнцу: мы просто излучаем любовь и сострадание. Именно так функционирует ум будды. Это просветляющее влияние будды. Просветляющее влияние – это термин тринле (’phrin-las), который также переводится как «активность будды». Будде ничего не нужно делать. Просветляющее влияние просто излучается из будды, и любое существо, оказывающееся в его лучах, попадает под его воздействие, если оно к этому открыто. Вот что такое ненаправленные любовь и сострадание.

В наставлениях Чандракирти есть ещё один подход к развитию сострадания: мы осознаём, что все существа страдают, потому что они не понимают причинно-следственную связь, непостоянство и так далее. На самом деле здесь подчёркивается не то, что они этого не понимают, а то, что мы сами, можем почувствовать к существам сострадание, если будем размышлять о непостоянстве и причинно-следственной связи. Этот подход хорошо согласуется с вашим примером про таракана. Понимание, что это существо не будет вечно принимать такую форму, что данный ментальный континуум принял форму таракана в этом перерождении в результате определённой отрицательной кармической силы, помогает нам почувствовать сострадание.

Понимание пустотности таракана точно так же помогает нам зародить к нему сострадание. Мы понимаем, что это существо не является тараканом по своей природе, само по себе, что это не его истинная идентичность. Наоборот, мы понимаем, что его форма возникла зависимо от множества факторов. Ни у одной формы жизни нет самосущей идентичности. В ментальном континууме нет ничего самосущего, что делало бы его всегда человеком, животным, мужчиной, женщиной или кем-либо ещё.

Итак, у сострадания множество различных аспектов, и есть много подходов к его развитию. И разумеется, сострадание должно быть основано на уважении. Мы говорим не о жалости к другим существам, словно мы смотрим на них свысока: «Я гораздо лучше вас, бедняжки». Такой настрой, очевидно, не способствует зарождению сострадания. Если у нас и возникали подобные состояния ума, нам следовало разобраться с ними ещё на среднем уровне практики ламрима, когда мы работали над преодолением таких беспокоящих эмоций, как гордыня.

Если продолжать тему беспокоящих эмоций, мне вспоминается то, о чём пишет Шантидева в тексте «Вступая на путь поведения бодхисаттвы» («Бодхичарья-аватара»). Когда мы практикуем сострадание, нам нужно убедиться, что мы не чувствуем зависть. Это интересный момент. Шантидева пишет о зависти в строфах, посвящённых сорадованию. Если мы видим, что кто-нибудь другой заботится о страдающем человеке, нам нужно сорадоваться этому и не завидовать: «Это я должен быть спасителем. Я должен быть учителем».

Часто так происходит с учителями Дхармы. Они ревнуют, когда их ученики уходят к другому учителю. То же может происходить с родителями: «Я хочу быть единственным, кто будет заботиться о ребёнке». Таким родителям не нравится, когда, например, их сын женится и о нём начинает заботиться его жена. Подобная беспокоящая эмоция может быть большим препятствием для развития сострадания. Важно не считать, что именно мы должны стать спасителями этого мира. Это интересный момент, о котором нам следует поразмыслить, особенно в контексте следующего шага – исключительной решимости.

Исключительная решимость – это не только принятие на себя ответственности, поскольку мы уже развивали ответственность, когда практиковали любовь и сострадание. Мы находили в себе смелость и думали: «Я постараюсь помочь вам преодолеть грубое страдание и страдание из-за перемен». Зарождая исключительную решимость, мы думаем: «Я помогу вам достичь освобождения и просветления», так что это более продвинутый шаг. Это и делает такую решимость исключительной. «Исключительная» – это первый слог в тибетском слове lhag-bsam. «Я возьму на себя ответственность за то, чтобы привести всех существ к освобождению и просветлению».

Именно на этом этапе возникает риск, связанный с мышлением: «Я спаситель этого мира. Именно я должен всех спасти». Хотя Шантидева в главе о радостном усердии упоминает, что один из факторов усердия – это настрой: «Я сделаю это в одиночку. Мне всё равно, если никто другой этого не делает. Даже если никто этого не делает, я это сделаю», но он не должен превращаться в самолюбование. Если же это делает кто-нибудь ещё, мы сорадуемся.

[См. Вступая на путь поведения бодхисаттвы. Глава 7: Усердие]

Шантидева даёт невероятно полезные советы по поводу множества аспектов практики Дхармы. Нам нужно очень хорошо познакомиться с этим текстом, делая это частью своей ежедневной практики медитации. Большинство людей в качестве ежедневной практики выполняют медитации на образы будд, или божеств, начитывают мантры, садханы и тому подобное. Разумеется, это может принести пользу, однако я считаю чтение крайне полезным, во многом более полезным. Чтение может быть частью ежедневной практики. Думаю, если мы искренне и честно спросим себя, что нам нужно, мы ответим, что это полезнее. Тибетцы, конечно, заучивают тексты наизусть, но мы можем просто читать «Тридцать семь практик бодхисаттвы», или «Восемь строф о тренировке ума», или «Тренировку ума по семи пунктам», или «Бодхичарья-аватару». Мы можем читать все эти тексты или выбрать некоторые и брать по нескольку строф и размышлять о них, сделав это частью своей ежедневной практики. Это превосходная практика, очень-очень хорошая. Лично я нахожу это гораздо более полезным, нежели бормотание мантр.

Вы предлагаете делать это во время медитативной сессии?

Да, конечно. Мы можем даже прочитать всего одну строфу. Это превосходный метод. Можно вставить эту практику между семичастной молитвой и подношением мандалы в начале и посвящением в конце сессии. Вот что я рекомендую своим ученикам, когда они планируют свою ежедневную медитативную практику.

Многие, думая о практике, представляют себе только тантрическую практику божества. Я считаю, что сводить всю практику к этому – ошибка. Практика божества теряет всякий смысл, если нет фундамента: вы с таким же успехом можете представлять, что вы Микки Маус или Минни Маус, ведущие всех в Диснейленд.

Ненаправленное сострадание – это то же самое, что часто переводят как «безобъектное» сострадание?

Да, безобъектное сострадание и ненаправленное сострадание – это одно и то же. Это два перевода одного и того же термина. Термин буквально означает «без фокального объекта». Мы можем обратиться к теории познания и спросить: «Может ли вообще познание происходить без фокального объекта?» Нам не стоит сейчас вдаваться в тонкости и рассуждать, чем отличается мнение читтаматры от мнения мадхьямаки на этот счёт, однако в целом речь идёт о фокальном объекте, который обладает невозможным способом существования, так называемым истинно доказанным существованием.

Поэтому я предпочитаю добавлять в термин слово «доказанное». Термин «истинное существование» вводит в заблуждение: приходится уточнять, что «истинное существование» – это на самом деле ложное существование, то есть такое, которого не существует. Речь идёт об истинно доказанном существовании, о том, что истинно доказано, как будто это какая-то грандиозная вещь где-то вовне. 

Не становимся ли мы чрезмерно покровительствующими и самонадеянными, когда развиваем исключительную решимость? Мы говорим: «Я знаю, что для тебя лучше, знаю, что тебе подходит больше всего, поэтому я помогу тебе этого достичь. Вот что я тебе дам».

Это отличный вопрос, который на самом деле прекрасно подводит нас к следующему шагу в медитации. Именно из-за того, что наше понимание ограничено, мы делаем следующий шаг и зарождаем бодхичитту. Мы понимаем, что единственный способ действительно узнать, что лучше всего подходит каждому существу, – это стать всеведущим буддой. В противном случае нам остаётся лишь догадываться. Почему? Потому что мы не знаем весь контекст, все причины каждой проблемы, с которой сталкиваются существа. Мы не видим настоящее в полной мере, а значит не видим всех причин, из-за которых возникают проблемы. Мы также не знаем, с какими последствиями столкнётся человек, если он последует нашему совету, причём не только он, но и все существа, с которыми он впоследствии будет взаимодействовать. Поэтому нам нужно стать всеведущими буддами. Однако – тут у нас появляется слово «однако» – это не значит, что нам нужно ждать, пока мы станем буддами, чтобы пытаться помогать другим. Мы делаем то, что можем (только это нам и остаётся), не притворяясь, будто мы всеведущие.

Должен сказать, это очень сложная проблема. Мы можем посмотреть на врачей. Если врач скажет пациенту: «Я не знаю, что у вас за болезнь. Я не знаю, поможет ли вам это лекарство, но почему бы вам не попробовать?» – это не поможет больному. Важный фактор, влияющий на эффективность лечения, – способность врача внушить пациенту уверенность. Так работает плацебо: оно основано на уверенности, что лекарство будет эффективным. Ум, настрой человека очень сильно влияет на процесс выздоровления.

Какой подход применить лучше всего, когда мы помогаем другим – не как врачи, а в целом? Это сложный вопрос, не правда ли? «Не знаю, станет ли ситуация лучше, но, может, вы попробуете?» – такая фраза вряд ли поможет. Я думаю, наш подход должен зависеть от того, с кем мы взаимодействуем. Для ребёнка или молодого человека важна уверенность, что родитель или учитель (или кто угодно из старших) знает, что говорит. В таких случаях выражение неуверенности не будет полезным. Если человек – наш ровесник или старше нас, возможно, подход должен быть несколько иным. Но вместо того, чтобы говорить: «Не знаю, попробуй это», можно сказать: «Вот что я рекомендую. Это может помочь, но я ничего не обещаю». Зависит от ситуации. Мы не стали бы говорить такое ребёнку, но сказали бы примерно так человеку постарше.

Возможно, в ситуации, когда мы не знаем, как лучше поступить, самое главное – хорошая мотивация, желание помочь?

Мне вспомнилось выражение: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Я думаю, что здесь стоит остерегаться ошибочного, искажённого воззрения. Я уверен, что у людей, отдавших приказы о вторжении в Ирак и Афганистан, была мотивация помочь тем, кто там живёт. Они искренне думали, что это принесёт пользу. Миссионеры и им подобные вмешиваются в жизнь других людей, потому что у них хорошие намерения.

Когда мы в своём поведении придерживаемся буддийского воззрения и следуем наставлениям Будды с мотивацией принести благо другим, откуда нам знать, что мы действительно сможем помочь? Пусть даже у нас благая мотивация, как нам быть уверенными, что наставления, которым мы следуем, не построены по принципу Макиавелли и они действительно позволят нам принести другим пользу? Нам действительно нужно проверить учение Будды и, если мы даём другим советы, исходить из личного опыта и обширных познаний в области Дхармы. Благая мотивация очень важна, когда мы решаем, какой лучше дать совет, однако верное воззрение и достаточная информированность также очень важны.

Теперь мы с вами подошли к вопросу о том, как мы сможем помогать другим, когда станем буддами. Давайте обсудим это после обеда. Однако важно понимать, что мы не станем Богом. Быть буддой не значит быть всемогущим. Даже будда не может щёлкнуть пальцем и сделать так, чтобы всё стало хорошо. Это отсылает нас к пониманию причинно-следственной связи и её пустотности. Чтобы помогать другим существам и не терять здравый смысл, нужно понимать пустотность причинно-следственной связи. Тем не менее мы оставим это до следующей сессии, когда будем говорить непосредственно о бодхичитте.

Давайте завершим посвящением: «Какую бы положительную силу и понимание мы ни обрели, пусть они укореняются всё глубже и служат причиной просветления всех существ». И это важно: пусть это станет причиной просветления всех существ, а не только причиной моего просветления «на благо всех существ».