Синтез, категории, индивидуальные объекты

Во-первых, существует синтетическое соединение (tshogs-spyi). Что это за синтез? Это соединение, и пример такого синтеза – целое и его части. Целое – это синтез всех частей. Например, к такой разновидности синтеза относится лес, состоящий из деревьев. Все деревья взятые вместе образуют лес. Существует также категория, включающая множество видов леса, однако отдельно взятый лес – это синтетическое соединение. Это соединение частей, то есть целое – явление-приписывание на основе частей, расположенных в пространстве. Части леса – это отдельные деревья. Явление-приписывание – это то, что не может существовать или быть познано независимо от своей основы. Лес не может существовать или быть познан без деревьев.

Таким образом, лес – это синтетическое соединение, явление-приписывание на основе всех деревьев вместе взятых. Это пример сгруппированной формы физического явления (bsdu-pa’i gzugs) – целостного физического объекта, состоящего из собранных вместе частей. Также существует составная форма физического явления (bsags-pa’i gzugs). Это целостные физические объекты, которые состоят из частей, соединённых друг с другом, как тело и его части – руки, ноги и так далее. 

Синтетическое соединение также может быть явлением-приписыванием на основе сенсорных частей. Например, что такое «апельсин»? Это не только зрительный образ, не только запах, не только вкус, не только физическое ощущение в руке. Апельсин – это целое явление, приписанное на основе всех этих сенсорных аспектов, не правда ли? Таким образом, это явление-приписывание на основе сенсорных частей. 

Далее, есть синтетические соединения, которые являются приписываниями на основе временных частей. Например, фильм «Звёздные войны» как единое целое – это явление-приписывание на основе непрерывающихся кадров разных сцен, состоящих из мгновений. Это явление, длящееся во времени, и это синтез всех частей, единое целое. Что это за синтез? Это синтетическое соединение. Мы видим, что в данном случае ни одно из этих слов – «категория», «универсалия», «общее» – не подходят. Поэтому я думаю, что в данном случае лучше всего использовать слово «синтез». 

Таким образом, к синтетическим соединениям относятся так называемые общепринятые объекты (’jig-rten-la grags-pa), то есть объекты, которые мы осознаём, когда что-нибудь видим или держим в руке. Общепринятый апельсин – это не просто цветная форма и не просто мякоть плода. Кроме того, он длится не одно мгновение. Общепринятый объект включает все свои части и все мгновения, а также все типы сенсорной информации, которую мы познаём с помощью органов чувств. Это одна из разновидностей синтеза, связанного с объектами.

Также существует синтетический тип (rigs-spyi). Что это за синтез? Он связан с тем, к какому типу относится объект, например, является ли объект кошкой или собакой. Что это за объект? Это «кошка». Это «собака». Это синтетический тип, включающий множество разных пород собак, то есть явление-приписывание на основе множества пород собак. Также существует синтетический тип «животное», который охватывает и кошек, и собак.

Далее, существует объектный синтез (don-spyi). Это концептуальные категории. Здесь слово «категории» хорошо подходит. Это концептуальные категории, к которым относятся общепринятые объекты, обладающие общим набором определяющих характеристик. Они задействованы, когда мы думаем об общепринятом объекте, представляем его или вспоминаем о нём. Объектный синтез (категория) – это явление-приписывание, подобное математическому множеству. Категория может существовать или быть познана только вместе с каким-либо объектом, который относится к данной категории или который концептуально представляет в нашем уме то, что относится к данной категории. 

Явления также делятся на объективные сущности (rang-mtshan) и метафизические сущности (spyi-mtshan). Объективные сущности – это нестатичные явления (mi-rtag-pa), то есть функциональные явления (dngos-po); они функционируют. Метафизические сущности – это статичные явления (rtag-pa), они не функционируют. Они нефункциональные (dngos-med). Различные индийские философские школы придерживаются разных взглядов на то, в какой степени эти два вида сущностей, или явлений, реальны. Мы не будем вдаваться в подробности. 

Первые два типа синтеза – синтетические соединения и синтетические типы – это объективные сущности. Они нестатичны, в то время как объектный синтез – это статичная метафизическая сущность. То, что я вам сейчас объясняю, – это позиция школы гелуг. Другие тибетские школы объясняют эту тему по-другому. 

Один из способов познания – обнажённое познание (mngon-sum). Сюда включены различные типы сенсорного восприятия, которое всегда неконцептуально. Что мы видим, когда смотрим на это животное? Мы видим объективную сущность. Это вовлечённый объект (’jug-yul) познания. Объективные сущности могут быть вовлечённым объектом и неконцептуального, и концептуального познания. Мы можем видеть это животное, а также можем вспоминать, как мы его видели. Итак, в первую очередь мы познаём вовлечённый объект.

Что именно мы видим, когда видим это животное? Мы видим ноги, голову, хвост, туловище, но также мы видим собаку целиком. Мы видим синтетическое соединение, мы видим собаку, не так ли? Также это синтетический тип. Нам необязательно знать, что это собака. Нам необязательно давать этому объекту название, но с объективной точки зрения мы не можем сказать, что не видим собаку. 

Другие тибетские школы скажут, что на самом деле мы не видим собаку, поскольку собака – это концептуальное построение, но в гелуг говорят, что мы действительно видим собаку. Можно поспорить и сказать, что мы видим лишь цветную форму. Но действительно ли перед нами всего лишь цветная форма? Нет. Это синтетическое соединение, поскольку объект издаёт звуки, источает запах и так далее. Это соединение разных типов сенсорной информации, не так ли? Хотя мы не видим запах собаки, мы видим собаку, которая представляет собой соединение всех этих аспектов. 

На самом деле мы видим много вещей. Это довольно интересно. Мы видим бегущую собаку. Что мы видим? Мы видим одно мгновение за другим, не так ли? Однако мы также видим синтетическое соединение «движение». Это явление-приписывание на основе собаки, которая в последовательные мгновения находится в различных местах: «Сейчас она в этом положении, теперь в этом, а теперь в том». Движение – это явление-приписывание на основе соединения всех этих мгновений, и мы видим движение как объективную сущность. 

Понимаете? Мы видим вовлечённый объект. Перед нами цветная форма. Перед нами собака. Это собака, объект, который включает в себя все виды сенсорной информации, и мы видим её в движении, когда она бежит. Здесь также есть объект, который не появляется перед нами, но познаётся неявным образом, а именно «не кошка». Мы также видим, что перед нами не кошка. Вот что касается некоторых объектов обнажённого восприятия, которое всегда неконцептуально. 

Также существует так называемый появляющийся объект (snang-yul). Появляющийся объект – это то, что находится непосредственно перед сознанием. Это ментальная голограмма. В традиции гелуг говорится, что ментальная голограмма полностью прозрачна: сквозь ментальную голограмму мы видим цветную форму, видим собаку и так далее – видим вовлечённый объект. 

Когда мы говорим об индивидуальных объектах (bye-brag), есть много видов «индивидуального». Существует индивидуальная сенсорная информация, существует индивидуальная собака, существует более крупный индивидуальный синтетический тип «собака». К какому типу относится то, что мы видим? Он относится к собакам. 

Здесь легко запутаться, не правда ли? Потому что в некотором смысле «собака» – это также концептуальная категория, однако это индивидуальная концептуальная категория, так что это одновременно и категория, и индивидуальный объект. Более того, категория «собака» – это индивидуальный объект внутри более крупной категории «животное». Мы не можем просто сказать, что, например, «собака» – это только индивидуальный объект, или что это только категория, или только синтез, или универсалия и так далее. Также синтетические соединения можно рассмотреть как соединения атомов и частиц. 

Когда мы начинаем говорить о концептуальном познании, всё становится ещё сложнее. В концептуальном познании – размышлении, вспоминании, воображении и так далее – задействованы категории объекта, о которых мы говорили как об объектных синтезах. Это статичные явления, они не функционируют. Например, когда мы думаем о собаке, мы думаем о ней посредством категории объекта «собака». 

Что происходит, когда мы думаем о собаке? Представьте собаку, подумайте о собаке. Уверен, у каждого из вас возник свой ментальный образ, представляющий собаку. Верно? Тем не менее мы все думаем о «собаке». Итак, в данном случае «собака» – это категория объекта. 

Как мы анализируем компоненты концептуального познания? 

У концептуального познания есть неотъемлемые части. 

Да. Одна из этих частей – это определяющая характеристика (mtshan-nyid). Где находятся эти определяющие характеристики? Они объективно обнаружимы со стороны объектов, со стороны животных, или они были выдуманы человеческим умом? Кто-то придумал, что отличает собаку от волка?

Это станет даже очевиднее, если подумать об эмоциях. Что определяет, что такое «любовь», когда мы говорим: «Я тебя люблю»? Или что значит «нравишься», когда мы говорим: «Ты мне нравишься»? Где граница между этими двумя чувствами? Всё это придумано, это субъективно, не правда ли? 

Вспомните словари. Группа людей составила слова из бессмысленных звуков и присвоила им значения. Люди согласились с определениями слов, с определяющими характеристиками явлений, к которым эти слова относятся. Несомненно, это было именно так. Когда язык развивался, люди, используя свой ум, присваивали значения определённым наборам звуков, после чего они придумали определения того, что это значит. 

Вы когда-нибудь об этом задумывались? Кто придумал слово «любовь»? Люди переживали разные чувства, а потом некоторые из людей собрались и сказали: «Мы все чувствуем одно и то же? На самом деле то, что чувствую я, – это не то же самое, что чувствуете вы, но как мы будем об этом говорить? Вот набор звуков, давайте будем его использовать, чтобы называть эту эмоцию». 

Если даже просто задуматься о том, что такое эмоция, это может показаться очень странным. Как мы вообще можем понять, какие из наших переживаний являются эмоциями? Когда мы начинаем анализировать язык, кажется невероятным, что он вообще смог эволюционировать и что люди пришли к согласию относительно языка. 

Итак, сейчас давайте подумаем о собаке. Мы можем подумать о «собаке» в целом или можем подумать о конкретной собаке, о своей собаке, однако так или иначе мы думаем о собаке, даже если думаем только о своей собаке. Одна слушательница привела с собой собаку, и мы можем подумать об этой собаке. Хотя здесь всего одна собака, её ментальный образ у каждого из нас будет отличаться. Например, будет отличаться поза собаки, даже если мы все думаем об одной и той же собаке. Конечно, собака может быть представлена в нашем уме её именем, а не зрительным образом. Сама собака, в свою очередь, может представлять разных людей не только посредством зрительных образов, но и посредством запахов. Вещи могут быть концептуально представлены по-разному. 

Итак, мы думаем о собаке. Какой тут вовлечённый объект? Становится сложнее. Вовлечённым объектом может быть сама собака, и неважно, находится она здесь или нет. Появляющийся объект, который, образно говоря, находится прямо перед ментальным сознанием, – это категория «собака». Это статичное явление, то есть у него нет графической формы. Категория, можно сказать, прозрачна. Если мы изобразим эту схему графически, перед категорией находится определитель, который называется ничто иное, кроме (ma-yin-pa-las log-pa) собаки. Это тоже статичное явление, поэтому у него также нет графической формы и оно тоже прозрачно. 

Однако для того, чтобы подумать о собаке, нам нужен индивидуальный объект в графическом виде, который будет представлять собаку в нашем уме. Поэтому перед определителем появляется ментальный образ, ментальная голограмма индивидуальной собаки. Эта голограмма представляет собаку в нашем уме, причём собаку, которая действительно существует (если только голограмма не выглядит слишком странно), причём неважно, знаем мы эту собаку или нет. Это ментальное представление собаки полупрозрачно. Позвольте, я объясню, что это значит.

Существует объектный синтез, а именно категория объекта «собака». Когда мы думаем о «собаке» (неважно, проговариваем мы это слово или нет), категория объекта служит появляющимся объектом нашего концептуального познания. Категория известна как «полупрозрачное явление», хотя у неё нет формы, поскольку это статичное явление. Категория полупрозрачна в том смысле, что она «смешана» с определителем «ничто иное, кроме собаки», и через этот прозрачный определитель она смешивается с появляющейся ментальной голограммой, которая представляет собаку. Категория не только смешивается с ментальным представлением: тибетское слово «смешанный» (’dres-pa) также означает «перепутанный». Поскольку категория смешивается с определителем и ментальным представлением, мы путаем её с ментальным представлением, то есть с ментальной голограммой собаки. 

Есть много индивидуальных животных, которых можно отнести к категории «собака». Однако мы смешиваем и путаем целую категорию «собака» с тем, как выглядит определённая собака. Нам кажется, что это и есть «собака», и происходит смешивание и спутывание категории и ментальной голограммы. Вы понимаете? Мы думаем о категории «собака», к которой относятся все индивидуальные собаки, однако мы представляем всех собак с помощью ментального изображения одной конкретной собаки, как если бы все собаки выглядели именно так. В большинстве случаев собака, которая выглядит именно так, действительно существует. Даже если мы представляем мультипликационную собаку, рисунок собаки Микки Мауса действительно существует.

Сама категория «собака» не имеет формы. Категория статична. Это не форма физического явления, а статичная категория. Однако если бы мы попробовали изобразить это графически, мы бы сказали, что перед ментальным сознанием стоят разные фильтры. Категория «собака» – это первый фильтр, появляющийся объект. Эта категория подобна полупрозрачному фильтру, поскольку категория смешана и перепутана с тем, что ментальное сознание познаёт через неё, а именно с определителем и ментальным представлением о собаке. Из-за этого смешения и перепутывания ментальное представление (ментальная голограмма собаки) полупрозрачно, а концептуальное познание не такое яркое, как зрительное восприятие. Концептуальное познание, когда мы думаем о собаке, также оказывается запутанным, поскольку мы думаем, что собака выглядит именно так и является именно такой, хотя это всего лишь представление, посредством которого в нашем познании появляется определитель «ничто иное, кроме собаки». «Ничто иное, кроме собаки» исключает всё, кроме конкретной, индивидуальной собаки, которая и будет представлять категорию «собака». 

Через эти фильтры категории, определителя и ментальной голограммы, которая представляет категорию, наше ментальное сознание думает о реальной собаке – неважно, присутствует она рядом или нет, – о собаке, соответствующей нашему ментальному представлению. Таким образом, фильтров несколько. Запутанность здесь в том, что мы думаем, что собака или, например, любовь, – это именно это. Вот что собой представляет идеальный партнёр. Вот чего мы заслуживаем в жизни. Я хочу сказать, что у нас есть все эти категории и мы путаем категорию с индивидуальным явлением, которое представляет эту категорию. 

В этом месте мы подходим к теме частного. Мы можем говорить об этом абстрактно, но я думаю, что будет понятнее, если мы будем рассуждать с точки зрения нашего опыта, поскольку, когда наш ум смешивает и путает одно с другим, у нас возникает много проблем. 

Наш ум работает так, что, когда мы думаем о собаке, нам необходимо ментальное представление. Чтобы подумать о «любви», нам нужно что-нибудь, что будет представлять любовь в нашем уме. У этого может не быть физической формы, однако, когда мы думаем об отношениях, основанных на любви, в нашем уме появляется что-то, что представляет любовь, даже если появляется сама эмоция. Проблемы возникают, когда мы думаем, что вся категория «любовь» в любых близких отношениях должна быть только такой, как данное конкретное представление. Мы ожидаем, что любовь в близких отношениях должна быть именно такой. Видите, в чём тут проблема? Понимаете, откуда она возникает? 

Подведём итог. Появляющийся объект, который находится прямо перед ментальным сознанием, – это категория объекта «собака», однако на самом деле в уме возникает не он. В уме возникает ментальная голограмма конкретной собаки, которая представляет определитель «ничто иное, кроме собаки». Вовлечённым объектом будет конкретная собака, о которой мы думаем.

Поскольку это не так просто понять, позвольте я ещё раз повторю это немного другими словами. У нас есть категория объекта «собака». Это метафизическое явление, оно статично. Через призму категории в нашем уме появляется определитель «ничто иное, кроме собаки», который представлен в виде ментальной голограммы. У категории и определителя нет формы, а у ментальной голограммы есть ментальная форма. Ментальная голограмма представляет собаку, причём в качестве этого представления или представителя выбирается определённая, конкретная собака, которую мы когда-то видели и теперь вспомнили. Сама реальная собака – это вовлечённый объект; это то, о чём мы думаем, когда думаем о собаке.

Давайте продолжим анализировать концептуальное познание. В нём также есть концептуально подразумеваемый объект (zhen-yul). Какой объект подразумевается, когда мы думаем о собаке? Подразумевается реальная собака. Тибетский термин, который я перевожу как «концептуально подразумеваемый объект» или кратко «подразумеваемый объект», буквально означает объект, за который концептуальное познание «цепляется», но это просто подобно крючку, на который вешают пальто. Здесь не имеется в виду, что концептуальное познание цепляется за объект так, как мы цепляемся за человека, к которому мы привязаны и которого не хотим отпускать.

Иногда концептуально подразумеваемый объект – это существующее явление (например, собака), но это также может быть несуществующее явление. У нас, например, может быть категория «единорог», у нас даже может быть ментальное представление, или ментальная голограмма единорога, однако соответствующего концептуально подразумеваемого объекта, реального единорога, не существует. 

Пример с единорогом также связан с темой невозможных способов существования. Явления кажутся нам истинно и прочно существующими, поскольку мы концептуально воспринимаем их таким образом. Мы воспринимаем их таким образом с помощью категории «истинное, прочное существование», определителя и ментальной голограммы, которая представляет в нашем уме что-то истинно и прочно существующее. Однако нет ничего существующего истинно и прочно, что подразумевалось бы этим ментальным представлением и соответствовало бы ему – ничего, за что оно могло бы зацепиться. Такой способ существования, подразумеваемый объект концептуального познания, невозможен. Невозможно нечто, что существует истинно и прочно само по себе и не зависит от всего остального. 

Подумайте над этим. У нас есть категория, концепция истинно и прочно существующего независимого явления. То, что представляет её в нашем уме, чем-то похоже на детские раскраски, где вокруг объектов нарисованы прочные границы. Однако ничто не существует с очерченными границами, не так ли? Этот концептуально подразумеваемый объект – реальный способ существования вещей, как будто вокруг них очерчены границы или они обёрнуты в пластиковую упаковку, то есть отделены от всего остального, – не существует. Даже с точки зрения физики, если мы посмотрим через электронный микроскоп, как мы поймём, где атомы и частицы тела, а где начинаются атомы и частицы воздуха рядом с ним? Есть ли между ними прочный барьер? Нет. То же верно и относительно цветов. Существует ли прочная линия, которая, словно стена, отделяет красный от оранжевого? Нет. Есть ли такая линия между двумя эмоциями, например, между чувством, когда мы кого-нибудь любим и когда нам кто-нибудь нравится? Нет. Таким образом, мы видим, что можем очень многое почерпнуть из этого анализа. 

Итак, эти категории относятся к объектам. Также существуют категории, связанные с языком, – звуковые и смысловые категории. 

Звуковая категория (sgra-spyi) – это явление-приписывание, которое может существовать и быть познано только на основе индивидуальных звуковых паттернов, обладающих общими определяющими характеристиками. Это условности, которые были приняты в определённом языке членами определённого общества, чтобы они представляли слова. Например, существуют звуковые категории window (окно) на английском и Fenster на немецком. 

Если задуматься, это невероятно. Мы сейчас говорим не о звуках. Звуки win и dow, а также звуки fen и ster, сложенные в одно слово, – это примеры синтетического соединения. Однако мы говорим о категории, которая представляет собой явление-приписывание на основе звуков, воспроизводимых разными голосами, на разной высоте, с разной громкостью, с разными особенностями произношения. Я произношу слово Fenster своим голосом, вы говорите это же слово (или слово window) своим голосом. Звучит по-разному, не так ли? Я произношу слово тихо, вы произносите его громко. Многие люди произносят это слово. Некоторые люди вместо window говорят vindow, однако произносимое слово относится к одной звуковой категории. 

Каким-то образом все эти индивидуальные варианты произношения и звучания слова подходят под данную звуковую категорию. Удивительно, но мы распознаём их все как звучание одного слова. Они могут быть воспроизведены человеческим голосом или механическим устройством, например голосом, сгенерированным компьютером или телефоном. Существуют даже звуковые категории звучания природных явлений, например ветра. Существует звуковая категория звука ветра или дождя, не правда ли? 

Хотя в текстах говорится только о звуковых категориях звучания слов, я думаю, можно таким же образом говорить о графических категориях. Сюда можно включить разнообразные написанные слова, например слово «окно», написанное разными почерками либо напечатанное разными шрифтами, разным размером и так далее. Все они относятся к графической категории «окно». Очень интересно, не правда ли? Как мы вообще распознаём все эти графические изображения как одно и то же слово? Также можно говорить о категории жестов, например о языке жестов для глухих, либо об осязательных категориях, например о шрифте Брайля для слепых. Мы можем придумать ещё несколько примеров, которые не упоминаются в текстах.

Структура концептуального мышления с помощью звуковых категорий такая же, как и с помощью категорий объекта. Например, если мы подумаем о слове «окно», в уме возникнут звуковая категория «окно», определитель и ментальная голограмма, которая служит ментальным представлением звучания слова «окно». Подразумеваемый объект – это собственно звучание, которому соответствует данное ментальное представление. 

Звуковые категории сами по себе не содержат неотъемлемо связанного с ними смысла, поэтому также существуют смысловые категории (don-spyi). Смысловая категория – это явление-приписывание, которое может существовать и быть познано только на основе различных индивидуальных явлений с общими определяющими характеристиками и которому в определённом языке присвоен звуковой паттерн определённой звуковой категории, выбранной в качестве условности членами определённого сообщества. Звуковые паттерны, относящиеся к конкретной звуковой категории, могут означать одну вещь в одном языке и другую – в другом языке, например nine («девять») в английском и nein («нет») в немецком. Однако мы с вами говорим об одном языке и одном обществе. Даже в одном обществе существуют омонимы, когда два слова с разными значениями произносятся одинаково; в английском это, например, слова bear [«медведь»] и bare [«обнажённый»].

Более того, мы можем распознать, что слышим незнакомый язык, или можем распознать, что два человека произносят одно и то же слово в разговоре друг с другом, однако мы не знаем, что это слово значит. В данном случае мы говорим о смысле, а смысл не существует внутри звучания, не так ли? У слов есть звучание, и связанный с ними смысл просто принят как условность обществом или группой людей, чтобы они смогли друг с другом общаться. То же самое касается языка жестов.

Смысловая категория – это явление-приписывание на основе всех немного разных значений, которые каждый человек в языковой группе связывает со звуковым паттерном звуковой категории того или иного слова. Для меня слово «любовь» значит одно. Для вас слово «любовь» значит что-то немного другое. Для ещё одного человека оно значит что-то третье. Словарь говорит четвёртое. Тем не менее с помощью смысловой категории «любовь» мы все понимаем, что эти различные значения – это значения слова «любовь». Мы это понимаем вне зависимости от того, кто говорит это слово, как громко оно звучит или как оно произносится. Это невероятно, не так ли? 

Также смысловая категория – это явление-приписывание на основе смыслов, которые различные люди (или это может быть один и тот же человек) вкладывают каждый раз, когда они говорят или думают с помощью звукового паттерна, который относится к звуковой категории определённого слова. Например, мы слышим то, что приблизительно напоминает нам звучание слова «любовь» или «окно», и каждый раз, когда мы это слышим, вне зависимости от того, произносит это один и тот же человек несколько раз в ходе диалога или это говорят разные люди, мы всё равно будем связывать с этим словом одну и ту же смысловую категорию. Если подумать, это удивительно, поскольку каждый раз, когда мы слышим это слово, оно звучит немного по-разному. Представьте, что было бы, если бы у нас не было таких категорий. Как мы могли бы понять хоть что-нибудь в речи другого человека, ведь каждый раз эти звуки разные? 

Опять же, у концептуального мышления с помощью ментальных представлений звуков, с которыми мы связываем слова и смыслы, та же структура, о которой мы говорили, когда обсуждали концептуальное познание с помощью категорий объектов. Помните, мы говорили о категориях объектов в концептуальном познании? Для «категории объекта» и «смысловой категории» в тибетском используется одно и то же слово don-spyi. Таким образом, когда мы о чём-нибудь думаем (это необязательно должен быть физический объект, это может быть, например, любовь), это одновременно и объект, и смысл, связанный со звуковой категорией звукового паттерна слова.

Обычно категория объекта возникает вместе со звуковой категорией и связанной с ней смысловой категорией, однако не всегда. Как новорождённый младенец мыслит с помощью категории объекта «мама»? Он ведь ещё не знает слова «мама», не так ли? Существует целая дискуссия о том, как младенец узнаёт свою маму или как происходит процесс концептуального мышления у собаки. Не следует думать, что концептуальное мышление интеллектуально. Речь идёт о категориях, которые в том числе связаны с памятью. Как мы запоминаем? Как корова помнит, где хлев? У неё происходит процесс концептуального мышления с помощью категории и ментального изображения, представляющего хлев: «Это мой хлев, а не твой». 

Таковы различные типы объектов. Когда мы говорим о так называемых «общем и частном», как это названо в ваших раздаточных материалах на немецком, имеется в виду то, что я обычно называю синтезом, категориями и индивидуальными объектами. Мы также можем размышлять об этих терминах на примере множеств и членов множеств и можем использовать теорию множеств, чтобы понять логические взаимоотношения между разными множествами, разными категориями. 

Частные случаи – это явления, которые относятся к категориям. Тем не менее, как я уже сказал, сами категории тоже можно считать индивидуальными категориями, которые входят в состав более обширных индивидуальных категорий. Например, категории «собака» и «кошка» принадлежат к более крупной категории «животное». 

Надеюсь, теперь вы понимаете, что я имел в виду в начале лекции: в наших языках очень трудно найти слово, у которого были бы все те значения, которые есть у изначального санскритского и тибетского терминов, поскольку слово «категория», «синтез», «общее», «универсалия» и так далее – это одно и то же слово, и также оно используется для метафизических сущностей. Как его перевести? Переводчик либо выберет одно слово, чтобы попробовать передать все значения, но на самом деле это слово сможет передать только некоторые из них, либо переводчик выберет разные слова для передачи разных значений; поэтому, разумеется, это может сбивать с толку. Нужно быть терпеливыми в этом вопросе. 

Есть ли особые слова для этих терминов в тибетском? 

Да, но часть слова, spyi, повторяется. Это слово переводят и как «синтез», и как «общее», и как «категория». Этот слог используется во всех этих контекстах, причём не только в тибетском, но и в изначальных санскритских терминах. 

Нам, ограниченным существам, необходимо использовать концептуальные категории и уметь сопоставлять то, что мы воспринимаем, например различных собак, разные виды яблок и так далее, а также различать, что есть что. Будды познают всё неконцептуально. Другими словами, им не нужны категории. Очевидно, есть другие способы сопоставления информации. Для этого будды используют так называемое уравнивающее глубокое осознавание (mnyam-nyid ye-shes), однако я не хочу сейчас углубляться в эту тему. Суть в том, что концептуальное мышление (когда мы используем концептуальные категории) очень проблематично, поскольку из-за него нам кажется, что вещи существуют в коробках, как если бы они действительно существовали внутри этих категорий. 

Категория подразумевает коробку, подобную определению в словаре. Когда перед нами оказывается объект, он попадает в коробку. Тем не менее вещи не существуют таким образом, они не существуют в коробках. Что значит «существовать в коробке»? Это значит, что объект неотъемлемо связан с какой-то одной коробкой и непременно становится «именно этим». Например, ты «мой друг» – просто «друг» и никто больше. У меня своё определение слова «друг», поэтому я считаю, что ты всегда должен соответствовать этому определению, поскольку ты существуешь в коробке «друг», а я дал этой коробке определение. Нам нужна концепция «друг», чтобы мы могли общаться и взаимодействовать, поскольку мы ограниченные существа, но необходимо быть осторожными, чтобы наше мышление не становилось столь негибким. 

Как можно применить на практике последнюю тему – объяснение концептуального мышления? 

Используя обычную терминологию, принятую на Западе, мы можем сказать, что часто у нас есть устоявшаяся концепция о чём-либо, и она представлена в нашем уме чем-то, что мы сами для себя определили. Это наше мнение о том, какими вещи должны быть, как с нами должны обращаться, либо наше представление о себе. 

На самом деле это довольно интересно. Что мы думаем о себе? Когда мы совершаем ошибку или делаем что-либо, о чём потом сожалеем, чем представлена категория объекта «я», посредством которой мы думаем о себе? Она представлена одним нашим действием, и мы даём ей обозначение «идиот» и думаем: «Я такой идиот». Мы думаем, что на самом деле являемся такими, и застреваем в обозначении «я такой идиот». Мы смешиваем и путаем категорию «я» с тем, чем сейчас представлено наше «я» в нашем уме, а именно с ярлыком «идиот», из-за чего мы думаем, что именно такими мы являемся. Возможно, мы повели себя глупо. Это возможно, но это лишь одно индивидуальное явление, которое принадлежит к обширной категории объекта «я», не так ли? 

Мы говорим о методе, благодаря которому мы можем разобрать эти концептуальные мысли и понять, что «я» может быть представлено по-разному, не только чем-то одним. «Идиот» – это не то, кем мы являемся на самом деле, это лишь один аспект. Категория «я» статична. Статичное явление не функционирует, то есть категория сама по себе не меняется от момента к моменту. Мы можем заменить то, что будет представлять категорию «я». Мы можем заменить одно явление на другое, однако это не то же самое, когда одно органически перерастает во что-нибудь другое. Позвольте, я поясню.

Например, у нас есть концепция о смысле слова «пустотность». У нас есть звуковая категория «пустотность», или «пустота» (это слово переводят по-разному), а также есть смысловая категория. Что касается смысловой категории, когда кто-нибудь говорит слово «пустотность», мы думаем, что оно значит то-то. Смысловая категория статична, сама по себе она никак не функционирует. Мы можем заменить один смысл другим, однако это всё ещё будет смысловая категория слова «пустотность», не так ли? Однако мы заменяем то, что представляет эту смысловую категорию, чем-то другим. Если проанализировать, об этом процессе замены нельзя сказать: «Моё понимание выросло». Понимание не росло так, как растут растения, не правда ли? Оно не росло постоянно, от момента к моменту. По мере того как наше понимание углублялось, мы просто заменяли одно понимание смысла пустотности другим. 

Явления могут меняться по-разному. Это связано с теорией обучения, поскольку здесь рассматривается, как мы узнаём что-то новое, как мы концептуально размышляем об этом и так далее. Наиболее важный аспект в контексте буддийского пути – это то, как мы размышляем о «себе» и о «тебе», а также о том, что мы переживаем, поскольку всевозможные беспокоящие эмоции возникают тогда, когда мы запутываемся в этом. 

Мы использовали пример: мы думаем о «я», о категории «я», и эту категорию может представлять идея «я самый важный человек на свете, центр вселенной». Итак, этот концептуально подразумеваемый объект (я как центр вселенной), разумеется, не существует. Это несуществующее явление. Например, человек думает: «Всё всегда должно быть по-моему». Такой концептуально подразумеваемый объект – человек, который всегда получает желаемое, – абсурден, не правда ли? Такого явления не существует. 

Что происходит, когда мы смешиваем «я» с таким представлением (с человеком, который всегда должен получать своё)? Когда что-то идёт не по-моему, возникают такие беспокоящие эмоции, как жадность и гнев. Из-за этого мы кричим или делаем другим неприятно. Мы компульсивно совершаем всевозможные разрушительные действия. Это приводит лишь к несчастью, а также заставляет нас совершать эти действия снова и снова. Другие люди тоже ведут себя с нами плохо. В буддизме это называется «сансара», неуправляемый круговорот перерождений. Можем размышлять об этом и в рамках одной жизни: этот саморазрушающий паттерн будет повторяться снова и снова. Мы также будем сталкиваться с тем, что другие люди будут поступать с нами подобным образом. Мы пожинаем всевозможные результаты, и этот цикл увековечивает сам себя. Нам нужно его прервать, и для этого необходимо разобрать на части наши переживания и понять, в чём проблема. Что верно? Что можно исправить? Как это исправить? Таково практическое применение этих объяснений. 

Всё учение Будды было дано для того, чтобы помочь живым существам. Следовательно, наша задача – понять, чем это объяснение может быть для нас полезно, поскольку намерение Будды заключалось в том, чтобы принести нам пользу. Вот как мы учимся применять разнообразные учения на практике. Необязательно должен появиться кто-то, кто укажет нам, почему это актуально для нашей жизни. Мы можем попробовать понять это сами. Учитель или книга может привести пример, однако затем нам нужно работать с материалом самостоятельно. Этот материал предназначен для того, чтобы мы с его помощью работали над собой. 

Для этого сначала нам нужно убедиться, что мы верно услышали наставления. То есть убедиться, что мы верно восприняли звуковые категории и наши конспекты верны. Затем нужно подумать о смысловых категориях того, что мы услышали или прочитали: тогда мы поймём материал и убедимся в верности этой информации. Затем мы снова и снова используем эти смысловые категории, чтобы посмотреть с их помощью на свой опыт; это медитация. 

Мы можем практиковать медитацию, сидя в спокойной обстановке, но также можем практиковать в любое время в течение повседневной жизни. Слово «медитация» подразумевает, что мы к чему-то привыкаем – свыкаемся с определённым состоянием ума, точкой зрения или пониманием. Мы делаем это в обыденной жизни.