Крия-тантра: четыре типа ментальной устойчивости

Первый тип умственной устойчивости связан с четырьмя вариантами рецитации мантры. Мы практикуем его, когда доходим до повторения мантры. Эти четыре типа повторения отличаются друг от друга объектом сосредоточения:

• Мы сосредотачиваемся на себе как на божестве, например Авалокитешваре.
• Мы сосредотачиваемся на Авалокитешваре перед собой и визуализируем мантру, как будто она попадает в нас из Авалокитешвары перед нами.
• Мы сосредотачиваемся в своём сердце, то есть мы сами – Авалокитешвара, и в нашем сердце также находится Авалокитешвара, и мантра исходит из него. Повторяя мантру, мы представляем исходящие лучи света и так далее. 
• Мы сосредотачиваемся на буквах в сердцах этих образов будды. При этом мы либо просто представляем себя в виде Авалокитешвары, затем представляем лунный диск, а затем – слоги мантры на лунном диске, из которых исходит звук, когда мы повторяем мантру (во всех случаях мы представляем, что из нас исходит звук мантры); либо мы представляем Авалокитешвару перед собой и в нём лунный диск и слоги мантры, и во время повторения мантры мы сосредотачиваемся на этом; либо мы представляем себя в виде Авалокитешвары, и в нашем сердце находится ещё один, маленький Авалокитешвара, и в его сердце – лунный диск и слоги.

Итак, различие здесь в том, на чём мы сосредотачиваемся во время повторения мантры.

Необязательно практиковать эти четыре типа повторения мантры в определённой последовательности и необязательно практиковать их все, но у нас есть четыре варианта практики. Это разнообразие полезно, потому что мы можем практиковать таким образом в функциональном ретрите, на тибетском лерунг (las-rung). Цель функционального ретрита – сделать свой ум податливым, способным делать любые практики, какие мы захотим, а также в этом ретрите мы осваиваем практику благодаря повторению ста тысяч или миллиона мантр (количество будет разным в разных практиках).

Стандартный подход заключается в том, что, если в мантре меньше 15 слогов, мы повторяем её 100 000 раз умноженное на число слогов. Чтобы сделать функциональный ретрит по практике Авалокитешвары, нам нужно повторить его мантру 600 000 раз. В мантре Тары ом таре туттаре туре соха 10 слогов и, делая ретрит по этой практике, нужно повторить её миллион раз.

Считать совсем не трудно. Например, за одну сессию мы повторяем мантру 1000 раз. Нам нужно взять десять камешков или рисовых зёрнышек, и после каждых 100 мантр (одного круга на чётках) мы перекладываем одно из зёрнышек. Повторив мантру 1000 раз, мы переместим все десять зёрнышек. Если мы хотим сделать больше 1000 повторений, то кладём ещё одну кучку зёрен и перемещаем одно из них, когда достигаем 1000. На чётках 108 бусин, и мы считаем их как 100. Это довольно легко.

Мы делаем функциональный ретрит, чтобы ум стал послушным. После этого наш ум станет достаточно гибким, чтобы выполнять более продвинутые практики, например огненную пуджу – очистительную практику, которую делают в конце функционального ретрита, а также освящение вазы, общее освящение, самопосвящение и, когда мы станем достаточно компетентными, – передачу посвящения другим. Благодаря повторению мантры ум станет достаточно функциональным, чтобы мы смогли всё это делать, и полезно иметь разнообразные визуализации, чтобы нам не было скучно. Если бы нам пришлось на протяжении всего ретрита делать одну и ту же визуализацию, нам бы это очень сильно наскучило. Иногда во время повторения мантры мы представляем, что делаем подношения буддам и бодхисаттвам; иногда из нас исходят лучи света, помогая существам в разных мирах, и можно делать отдельные визуализации для каждого из миров. Есть много подобных визуализаций, которые помогут нам сделать повторения мантры несколько более разнообразным.

Есть два метода повторения мантр. Опять же, мы можем чередовать их или выбрать один из двух, который нам больше нравится. Первый метод – это вербальная рецитация, когда мы повторяем мантры вслух. Обычно их не рекомендуют читать громко, поскольку это расстроит наши ветры и дыхание; мы повторяем их тихо. Также есть так называемая «рецитация шёпотом», но на Западе мы бы назвали это повторением мантры про себя или повторением в уме, и обычно этот метод практикуют на задержке дыхания. Вот что касается двух типов рецитации мантры. Это начальная практика, которую мы делаем во время выполнения садханы.

Конечно, когда мы всё это практикуем, важный акцент делается на сострадании, поскольку именно его символизирует Авалокитешвара. Сострадание сопровождает любые наши практики, но практик Авалокитешвары это касается в первую очередь.

Далее, если мы освоили описанный выше первый уровень умственной устойчивости (на четырёх типах повторения мантры), мы переходим к следующему. Это умственная устойчивость (так я перевожу санскритское слово дхьяна), проистекающая из «пребывания на пламени», или «пребывания с пламенем»; речь идёт о пламени огня. Мы представляем, что на лунном диске в нашем сердце стоят слоги мантры. При этом мы или представляем себя Авалокитешварой и делаем визуализацию в своём сердце, или представляем, что в нашем сердце находится Авалокитешвара и визуализация разворачивается в его сердце, причём второй вариант лучше. Эти слоги представляют собой пламя в форме слогов, и оно издаёт звуки слогов. Это не мы в виде Авалокитешвары издаём звуки, а пламя издаёт звук. Чтобы научиться это представлять, понадобится какое-то время. Не нужно представлять, что звуки исходят из нашего рта, что мы их произносим. Звуки издаёт пламя, и нам нужно на этом сосредотачиваться.

Третий тип умственной устойчивости – это умственная устойчивость, проистекающая из «пребывания на звуке». В данном случае мы представляем, что слышим звук мантры в нашем сердце, подобный внутреннему голосу. Это тоже довольно тонкий объект для сосредоточения. Это похоже на то, как где-то раздаётся звук и мы его слышим.

Когда мы сочетаем эту практику с пониманием пустотности (а нам всегда нужно это делать), то первый тип умственной устойчивости хорошо сочетается с пониманием пустотности личности, издающей этот звук, – пустотности нас самих в образе будды. Далее, пребывание на пламени соответствует пустотности ума как источника звука. Пламя издаёт звуки, и это соответствует пустотности ума, издающего звуки. Далее, третий тип соответствует пустотности самого звука. Возникновение звука похоже на природу ума: ум просто создаёт ментальные голограммы. Таким образом мы подходим к осознаванию природы ума. Это можно совмещать с практикой махамудры и так далее.

Благодаря этим практиками, достигнув мастерства на третьем уровне умственной устойчивости – пребывании на звуке, – мы достигаем объединённых шаматхи и випашьяны. Шаматха – это полностью сосредоточенное состояние ума, спокойное и устойчивое, а випашьяна – исключительно восприимчивое состояние, которое проистекает из понимания пустотности личности, издающей звуки мантры, и ума, порождающего мантру, а также всего этого процесса – пустотность звука, возникновения мантр и так далее. Вот метод, используемый в крия-тантре для достижения первого из пяти путеводных состояний, ведущих к просветлению. Когда мы достигли этого, то есть обрели объединённые шаматху и випашьяну, это соответствует достижению путеводного состояния накопления (tshogs-lam, путь накопления). 

После этого мы готовы переходить к четвёртому уровню умственной устойчивости – «устойчивости ума на глубочайшей природе звука, приносящей освобождение». Теперь мы сосредотачиваемся на своей личности, на себе – на том, кто издаёт звук, слышит звук мантры, а также на самом звуке и на пустотности всего этого. Этот тип сосредоточения перечисляется отдельно, поскольку теперь мы сосредотачиваемся с помощью объединённых шаматхи и випашьяны, и это называется йогой без знаков (mtshan-med-kyi rnal-’byor), в то время как первые три практики были йогой со знаками (mtshan-bcas-kyi rnal-’byor).

Когда мы практикуем йогу без знаков с помощью концептуального ума, сосредотачивающегося на пустотности, на звуке мантры и так далее, это второе из пяти путеводных состояний ума, путеводное состояние применения (sbyor-lam), которые многие переводчики называют «путём подготовки». Когда состояние ума становится неконцептуальным, это путеводное состояние видения (mthong-lam), путь видения. После этого мы переходим к путеводному состоянию привыкания (mthong-lam), пути медитации. Наконец, достигнув просветления, мы переходим к путеводному состоянию, не требующему дальнейшей тренировки (mi-slob lam, путь не обучения более).

Это был общий обзор пути крия-тантры – того, как мы продвигаемся с помощью практики крия-тантры к просветлению.

В чём разница между мантрой и молитвой? 

В буддизме есть два типа молитвы. Один называется устремлённой молитвой (smon-lam), и в целом это сильное желание помогать всем существам, иметь более ясный ум, чтобы помогать им лучше, жить долго, чтобы помогать им на протяжении всей жизни, и так далее. Здесь не имеется в виду, что мы молимся кому-то, хотя мы можем обращаться, например, с просьбой: «Пожалуйста, даруйте мне вдохновение, чтобы я смог сделать это, и благодаря сочетанию вдохновения и моего желания, а также всей накопленной положительной силе (заслуге) от моих позитивных практик пусть я смогу этого достичь». Смысл не в том, что мы обращаемся к кому-то. Мы вызываем сильное намерение, желание чего-то достичь.

Также есть молитва посвящения (bsngo-ba), которую мы читаем, накопив некоторое количество положительной силы посредством того или иного созидательного действия, будь то медитация, помощь другим и так далее. Мы направляем эту положительную силу на достижение цели – той, к которой мы просто устремлялись ранее, когда читали устремлённую молитву. Обычно я сравниваю это с сохранением документа в папку на компьютере: мы накопили некоторое количество положительной силы и хотим сохранить её, направить на достижение цели. Если мы этого не сделаем, то по умолчанию она будет направлена на улучшение сансары, но мы стремимся не к этому. После медитации на пустотность мы можем интересно с кем-нибудь о ней побеседовать. Вместо этого мы хотим сохранить накопленное или в папке «освобождение», или в папке «просветление». Мы говорим: «Пусть это будет направлено на достижение освобождения, – или: – Пусть это будет направлено на достижение просветления».

Мы можем помолиться в стандартной форме, то есть прочитать слова какого-нибудь великого мастера, составившего молитву, и некоторые молитвы очень красивые. Например десятая глава текста Шантидевы «Вступая на путь поведения бодхисаттвы» представляет собой очень красивое, длинное посвящение. Также мы можем сделать посвящение своими словами. Но важно не просто повторять слова без понимания смысла, когда в нашем уме ничего не происходит.

Мантра – это нечто другое. Это слоги, часто санскритские слова, и иногда в мантре могут быть тибетские предложения или слова, которые на тибетском называются пелциг (spel-tshig) – «вброшенные слова». Мы произносим мантру, например мантру Тары, и в какой-то момент можем добавить тибетское предложение: «Пусть это усилит моё глубокое осознавание и заслугу», и так далее. Иногда такие слова добавляются на санскрите, иногда на тибетском.

В любом случае мантра состоит из слогов. Часто это слова, но в некоторых случаях это просто слоги, символизирующие тело, речь или ум будды. Также это могут быть слова, кажущиеся бессмысленными, например кили кили сили сили хили хили, и в комментариях можно найти объяснение их смысла, который часто зависит от того, в каком месте санскритского алфавита находится первая буква; от этого будет зависеть, что они символизируют. У этих казалось бы бессмысленных слогов есть значение, и их повторяют, чтобы защищать ум. Именно таково значение слова «мантра» – «то, что защищает ум».

Повторение мантры в некотором смысле можно назвать ментальным дзюдо. В уме может быть множество вербальных мыслей, он может блуждать, и это очень негармоничная энергия, из-за которой наш ум также будет нервозным и неспокойным. Если мы хотим защитить наш ум, нам не нужно пытаться его остановить: это очень трудно, если у нас нет невероятной дисциплины. Мы используем эту вербальную энергию и как бы переворачиваем её, подобно тому как в дзюдо делают броски. Мы используем эту же энергию для повторения мантры. Я лично нахожу это самым эффективным методом, когда в моём уме играет песня и её не получается остановить. Одна из причин, почему я мало слушаю музыку, – потому что я затем начинаю петь песни в своей голове целую неделю и это сводит меня с ума. Я чувствую себя как сверчок или другое насекомое, которое, когда солнце опускается до определённого уровня, машинально начинает издавать звуки. Это кажется мне очень глупым и неприемлемым, и единственный метод, с помощью которого я научился от этого избавляться, – повторять про себя мантру вместо того чтобы петь; она защищает ум. Чтобы продолжать повторять мантру, нужно прилагать довольно большие усилия.   

Мантра может защитить наш ум и в случае появления негативных мыслей. С каждой мантрой связан определённый образ будды, и каждый образ будды символизирует полное просветление, а также определённую черту, на которой делается акцент; например, Авалокитешвара связан с состраданием. Если нас кто-либо раздражает, мы можем повторять ом мани падме хум и вспоминать о сострадании. Когда наш ум очень вялый, мы можем подумать о Манджушри и вызвать ясность ума. Это очень полезно. Я всегда это делаю, когда не могу что-либо понять или пишу текст и не могу найти ясную формулировку. Если я понимаю, что у меня возник подобный ментальный блок, я останавливаюсь и повторяю мантру Манджушри.

Что вы делаете, когда возникает страх?

От страха защищает Тара. Также мы можем повторять именную мантру нашего гуру, духовного учителя. В именных мантрах гуру используется тибетское имя учителя (если это тибетский учитель), которое переводится обратно на санскрит, поскольку все тибетские имена – это санскритские слова в переводе. Если мы не знаем санскрит, нужно спросить именную мантру или полное имя учителя, потому что часто тибетцы просто используют титул «ринпоче», а не само имя; тогда мы сможем повторять именную мантру, и она очень эффективна. Например, именная мантра Его Святейшества Далай-ламы очень эффективна.

Итак, мантра нужна для того, чтобы защищать наш ум, а на более глубоком уровне она придаёт форму нашему ветру, или дыханию. Придавая форму нашим энергиям-ветрам, она позволяет нам обуздывать эти ветры: когда мы придали им определённую форму, они начинают вибрировать более гармонично, если можно так выразиться.

Есть очень продвинутые практики, в которых мы придаём нашему дыханию форму мантры, в частности мантры ом а хум, и это позволяет нам ввести ветры в центральный канал. Это нужно для того, чтобы достичь тончайшего уровня ума, который известен как ясный свет (’od-gsal), поскольку он наиболее эффективен для понимания пустотности. У будд есть только этот уровень ума, у них нет обычных, более грубых уровней, как у нас. Итак, у мантры много уровней смысла, это не просто молитва.

Нужно ли знать смысл мантры? 

Если мы знаем смысл, это хорошо, но, думаю, нет абсолютной необходимости знать смысл каждого слова. Важнее знать, какое состояние ума мы развиваем, когда повторяем мантру, например сострадание, ясность ума, энергичность, бесстрашие, способность иметь дело с любой ситуацией, – знать, какой аспект связан с образом будды, мантру которого мы читаем. Полезно знать смысл слов мантры, но я не думаю, что это абсолютно необходимо. Предполагаю, что большинство тибетцев не знают смысла каждого слова в мантрах, которые они повторяют. В конце концов, мантры написаны на санскрите, а не на тибетском.

Если мы получали посвящения и в высший класс тантры, ануттарайога-тантру, и в практики Тары или Ченрезига из крия-тантры, как сочетать их в одной практике?

Прежде всего, сам Цонкапа в тексте, где он описал стадии собственного духовного пути, сказал, что, если у нас нет опыта в практике трёх низших уровней тантры, мы не сможем по достоинству оценить, насколько более эффективен высший уровень. Помните, что Цонкапа знал и практиковал всё. Довольно полезно в некоторой степени разбираться в низших классах тантры, хотя очень мало кто практикует второй и третий классы: они невероятно сложны, особенно третий класс – йога-тантра. Обычно у большинства практикующих есть опыт практики крия-тантры и ануттарайога-тантры.

Конечно, в своей ежедневной практике мы можем делать понемногу того и другого. Это не проблема. Мы можем делать разные практики в разные периоды своей жизни. Например, мой учитель посоветовал мне как часть практик нгондро (sngon-’gro) – предварительных практик, которые мы делаем перед тем, как перейти к более интенсивной практике, – начитать 600 000 мантр Авалокитешвары и 600 000 мантр Манджушри, чтобы накопить больше положительной силы, связанной как с аспектом сострадания, так и с аспектом мудрости (распознавания). Я выполнил эти практики. Определённо, это довольно полезно сделать на ранних стадиях пути.

Ещё один аспект – независимо от того, какую практику ануттарайоги мы выполняем, если мы относимся к практике серьёзно, нам нужно прожить долгую жизнь, чтобы добиться как можно большего прогресса на духовном пути, воспользовавшись этим драгоценным человеческим перерождением и принеся другим как можно больше пользы, поэтому в какой-то момент очень важно сделать ретрит по практике Белой Тары. Это практика долгой жизни, во время которой мантру Тары необходимо повторить миллион раз.

Особенно трудно сделать огненную пуджу, которой завершается затвор по практике Белой Тары, связанной с долгой жизнью. В целом огненная пуджа происходит от ведического ритуала; этот ритуал сам по себе не является исключительно буддийским. Мы представляем огонь в форме Агни – божества огня, входящего в индуистский пантеон, – и затем в сердце Агни представляем буддийское божество, которое мы практикуем. Мы подносим в огонь различные субстанции, сопровождая это определёнными визуализациями, правильной мотивацией и так далее. Это довольно длинный и сложный ритуал, поскольку нам потребуются не только разные виды зерна, но и определённая трава, которая растёт в Индии, и достать её здесь непросто. Нужно собрать эту траву; у неё длинные стебли – наверно, 30 сантиметров или около того. Затем мы бросаем её в огонь по два стебелька за раз.

Для затвора Тары нам нужно поднести в огонь 10 000 таких стебельков, каждый раз повторяя мантру. Конечно, при этом нельзя вставать: это нужно сделать за одну сессию наряду со всеми остальными действиями, которые включены в огненную пуджу. Когда я делал эту практику, оказалось, что у меня недостаточно стебельков – до 10 000 немного не хватило, и Серконг Ринпоче сказал мне делать огненную пуджу заново. Должен сказать, это было проявление огромной доброты с его стороны. Вот что касается практики долгой жизни, которая связана с Тарой; выполнить её очень полезно.

Насколько важно иметь все эти особые предметы из Индии?

Различные виды зерна можно купить и на Западе. Что касается травы, которая там используется, её стебельки разделяются на много частей, и подобные растения есть и в других странах, не только в Индии. Нам нужно их найти. В Индии это сделать легче: необязательно собирать их самостоятельно, можно сделать подношение монаху, который знает, где растёт эта трава, и он соберёт её для вас; я так и сделал. Если мы не знаем, где её найти, у нас может уйти очень много времени на поиск.

Также нам понадобится помощь опытных практикующих, поскольку место для костра нужно готовить особым образом. Нужно соорудить не очень сложную, но и не слишком простую мандалу, поверх которой мы будем разводить огонь. Нужны палочки, известные как ям-шинг, и они должны быть определённой длины и толщины, в зависимости от типа огненной пуджи, которую мы делаем. Всё это довольно сложно. Если мы действительно хотим знать, как это делать, полезно изучить всё заранее, и у Цонкапы есть хороший текст об огненных пуджах.

Часть необходимых предметов мы можем достать на Западе. Трава называется куша, и именно её раздают на посвящениях. Это разновидность тростника, которая растёт в Индии; из неё делают веники. Возможно, здесь есть нечто подобное. Я не знаю. Когда на Западе дают посвящения и раздают всем траву куша, чтобы участники положили короткий и длинный стебли под матрас и под подушку после первого дня посвящения и проанализировали свои сны, эту траву почти всегда привозят из Индии.

На Западе всё это не так-то просто сделать. Кроме того, мы не можем разжечь огонь просто на улицах Берлина и сделать огненную пуджу. Во многих местах разведение огня запрещено, и нужно найти подходящее место. Также нам нужен помощник, который будет передавать нам необходимые предметы во время пуджи. Нам придётся сидеть на месте, и будет очень жарко, потому что нам нужно находиться рядом с огнём, чтобы класть в него подносимые вещи, выливать туда растопленное масло и так далее. Нам нельзя двигать руками дальше, чем наши колени (мы сидим со скрещёнными ногами), поэтому помощник должен подавать нам разные предметы. Это очень сложно. 

Когда западные практикующие выполняют групповые ретриты (и это западный стиль практики, тибетцы редко делают это в группах), если они не умеют делать огненную пуджу и не знают язык ритуалов, которые обычно не переводятся, – то они просто сидят рядом и наблюдают, как ритуал делает кто-то другой, представляя, что они делают это сами. Или ритуал просто выполняет другой человек вместо них, а они кидают подношения в огонь. Конечно, это не так эффективно, как если бы мы клали подношения в огонь самостоятельно. Изучению этого ритуала нужно уделить немало времени.

Если мы делаем какие-либо затворы, будь то ретриты по предварительным практикам, где мы делаем 100 000 простираний, или функциональные ретриты, мы можем выполнять четыре сессии в день (и в этом случае мы не делаем больше ничего) или можно выполнять одну сессию утром и одну вечером, а в течение дня заниматься своими делами. Мы даже можем делать всего одну сессию каждое утро или всего одну каждый вечер. Если мы делаем четыре сессии и больше ничем не занимаемся, то устанавливаем периметр, за пределы которого нам не разрешается выходить в течение всего времени затвора. Если мы делаем две сессии в день или одну сессию в день, то очерчивать периметр не нужно и нам разрешается выходить. Если мы проводим ретрит в уединении, то даём разрешение войти внутрь очерченного периметра тем людям, которым это может понадобиться, представляя, что они находятся рядом с нами; например, это относится к помощникам, которые будут приносить нам пищу, и нашего врача (на случай болезни).

Серконг Ринпоче говорил, что самое главное – во время первой сессии повторить мантру всего три раза и не больше. Если мы собираемся делать простирания, то делаем всего три простирания и не больше. Таким образом мы устанавливаем минимальное количество, которое нам нужно делать ежедневно, чтобы поддерживать ретритную практику, поскольку нам нужно делать практику каждый день. Если мы пропускаем один день, то должны начать заново. Если мы заболеем, то сможем хотя бы произнести мантру три раза или сделать три простирания; это нетрудно. Это даже может быть один раз. Так мы сможем поддерживать непрерывность практики.

Если мы делаем по-настоящему строгий затвор, то всегда должны практиковать на одном и том же месте. Если мы делаем четыре сессии в день, то совершенно точно нужно практиковать на одном месте. Если же мы выполняем всего одну сессию утром или вечером, её тоже следует делать на одном месте, хотя могут быть исключения. Исключения есть всегда. Однажды я выполнял ретрит, и из личного офиса Его Святейшества мне пришла просьба переводить во время посвящения и учений, которые Его Святейшество давал в другом месте. Я делал ретрит в Дхарамсале, а Его Святейшество был в Манали. Меня попросили переводить, когда я уже был в затворе, и я обратился к Серконгу Ринпоче за советом. Он ответил: «Не будь глупым. Конечно, поезжай и переводи Его Святейшество. Просто каждый день делай свой базовый минимум практик». Итак, подобные исключения возможны.

В винае при обсуждении разных правил дисциплины всегда упоминаются случаи, когда необходимость превыше запрета. Другими словами, там приводятся списки ситуаций, в которых необязательно следовать тому или иному запрету, потому что возникла необходимость поступать иначе. Монах не должен прикасаться к женщине, но, если женщина тонет, монах не может просто стоять со сложенными руками и говорить: «Какая досада!» – он должен спасти её. Это классический пример, который упоминается.

Как выбрать основную тантрическую практику?

Некоторые люди задают этот вопрос своему духовному учителю, и тот бросает кости или делает что-либо ещё; возможно, у учителя есть особые способности и он или она действительно может дать совет. Это один из способов, но тогда нам нужен особый учитель, который действительно на это способен.

Лучше всего, если инициатива хотя бы немного исходит с нашей стороны: это будет свидетельствовать о том, что у нас есть склонность к какой-либо практике, то есть нас естественным образом тянет к определённому образу будды. Мы видим различные изображения, и какое-то одно привлекает наше внимание, нам с ним очень комфортно, нам не приходится себя заставлять. Вот что может служить основанием для принятия решения. Затем мы пробуем практиковать. Также многое зависит от того, что нам доступно. Конечно, если образы будд появляются в наших снах и видениях, это тоже важный показатель, указывающий на нашу склонность, но всё равно может быть непросто окончательно решить, что практика такого-то образа будды будет для нас основной. Поэтому вначале мы выполняем много разных практик, во всяком случае так делают тибетцы.

Конечно, есть известное индийское высказывание – что индийцы практиковали только одно божество и обретали все достижения, а тибетцы практикуют всех божеств и ничего не достигли. Как бы там ни было, большинство тибетцев практикуют много йидамов, и, как говорит Его Святейшество Далай-лама, когда мы будем готовы 24 часа в сутки семь дней в неделю заниматься практикой тантры и практиковать таким образом до конца жизни, только тогда нужно сосредоточиться на одной практике.

Какую практику выполнять во время умирания?

Сложный вопрос. Очевидно, если мы собираемся выполнять медитацию с визуализациями и другими элементами ануттарайога-тантры, нужно выбрать одну систему, чтобы в бардо мы смогли представить, как появляемся в образе этого будды. Но мне показалось очень интересным то, что сказал Его Святейшество. Он сказал, что, хотя теоретически практики тантры – это наиболее эффективный способ умереть, это не очень реалистично, потому что умирание – очень трудный для нас момент. Тантрические визуализации и практики очень сложны, и появляется риск, что, попробовав выполнить их во время умирания, мы запутаемся и сильно расстроимся. Очевидно, в этот момент наша энергия будет не очень сильной. И тогда мы умрём в запутанном, расстроенном и раздражённом состоянии, и это плохо.

Его Святейшество сказал, что можно развивать привычку делать тантрическую практику при жизни, и этого достаточно. Но в момент умирания лучше делать что-нибудь гораздо более простое, чтобы мы действительно смогли поддерживать практику. Лучше всего медитировать на бодхичитту. Мы устремляемся к тому, чтобы достичь просветления ради блага всех существ, и для этого нам нужно снова обрести драгоценное человеческое перерождение, установить связь с духовными учителями и так далее, чтобы продолжить следовать пути. Вот что лучше всего удерживать в уме, оказавшись на пороге смерти. Не нужно пытаться делать что-то сложное: мы запутаемся и расстроимся. Я думаю, это очень практичный, невероятно честный совет, и мы не сможем найти более надёжный источник, чем Его Святейшество Далай-лама.