Что мы познаём после отрицания объекта
Мы говорили об утверждениях и отрицаниях и увидели, что это очень важная тема. Есть довольно много вещей, о которых мы вчера не успели поговорить, а также осталось несколько неотвеченных вопросов. Отрицание предполагает, что мы исключили отрицаемый объект с помощью концептуального ума. Тогда возникает вопрос: что мы познаём в конце этого процесса?
Я хочу проиллюстрировать это на понятном примере. Мы переключаем телеканалы, чтобы найти интересную передачу, или просматриваем меню в ресторане: «Что я хочу поесть?» Мы рассматриваем каждый вариант – каждую позицию в меню или каждый канал. С телевизором пример более удачный. Мы включаем все программы, которые сейчас идут, и понимаем: «Я не хочу это смотреть». Мы переключаем на следующий канал, и так много раз. Нужно ли нам знать, что мы хотим посмотреть, чтобы воспринять эти программы как «то, что я не хочу смотреть»? Когда мы смотрим меню, нужно ли нам знать, что мы хотим поесть, чтобы, изучив меню, сказать: «Я не хочу это есть»? Исключив все телеканалы, знаем ли мы, что хотим посмотреть? Нет. Какие здесь два варианта?
Можно выключить телевизор.
Да, можно его выключить. Перестать смотреть.
Или снова пройтись по каналам и выбрать передачу, которая не очень нравится.
Мы можем довольствоваться тем, что нам не очень хочется смотреть, потому что больше ничего нет. Однако это отрицание, не так ли? «Это не то, что я хочу смотреть».
Это отрицание основано на расплывчатой идее о том, что я хочу посмотреть.
Очень хорошо. Оно основано на общей категории того, что я хочу посмотреть, но не на чём-либо конкретном в этой категории. То, что мы хотим посмотреть и что находится внутри этой категории, будет меняться. Это общая категория «что я хочу посмотреть». Даже эта категория может быть не очень хорошо определена, поскольку мы можем наткнуться на что-нибудь, что мы не очень хотели смотреть, и найти это интересным.
Здесь есть нечёткость.
Да. То же самое касается того, что нам хочется поесть, чем хочется заняться сегодня или на выходных. Некоторые вещи мы определённо исключаем. На этих выходных мы не хотим воевать в Ираке, это точно. Мы не хотим умирать на этих выходных, но можем не знать, чем хотим заняться.
Чтобы понять это на более глубоком уровне, нужно перейти на технический жаргон. Во-первых, нужно вернуться к уже начатому обсуждению изолятов (определителей). Чем я хочу заняться? Мы можем концептуально изолировать «чем я хочу заняться» с помощью двойного отрицания. То, чем я хочу заняться, – это «не то, чем я не хочу заниматься». Мы можем найти и более простое выражение, например «это ничто иное, кроме того, чем я хочу заняться», причём это подразумевающее отрицающее явление. Звучание слов, выражающих это отрицание, оставляет в своём следе утверждающее явление – «что-то, чем я хочу заняться». Однако, как мы видели, мы изолируем только общую категорию «чем я хочу заняться», или «что я хочу поесть», или «что я хочу посмотреть по телевизору».
На самом деле всё сводится к тому, «что мне нравится смотреть», «что мне нравится есть» и «что мне нравится делать». Обычно мы хотим что-либо сделать, потому что нам нравится это делать. Мы не будем заходить слишком далеко, проводя такое разграничение, но, тем не менее, когда мы перебираем варианты «не того, чем я хочу заняться» и делаем выбор, «не то, чем я хочу заняться» – это тоже подразумевающее отрицание. Утверждающее явление, брошенное в след звучанием слов данного отрицания, – это какое-либо занятие, которое может служить примером, чем я не хочу заниматься, например «умереть сегодня». Звучание данного отрицания не оставляет в своём следе основу отрицания – «что-то, чем я хочу заняться», или, если говорить точнее, что-то, подходящее под категорию «дела, которыми я хочу заняться сегодня». Это не какое-то конкретное занятие.
Возникает вопрос: «Как изолировать возможный способ существования?» Мы изолируем его, говоря, что это «ничто иное, кроме данного возможного способа существования». Другими словами, это «не то, что является невозможным способом существования». Как мы уже убедились, необязательно знать каждый невозможный способ существования, чтобы изолировать возможный способ существования. Возможный способ существования заключается в том, что вещи функционируют и у них есть логический смысл. С буддийской точки зрения, это единственно возможный вариант. Как это устроено (что вещи функционируют и имеют логический смысл) – это уже совсем другой вопрос. Более того, когда мы говорим об исключении невозможного, все буддийские философские системы согласятся, что обратное невозможно – что вещи совсем не функционируют и не имеют смысла. Далее, каждая система будет по-своему изолировать этот невозможный способ существования, когда вещи не имеют смысла и не выполняют функций, однако все они будут отрицать невозможные способы существования.
Практикуя медитацию на пустотность, мы работаем с одним конкретным способом существования, который относится к категории «невозможные способы существования». Мы отрицаем его с помощью неподразумевающего отрицания «такой вещи нет», и звучание слов отрицания не оставляет в своём следе ни одного утверждающего явления, которое описывало бы возможный способ существования, например «зависимое возникновение». Хотя на самом деле вещи существуют благодаря зависимому возникновению, об этом не нужно знать до того, как мы исключили невозможные способы существования, и мы также не узнаём об этом после того, как мы их исключили. Нам нужна лишь общая категория «возможные способы существования». Она необязательно должна быть определена очень точно, как в нашем примере с «тем, чем мне нравится заниматься» или «что мне нравится есть». Таким образом, познать тождественность пустотности и зависимого возникновения непросто.
Как вы помните, чтобы избавиться от страдания, нужно избавиться от причины страдания, то есть от цепляния за истинно обнаружимое существование. Нам нужно его опровергнуть, но это не подразумевает, что после отрицания мы узнаем, как вещи существуют на самом деле. Отрицание само по себе не бросает в свой след (давайте вернёмся к техническим терминам) то, каким всё является на самом деле.
Если я отрицаю «розовых слонов», у меня нет соотносимого объекта. Узнаю ли я что-либо новое?
Что мы знали до того, как опровергли «розовых слонов»? Вопрос в том, каковы последствия отрицания. Последствие в том, что, если мы пугались и расстраивались при мыслях о реальном существовании розовых слонов-захватчиков из пятого измерения, то, осознав, что их не бывает, мы освободимся от этого страха, в конце концов придя к убеждённости в их несуществовании. В итоге это поможет нам прекратить фантазировать о них, потому что именно привычка верить в розовых слонов заставляет нас не только продолжать в них верить, но и вызывает сами галлюцинации. Не забывайте, что весь смысл понимания пустотности в том, чтобы избавиться от причин страданий. Это не просто интересное интеллектуальное упражнение.
Сравнение с постижением нестатичности
Опровергая истинное существование, мы опровергаем статичность вещей? У нас в итоге остаётся понимание, что вещи нестатичны, непостоянны?
Поскольку я вас знаю и знаю, что вы много практиковали тхераваду, предполагаю, что вы путаете утверждения прасангики с постулатами некоторых хинаянских философских систем. Во-первых, если мы посмотрим на саутрантику, относящуюся к хинаяне, там говорится, что статичные явления метафизичны, в то время как нестатичные явления объективны. Вы можете подумать, что, после того как мы опровергаем метафизические явления, у нас остаются объективные явления и что цель опровержения именно в этом. В этом случае мы столкнулись бы с небольшим противоречием, поскольку в саутрантике считается, что метафизические явления существуют не истинно, а объективные явления существуют истинно.
Это как в примере с Тензин: «не моя Тензин», «не ваша Тензин». Мы не говорим об истинном существовании в определении саутрантики. Мы не говорим даже об истинном существовании в определении читтаматры или сватантрики. Мы говорим об истинном существовании в определении прасангики. О какой Тензин мы говорим? Очень важно определить опровергаемый объект (отрицаемый объект) и говорить не о «вашей Тензин», а о «моей Тензин».
Все эти типы истинного существования являются невозможными способами существования, однако мы должны понимать, что имеется в виду под «невозможным» в данном конкретном случае. «Невозможное» определяется как отрицание того, что нам кажется возможным, и то, что нам кажется возможным, может быть невозможным. То, что невозможно с моей точки зрения, может отличаться от того, что невозможно с вашей точки зрения. То, что я не хочу есть, – это не то, что вы не хотите есть. Важно понимать, что каждая философская школа по-своему понимает, что такое «истинное существование».
Также есть ещё одно очень важное отличие между нестатичностью и отсутствием истинного существования. В соответствии с определениями и учебниками Джецунпы «нестатичность» – это утверждающее явление, поскольку мы можем наблюдать его в медитации сатипаттханы (близкого размещения памятования). Каждое мгновение физические ощущения и так далее меняются, и благодаря этому мы просто можем наблюдать, что они нестатичны; в медитации тхеравады вы делаете то же самое. Необязательно иметь чёткое представление о «статичном» и опровергать это, чтобы увидеть происходящие в каждое мгновение изменения в наших ощущениях. Вот почему это утверждающее явление. Существует большая разница между нестатичностью и мыслью «не статично», в которой мы познаём, что значит «статично», а затем с помощью цепочки умозаключений это опровергаем, как в случае, когда мы опровергаем постоянство (статичность) звука. В философской системе мимамсаке считается, что звук статичен, поскольку звук Вед вечен и никогда не меняется.
Также, как мы обсудили на прошлой сессии, есть два определения неосознавания, или неведения. Неосознавание – это отрицающее явление, но что оно отрицает? Хотя под неосознаванием имеется в виду неосознавание либо четырёх благородных истин, либо причинно-следственной связи, отрицается не это. Неосознавание – это отрицающее явление, которое отрицает правильное познание. Неосознавание – это отсутствие верного знания четырёх благородных истин и причинно-следственной связи.
Есть два варианта того, каким образом неосознавание может быть незнанием первого или второго. В обоих случаях это тип осознавания, который препятствует верному познанию. В соответствии с утверждениями Васубандху в рамках вайбхашики и саутрантики, а также в соответствии с утверждениями Асанги в рамках читтаматры, неосознавание – это антипознание, то есть закрытость ума, ментальный блок, ослепляющий ум и не дающий ему познавать верно. Неосознавание ослепляет ум, потому что не подвергает сомнению ложную информацию. В соответствии с утверждениями Дхармакирти в рамках саутрантики и читтаматры, а также в соответствии с мадхьямакой, неосознавание – это неверное познание. Оно тоже ослепляет ум, мешая ему познавать правильно, однако это происходит потому, что из-за неосознавания мы исследуем эти вещи с помощью ошибочной логики, в результате чего познаём их неверно.
Думаю, мы также можем объяснить эти два типа неосознавания в контексте нестатичности. Когда мы смотрим на своё лицо в зеркале, мы можем не знать, что наше тело нестатично и стареет каждое мгновение. Мы можем увидеть линии у себя под глазами и из-за «антипознания» просто не будем задаваться вопросом, что это такое, а из-за неверного познания будем думать, что мы просто устали. В обоих случаях мы не отрицаем статичность, для чего необходимо знать, что такое статичность. Неосознавание (неведение) – это просто отрицание верного познания объекта.
У разных школ свои определения истинного существования.
Верно.
И все они его отрицают.
Нет, не все отрицают истинное существование. Во-первых, каждая школа определяет истинное существование по-своему; за исключением мадхьямаки, эти школы считают, что «истинное существование» означает «реальное существование». Вайбхашика утверждает, что все явления обладают истинным существованием, в то время как саутрантика и читтаматра утверждают, что одни типы явлений обладают истинным существованием, а другие нет. Сватантрика и прасангика, две ветви мадхьямаки, говорят, что ни у одного явления нет истинного существования.
Медитация на пустотность личности в саутрантике
Чтобы по-настоящему понять, как в буддизме описывается избавление от страданий, нужно вспомнить всё, о чём мы говорили за последние несколько лет, все философские школы; тогда картина станет яснее. Помните, мы говорили о самодостаточно познаваемых явлениях и явлениях, познаваемых в силу приписывания? При познании самодостаточно познаваемых явлений познанию не нужно одновременно создавать видимость чего-либо ещё. Чтобы познать явление, познаваемое в силу приписывания, необходимо одновременно с этим создать видимость чего-то иного.
В саутрантике, которая является одной из школ хинаяны, утверждается, что формы физических явлений и способы осознавания – это самодостаточно познаваемые явления. Нестатичные явления, которые не относятся ни к одной из этих групп, например личность, познаются лишь в силу приписывания. Такие явления могут быть познаны, только когда сознание также создаёт видимость совокупностей, поверх которых они приписаны. Подобным образом, все статичные явления познаются лишь в силу приписывания. Отсутствие кого-либо в комнате может быть познано только тогда, когда в уме возникает видимость комнаты, и точно так же отсутствие статичного, монолитного «я» (личности), отдельного от совокупностей, может быть познано только на основе появляющихся в познании совокупностей. Саутрантика говорит, что они должны появляться одновременно.
Махаянские школы уточняют это объяснение. Они говорят, что утверждение саутрантики верно для тех нестатичных явлений, которые не относятся ни к способам осознавания, ни к формам физических явлений, например для личности, а также для всех статичных явлений, кроме пустотностей. Однако в случае пустотности, будь то пустотность личности или пустотность явлений, основа пустотности не возникает в уме одновременно с пустотностью. Она должна появляться мгновением раньше.
Из-за этого отличия есть огромная разница в том, как мы будем медитировать на пустотность личности. Я использую термин «пустотность личности» как сокращение от «отсутствия статичной, монолитной личности, отдельной от совокупностей», на которую медитируют в школах хинаяны, например в саутрантике. В саутрантике, а также в махаянских философских школах, то есть в читтаматре и мадхьямаке, пустотность – это неподразумевающее отрицание «нет такой вещи».
Во время неконцептуальной полной поглощённости пустотностью личности, как это описывается в саутрантике, и личность, и совокупности возникают в познании и познаются явным образом одновременно, в то время как пустотность невозможного способа существования этой личности познаётся неявным образом, то есть не появляется в познании. Читтаматра и мадхьямака так же описывают подготовку перед вхождением в неконцептуальную полную поглощённость пустотностью личности, а также стадию последующего постижения, которая идёт после полной поглощённости. Однако с точки зрения этих махаянских систем, на стадии полной поглощённости, концептуальной или неконцептуальной, отчётливо воспринимается только пустотность.
Особенность прасангики
Разумеется, это объяснение сильно отличается от объяснения махаяны, о котором шла речь вчера. В частности, я рассказывал о позиции прасангики, однако все школы махаяны согласны с тем, что в момент перед полной поглощённостью пустотностью в уме возникает основа пустотности, однако во время полной поглощённости пустотностью только сама пустотность познаётся явным образом и возникает в познании, а неявным образом не познаётся ничего. Когда познание пустотности концептуально, то, хотя основа пустотности может появляться, тем не менее она не появляется и не познаётся в том же самом акте познания, что и пустотность. Она либо появляется в отдельном познании, протекающем в то же время (в соответствии с объяснением Панчена), либо она познаётся сублиминальным познанием, которое также возникает одновременно и тоже является отдельным познанием. Тем не менее само познание пустотности не может отчётливо воспринимать основу пустотности ни явным, ни неявным образом.
В махаянских школах, когда мы говорим о познании нестатичных неподразумевающих отрицаний, например о познании отсутствия кого-либо в комнате, мы используем анализ из саутрантики. Что это значит? Это значит, что в случае неподразумевающего отрицания, когда звучание слов, с помощью которых оно выражено, отрицает опровергаемый объект, это не подразумевает и не оставляет в своём следе никакого утверждающего явления, познаваемого концептуальным познанием. Тем не менее утверждающее явление может возникнуть в уме, который познаёт само это неподразумевающее отрицание.
Давайте рассмотрим пример. Когда мы думаем: «Ренаты нет», мы думаем об отсутствующей Ренате. Это подразумевающее отрицание. В концептуальном познании возникает Рената (это может быть ментальный зрительный образ Ренаты или просто звучание её имени) и неявным образом познаётся её отсутствие. Само отсутствие не появляется в познании. Мы опровергли присутствие Ренаты. Мы также можем подумать о «комнате без Ренаты». «Комната без Ренаты» – это тоже подразумевающее отрицание. Звучание этих слов оставляет в своём следе утверждающее явление – комнату, которая появляется в познании явным образом. Отрицающее явление, отсутствие Ренаты, познаётся неявным образом. Оно не появляется в уме, а отрицаемый объект – это присутствие Ренаты. Отсутствие Ренаты в комнате не может появляться в познании, потому что отсутствие – это статичное явление. У него нет формы, а появиться в уме может только то, у чего есть форма. Например, что мы видим, когда смотрим на пустую чашку? В нашем познании возникают стенки чашки, и тогда мы неявным образом понимаем, что в чашке ничего нет, она пуста. Это позиция саутрантики. Об этом много говорится в читтаматре, где считается, что пустое пространство может возникать в уме и познаваться явным образом. Хотя это статичное явление и у него нет никакой формы, его всё равно можно познать неконцептуально и явным образом.
Но давайте поговорим о комнате, в которой нет Ренаты. В познании появляется комната. Если бы мы следовали объяснению читтаматры, то сказали бы, что пустое пространство тоже возникает в познании и неявным образом мы познаём отсутствие Ренаты. В конце концов, если мы подумаем о комнате, в которой нет Ренаты, и о комнате, в которой нет Мэри, то в уме появится одно и то же, не так ли? Появится комната и что-то вроде пустого места. В первом случае мы неявным образом узнаём, что отсутствует Рената, а во втором – что отсутствует Мэри. Поэтому мы говорим, что это познаётся неявным образом.
Допустим, мы просто познаём отсутствие Ренаты. Тогда это неподразумевающее отрицание. После того как звучание слов «отсутствие Ренаты» опровергло отрицаемый объект, а именно присутствие Ренаты, в его следе остаётся лишь отрицающее явление «отсутствие Ренаты». Как нам на нём сосредоточиться? Мы можем сосредоточиться на этом только неявным образом; это отсутствие не может появиться в познании. Появиться и быть познано явным образом может лишь нечто, что представляет Ренату в познании, например просто имя «Рената» либо её ментальный образ.
Например, мы думаем: «Отсутствие Ренаты на занятии имело место уже много раз». Мы не можем подумать об отсутствии Ренаты, не подумав одновременно с этим как минимум слово «Рената». Отсутствие Ренаты – это статичное явление, познаваемое в силу приписывания, а значит одновременно с познанием этого статичного явления должно явным образом познаваться что-то ещё. В данном примере явным образом познаётся Рената или нечто, что представляет Ренату, в данном случае слово «Рената», а неявным образом познаётся её отсутствие. Отсутствие, или пустое пространство, в отличие от Ренаты, не возникает в познании. Тем не менее отсутствие Ренаты – это неподразумевающее отрицание, оно не бросает в свой след Ренату как основу отрицания. Когда звучание слов «отсутствие Ренаты» опровергло присутствие Ренаты, что оно оставило в своём следе? Оно не оставляет там Ренату – только отсутствие Ренаты, но, поскольку отсутствие Ренаты – это явление, познаваемое в силу приписывания, оно не может быть познано, если одновременно с ним в познании не появляется что-то ещё. В данном случае это будет Рената или то, что представляет Ренату, например слово «Рената».
Такой же анализ применим, когда мы думаем: «В этой комнате нет Ренаты». Это тоже неподразумевающее отрицание. Что звучание слов «в комнате нет Ренаты» оставляет в своём следе? Оно не оставляет никакого утверждения Ренаты или комнаты. Оно просто оставляет в своём следе отрицающее явление «в комнате нет Ренаты». Как мы это видим? Другими словами, что мы видим? Мы видим комнату и пустое пространство в ней; мы познаём их явным образом. Неявным образом мы познаём отсутствие Ренаты в этой комнате, поскольку отсутствие Ренаты в комнате – это статичное явление, познаваемое только в силу приписывания.
Я знаю, что всё это очень сложно, и вы можете подумать: «Зачем мы так подробно это разбираем, какая разница?» Разница становится заметной при медитации на пустотность. В конце концов мы хотим научиться медитировать на пустотность правильно, чтобы избавиться от страданий и приносить пользу другим существам наиболее эффективно, достигнув просветления. Давайте снова рассмотрим всё это, но теперь ограничимся обсуждением того, как сосредотачиваться на пустотности как на неподразумевающем отрицании.
Сосредоточение на пустотности как на неподразумевающем отрицании
Во-первых, давайте посмотрим на объяснение саутрантики. Мы думаем о личности, например о «я». Сначала мы думаем, например, о своём теле, о своём имени или о чём-либо ещё. На этой основе мы затем также думаем о «я». В конце концов, «я» (личность) познаётся только в силу приписывания. Это означает, что она может быть познана только в связке с чем-либо другим. Чтобы мы подумали о «я», в уме должно одновременно возникнуть что-то ещё, что мы познаём явным образом. Как бы то ни было, мы думаем о «я» на основе имени, и под влиянием той или иной доктринальной системы мы верим, что «я» – это статичная, монолитная сущность, которая может существовать отдельно от совокупностей.
В данном случае мы опровергаем «статичное, монолитное, отдельное “я”». Это объект, подлежащий отрицанию. В конечном счёте нам нужно сосредоточиться на том, что «нет такой вещи, как статичное, монолитное, отдельное “я”». Это неподразумевающее отрицание: после того как мы опровергли статичное, монолитное, отдельное «я», у нас остаётся лишь отсутствие статичного, монолитного, отдельного «я».
В соответствии с саутрантикой, для того чтобы сосредоточиться на этом отсутствии, на том, что «такой вещи нет», в нашем познании должно явным образом появиться «я» и, разумеется, основа «я», то есть совокупности, имя или что-либо подобное. Но сосредотачиваемся мы именно на отсутствии, на том, что «такой вещи нет», то есть на пустотности, которую можем познать только неявным образом с помощью рефлексивного осознавания (rang-rig), сопровождающего познание. Рефлексивное осознавание признаётся только в читтаматре и саутрантике. Оно сопровождает все акты познания и осознаёт сознание и ментальные факторы, участвующие в процессе познания, но не осознаёт их фокальные объекты. Однако в данном случае рефлексивное осознавание концептуально сосредотачивается на том, что «такой вещи нет», поскольку в познании это отсутствие не появляется. Пока мы сосредотачиваемся на том, что «нет такой вещи, как статичное, монолитное, отдельное “я”», в познании возникает «я», но это не наш основной объект сосредоточения; мы сосредотачиваемся на том, что «такой вещи нет». Это и есть полная поглощённость. На самом деле всё ещё сложнее, чем в этом объяснении, но базовая структура именно такова.
Затем мы сосредотачиваемся на «я», которое лишено существования в качестве статичного, монолитного, отдельного «я». Это подразумевающее отрицание, и наш основной объект сосредоточения – это такое «я», то есть утверждающее явление, брошенное в след отрицания. Наш основной объект сосредоточения – «я», а также способ его существования, познаваемый неявным образом; «я» существует не в виде статичного, монолитного, отдельного «я». Таким образом, основной объект сосредоточения во время полной поглощённости и во время последующего достижения отличается. Во время полной поглощённости делается акцент на неявном отчётливом восприятии, а во время последующего достижения – на явном отчётливом восприятии. Поскольку тип отрицающего явления в этих двух случаях отличается, то «я», которое явным образом отчётливо воспринимается во время полной поглощённости, – это не утверждающее явление, брошенное в след отрицания, а во время последующего достижения оно является таковым.
Если посмотреть на махаянский стиль медитации (чтобы не усложнять, давайте говорить о прасангике), то мы начинаем так же, как в саутрантике, что я описывал выше. Мы думаем о «я» и о чём-либо из числа совокупностей, что может служить основой для приписывания «я», например о слове «я», о моём теле, уме и так далее. У нас опять же будет появляться видимость истинного, обнаружимого существования, и нам нужно будет опровергнуть истинное, обнаружимое существование: «Нет такой вещи, как истинное, обнаружимое существование на основе “я”». После того как наша уверенность в том, что такой вещи нет, исключит отрицаемый объект, то есть истинное существование, мы просто сосредотачиваемся (концептуально или неконцептуально) на том, что «такой вещи нет». Вот на чём мы сосредотачиваемся явным образом. Это может быть видимость пустого пространства или чего-то подобного. Если наше познание концептуально, то есть мы думаем: «Такой вещи нет», то ничто иное не возникает в познании и не познаётся. Основа отрицания не познаётся.
Тем не менее на сублиминальном уровне неявным образом или в процессе другого познания (в зависимости от того, какому объяснению мы следуем) у нас появится видимость основы пустотности – видимость «я» на основе тех или иных совокупностей. Однако осознавание основы пустотности, присутствующее в этот момент, похоже на то, когда мы сидим и слушаем музыку и полностью поглощены этим. Мы чувствуем при этом как одежда прилегает к коже или видим стену перед нами, но это осознавание минимально. На самом деле мы не осознаём эти вещи, хотя они возникают в сублиминальном познании или в параллельном сенсорном познании. Это сильно отличается от полной поглощённости в саутрантике, когда ум создаёт видимость основы пустотности и одновременно с этим с помощью рефлексивного осознавания неявным образом познаёт, что «нет такой вещи, как данный опровергаемый невозможный способ существования».
В медитации саутрантики основа для приписывания – это не основной объект сосредоточения, так как основной упор делается на том, что «такой вещи нет» (на неявно познаваемом отрицающем явлении), однако эта основа познаётся гораздо отчётливее по сравнению с махаянским стилем медитации. Что касается метода медитации во время последующего достижения, в махаяне он описывается так же, как в саутрантике. Может быть, теперь стало немного яснее.
Я использовал пример с сосредоточением на отсутствии Ренаты в комнате, просто чтобы проиллюстрировать то, как одновременно с сосредоточением на неподразумевающем отрицании в нашем познании может возникать и другой объект. Тем не менее это утверждающее явление, которое возникает в познании, не бросается в след отрицания, когда отрицание опровергает отрицаемый объект.
Дальнейшее рассмотрение подразумевающих и неподразумевающих отрицаний
Вы не могли бы подробнее рассказать о разнице между подразумевающими и неподразумевающими отрицаниями? Мне всё ещё не до конца понятно.
Разница в том, как осуществляется отрицание. Неподразумевающее отрицание – это «нет такой вещи», а подразумевающее – «это не является тем» или «первое без второго». Когда мы сосредотачиваемся на пустотности, мы используем отрицание «такой вещи нет». Мы не имеем в виду, что «отсутствует что-то, что могло бы присутствовать, но сейчас не присутствует». Акцент делается на том, что «нет такой вещи, как...» Далее, есть два типа неподразумевающих отрицаний, которые отличаются в зависимости от того, является ли опровергаемый объект существующим или несуществующим. И далее, несуществующее отрицаемое явление может быть либо объектом, например рогами зайца, либо способом существования. Когда мы говорим о пустотности, то объектом, опровергаемым посредством неподразумевающего отрицания, является тот или иной невозможный способ существования.
«Здесь нет Х» – это неподразумевающее отрицание, в то время как «Х без Y» и «X не является Y» – это подразумевающие отрицания. Неважно, насколько длинным во фразе «здесь нет X» будет описание X (например, «Рената в комнате»), в сущности здесь говорится, что X нет, что бы ни имелось в виду под X. Это неподразумевающее явление. При другом типе отрицания, при подразумевающем отрицании, мы говорим, что «Y без X» или «Y – это не X». В этих выражениях, подобных алгебраическим формулам, используется другой тип отрицания X.
Теперь становится яснее. В подразумевающем явлении две переменные.
Да. В нашем выражении есть Y и X, отрицание и утверждение. В неподразумевающем отрицании только одна переменная, X. «X отсутствует». Под X может иметься в виду длинное выражение. Это неважно.
Подразумевающим отрицанием будет, например, «я», которое не является истинно существующим.
Верно. «Я», которое не является истинно существующим. Когда же мы говорим, что истинно существующего «я» не бывает, это неподразумевающее отрицание.
Невозможный способ существования, отрицаемый пустотностью с точки зрения разных буддийских школ
Что мы отрицаем в медитации на пустотность в каждой из буддийских философских школ? Давайте рассмотрим эти школы, придерживаясь позиции гелуг.
Вайбхашика
В вайбхашике не принимают существование неподразумевающих отрицаний. Там говорится только о подразумевающих отрицаниях. Выражение «личность не является невозможным “я”» – это подразумевающее отрицание. Также в вайбхашике говорится только о грубой бессамостности личности: личность не является статичной, монолитной и независимо существующей вещью, поскольку личность – это нестатичная, зависимо существующая сущность, приписанная на основе пяти совокупностей (то есть как бы привязанная к ним), а значит она состоит из частей. Тем не менее вайбхашика считает личность самодостаточно познаваемой. Она может быть познана без тех или иных совокупностей, к которым она привязана; совокупности не должны появляться в познании одновременно с ней.
Хотя вайбхашика утверждает, что совокупности не существуют как собственность статичной, монолитной, независимо существующей личности, вайбхашика не утверждает бессамостность явлений. Что нам нужно понимать относительно явлений в вайбхашике? Есть два типа истинных явлений, две истины. Поверхностно истинные явления, такие как тело, состоят из частей. Они скрывают явления, истинные на глубочайшем уровне, которые не состоят из частей, например неделимые частицы, из которых состоит тело.
Саутрантика
Переходим к саутрантике. Саутрантика принимает неподразумевающие отрицания. Грубая бессамостность личности заключается в том, что не существует такого «я» (личности), которое было бы статичной, монолитной, независимо существующей вещью. Саутрантика также утверждает тонкую бессамостность личности, которая заключается в том, что не существует нестатичной, зависимо существующей личности, привязанной к пяти совокупностям и, соответственно, обладающей частями, которую можно было бы познать без одновременного появления в познании одной из этих совокупностей. Тонкая бессамостность личности – это тоже неподразумевающее отрицание.
Подобно вайбхашике, саутрантика не утверждает бессамостность или пустотность всех явлений. Как и в вайбхашике, в саутрантике под двумя истинами подразумеваются два множества явлений. Вайбхашика в этом контексте делит явления не на статичные и нестатичные, а на состоящие из частей и не состоящие из частей. Множество явлений, состоящих из частей, включает в себя только нестатичные явления, тогда как множество явлений, не состоящих из частей, включает как нестатичные явления (например, частицы), так и статичные явления (например, бессамостность личностей). Все явления, статичные и нестатичные, обладают истинным существованием, а точнее истинно доказанным существованием. Их существование может быть истинно доказано в силу того, что они выполняют функцию – как минимум они могут служить объектами познания.
В саутрантике два множества явлений – это объективные сущности (rang-mtshan), включающие только нестатичные явления, и метафизические сущности, включающие только статичные явления, такие как категории. Согласно учебникам Джецунпы только объективные сущности обладают истинно доказанным существованием, потому что только они способны выполнять функцию. Только они «реальны». Метафизические сущности (spyi-mtshan), такие как категории, не являются истинно существующими. В данном случае «не являются истинно существующими» – это подразумевающее отрицание, бросающее в свой след утверждающее явление «ложно существующие». Метафизические явления «нереальны», но лишь в том смысле, что они возникают исключительно в концептуальном познании. Кроме того, метафизические сущности обнаружимы в концептуальном познании, и в рамках концептуального познания их существование доказывается с их собственной стороны. В учебниках Панчена истинно доказанное существование определяется как существование, доказанное со стороны объекта. Таким образом, в этих учебниках утверждается, что и объективные сущности, и метафизические сущности обладают истинно доказанным существованием.
Читтаматра
Теперь мы переходим к читтаматре. Только начиная с читтаматры, относящейся к махаяне, говорится о бессамостности (пустотности) всех явлений, причём она понимается исключительно как неподразумевающее отрицание. Согласно читтаматре, как и согласно саутрантике, чтобы достичь освобождения, достаточно понять бессамостность личностей как неподразумевающее отрицание. Однако чтобы достичь просветления и стать буддой, необходимо также постичь бессамостность всех явлений как неподразумевающее отрицание.
Бессамостность (пустотность) явлений как неподразумевающее отрицание относится к нестатичным явлениям, которые в читтаматре называются зависимыми явлениями (gzhan-dbang). Их грубая пустотность относится к ситуации, когда они служат объектами чувственного познания; их тонкая пустотность относится к ситуации, когда они являются объектами концептуального познания. Когда они являются объектами чувственного познания, их существование не может быть доказано в силу того, что они возникли из порождающего источника (натального источника), отличного от порождающего источника способов их осознавания, задействованных в том же самом познании. Ничего подобного не существует. Зависимые явления и способы их осознавания происходят из одного порождающего источника – из кармической склонности (семени) в основополагающем сознании, алаявиджняне.
Когда зависимые явления служат объектами концептуального познания, они обладают индивидуальными определяющими характерными чертами, которые доказывают, что они являются достоверно познаваемыми явлениями, однако лишены индивидуальных определяющих характерных черт, которые могут служить основой для присваивания им называний или атрибутов. Это тонкая бессамостность, или пустотность явлений. Ничего подобного не существует. Имена, например Алекс, Александр или д-р Берзин, и атрибуты, например молодой или старый, просто приписаны на основе личности, когда мы думаем о ней. «Приписанное» означает спроецированное и привязанное к явлению. Со стороны личности нет определяющих характеристик «Алекса» или «старого», которые, когда мы о них думаем, вместе с этими приписанными именами и атрибутами доказывают, что это «Алекс» или «старый».
Помимо зависимых явлений существуют полностью концептуальные явления (kun-brtags), которые включают в себя все статичные явления, отличные от пустотности, например категории, а также несуществующие явления, например существование, доказанное вовне. Также существуют полностью доказанные явления (yongs-grub), а именно пустотность. У каждого из этих трёх типов явлений свой собственный тип отсутствия сущностной природы (ngo-bo-nyid med-pa). Эти типы отсутствия сущностной природы представляют собой подразумевающие отрицания. Они отрицают, что тот или иной тип явлений подобен другим типам явлений в контексте определённой характеристики.
Например, и зависимые явления, и полностью доказанные явления истинно существуют. Истинно существующие явления в читтаматре – это абсолютные явления, то есть явления, которые появляются в познании арьи. Перед тем как арья войдёт в состояние полной поглощённости пустотностью, сначала в его познании должно возникнуть какое-либо зависимое явление, служащее основой пустотности, и только затем возникает пустотность. Однако зависимые явления лишены сущностной природы полностью доказанных явлений, поскольку они возникают из причин и условий, в то время как полностью доказанные явления, будучи статичными, не возникают из причин и условий.
Полностью концептуальные явления, например категории, лишены сущностной природы абсолютных явлений, то есть существуют не так, как зависимые явления и полностью доказанные явления. Зависимые явления и полностью доказанные явления со своей стороны обладают индивидуальными определяющими характерными чертами, которые доказывают их как абсолютные явления и как истинно существующие явления. Хотя полностью концептуальные явления обладают определяющими характерными чертами, которые доказывают их как индивидуальные достоверно познаваемые явления, они лишены определяющих характерных черт, доказывающих их как абсолютные и истинно существующие явления. Они существуют лишь в силу приписывания.
Полностью доказанные явления, то есть пустотности, лишены сущностной природы абсолютных явлений, в отличие от зависимых явлений, поскольку, в отличие от зависимых явлений, они не возникают из причин и условий.
Читтаматра сильно отличается от саутрантики. В саутрантике и категории, и пустотности являются метафизическими сущностями. Они статичны и лишены истинного существования, поскольку не функционируют. В читтаматре, хотя категории и пустотности являются статичными явлениями, категории лишены истинного существования, в то время как пустотности являются истинно существующими, поскольку читтаматра считает, что абсолютные явления – это истинно существующие явления.
Сватантрика
Мы переходим к сватантрике, и эта школа говорит, что не только полностью концептуальные явления существуют в силу приписывания, как утверждает читтаматра, но вообще все явления существуют в силу приписывания. Их существование может быть доказано в силу того, что они являются объектами, соотносимыми со словами и концепциями, которые просто приписаны умом на основе для обозначения, – в сочетании с тем, что на стороне основы есть обнаружимая определяющая характерная черта. Пустотность всех явлений – это отсутствие у них истинного существования, и это неподразумевающее отрицание.
С точки зрения сватантрики, истинное существование – это существование, доказанное либо не в силу приписывания, либо в силу одного лишь концептуального обозначения, а не в сочетании с определяющей характерной чертой, обнаружимой на стороне основы. В отличие от читтаматры, вайбхашики и саутрантики, с точки зрения сватантрики истинным существованием не обладает ни одно явление, поскольку истинно доказанного существования быть не может. Относительно бессамостности личности сватантрика утверждает то же самое, что читтаматра и саутрантика.
Сватантрика также утверждает, что все явления обладают самодоказанным существованием (rang-bzhin-gyis grub-pa), что также переводится как «самосущее существование» или «существование в силу собственной природы». Это существование, которое может быть доказано в силу самодоказывающей природы (rang-bzhin), находящейся на стороне объекта и делающей его обнаружимым в качестве соотносимой «вещи», полностью соответствующей словам и концепциям. Соотносимые «вещи» (btags-don) нереальны: это воображаемые фокальные опоры (dmigs-rten), как будто бы подпирающие соотносимые объекты (btags-chos), то есть объекты, соотносимые со словами и концепциями.
Прасангика
Что говорится в прасангике? Каков в ней отрицаемый объект и какова основа отрицания? Отрицаемый объект – это самодоказанное существование, которое в прасангике тождественно истинному существованию, а основа отрицания – все явления. Это бессамостность и личностей, и всех явлений. Также прасангика посредством неподразумевающего отрицания опровергает определяющую характерную черту, обнаружимую на стороне основы для обозначения, которая вместе с концептуальным обозначением доказывала бы существование явления. Прасангика утверждает, что условное существование всех явлений может быть доказано лишь в силу концептуального обозначения.
Сватантрика утверждает, что все явления обладают приписанным существованием и все они обнаружимы. У них всех есть самодоказанное существование. Прасангика отрицает, что приписанные явления обнаружимы, а не просто что все явления обнаружимы. Вот почему так важно работать с этим материалом о философских системах: иначе мы не сможем чётко определить отрицаемый объект и основу отрицания. То, что кажется нам обнаружимыми приписанными объектами, на самом деле не может быть обнаружено. Итак, что у нас остаётся? Что все явления просто приписаны. Это зависимое возникновение. Они просто приписаны и не являются обнаружимыми.
В соответствии с прасангикой гелуг на стороне любого объекта или явления нет ничего обнаружимого, что могло бы само по себе или в сочетании с концептуально присвоенным ему словом доказывать его существование. Его существование может быть доказано лишь в силу того, что это соотносимый объект, к которому относятся концептуально присвоенные слова и концепции. Однако за соотносимым объектом нет подпирающей его соотносимой «вещи».
Мадхьямака других школ
Мадхьямака других школ, отличных от гелуг, отрицает это. Другие школы утверждают, что, поскольку объекты, соотносимые с концептуальным обозначением, являются исключительно концептуальными и кажутся обладающими неприписанным существованием, они нереальны. Условные объекты не просто подобны иллюзии, а являются иллюзией, и, на самом деле, как буквально говорится в «Сутре сердца»: «Не ни глаза, ни уха», и так далее. Подобно тому как в гелуг считается, что все обусловленные явления возникают зависимо и функционируют на основе одного лишь концептуального обозначения, негелугпа говорят, что зависимое возникновение и кармическая причинно-следственная связь функционируют на основе отсутствия условных объектов.
Негелугпа утверждают, что воззрение прасангики гелуг, веря в существование объектов, соотносимых с концептуальным обозначением, впадает в крайность абсолютизма, путь даже соотносимые объекты необнаружимы. Чтобы достичь неконцептуального познания пустотности, нужно выйти за пределы концептуального обозначения и за пределы существования, доказанного в силу одного лишь концептуального обозначения. Необходимо выйти даже за пределы концептуального логического отрицания, которое опровергает существование, несуществование, то и другое, ни то ни другое. Гелугпа возражают в ответ, что воззрение мадхьямаки, отличной от гелуг, впадает в крайность нигилизма. Если негелугпа скажут, что их утверждение верно, поскольку арьи видят именно это в неконцептуальном познании пустотности, то это будет больше похоже на позицию читтаматры.
Каждая школа говорит, что невозможно достичь истинного прекращения сансары, следуя позиции других школ, и следовательно, их арьи – это не настоящие арьи. Это подобно длинному рассуждению Шантидевы о том, что архаты шраваков на самом деле не достигают освобождения. Должен сказать, это очень сложный вопрос, однако он в целом показывает, насколько важно понимать философские системы.
Заключение
На этом семинаре о пустотности я попытался показать важность того, чтобы всегда необходимо смотреть, что остаётся после отрицания, поскольку это становится основой для отрицания на следующем уровне. После того как мы на одном уровне опровергли невозможное существование какого-либо объекта, например «я» личности, нам нужно посмотреть, что осталось от личности. Если у нас осталось что-либо невозможное, значит мы исключили недостаточно, то есть нам нужно исключить что-то ещё.
Проблема в том, чтобы понять, что мы уже исключили достаточно. Гелугпа обвиняют негелугпа в том, что они исключают слишком много: «Вы исключили всё, и от личности ничего не осталось». Прасангика гелуг говорит, что вещи существуют как то, к чему относятся слова и концепции, и не более того. Можно ли найти нечто, к чему относятся слова и концепции? Нет. Есть ли что-либо обнаружимое, что их подпирает? Нет. Мы можем лишь сказать, что они являются тем, к чему относятся слова. Это не значит, что их можно познать только с помощью слов и концепций. Остановитесь на этом и не уходите в мир мистики. Вернитесь к практичной позиции гелуг и помогайте людям. Негелугпа утверждают, что мы помогаем людям на основе того, что «людей» не существует. Вы просто помогаете.
Подводя итоги, я надеюсь, что на основе этого материала вы увидели, как важно понимать отрицающие явления. Именно благодаря этому пониманию мы можем достичь освобождения и просветления, и поскольку пустотность – это отрицающее явление, и почти все постижения, которые мы обретаем на пути также связаны с отрицающими явлениями. Мы только начали работать с этой темой. Есть ещё огромное количество материала, но я надеюсь, что эта вводная часть, которую мы обсудили на выходных, мотивирует вас на более подробное изучение отрицающих явлений.