Объяснение обетов бодхисаттвы с 11 по 18

Двенадцатый обет – это избегать отвращения тех, кто устремлён к полному просветлению, от этой цели. И здесь также объектом будут те люди, которые уже развили бодхичитту и устремились к полному просветлению. И нарушением этого обета будет говорить этим людям, что они не могут всё время действовать с такими состояниями ума, как щедрость, сосредоточение, терпение и так далее. Мы заставляем их падать духом, если говорим им, что они никогда не смогут стать буддой, что это слишком сложно и что будет значительно проще работать только ради достижения собственного просветления. Но это действие не закончено до тех пор, пока эти люди на самом деле не прекращают стремиться к полному просветлению. Итак, будучи бодхисаттвами, мы стараемся помочь каждому существу достигнуть просветления и мы, соответственно, не стремимся их от этой цели отвратить.

Тринадцатый обет – избегать отвращения других от их обетов пратимокши. Здесь речь идёт об обетах индивидуального освобождения, об обетах практимокши любого уровня: об обетах мирянина, монаха или монахини. Объектом здесь будет тот, кто хранит один из этих наборов обетов индивидуального освобождения. Мы говорим им, что вам как бодхисаттвам не нужно придерживаться их, потому что все действия бодхисаттвы чисты, всё, что бы они ни делали, – всё хорошо. И для того чтобы это действие было завершено, они действительно должны эти обеты оставить. Определённо, основа для достижения освобождения или просветления – это хранение того или иного уровня, или набора, обетов индивидуального освобождения. Есть похожий вторичный обет, а именно оставлять учение шраваков, или хинаяны. В том случае мы говорим бодхисаттве, что нет необходимости слушать учение хинаяны, и это относится именно к обетам, к учению об обетах пратимокши колесницы хинаяны. Мы говорим, что нет необходимости соблюдать эти обеты, тренироваться в этом. И в том случае этого уже достаточно для того, чтобы произошло это вторичное падение. Если они на самом деле оставляют свои обеты индивидуального освобождения, это уже будет коренное падение.

Некоторые люди считают, что обеты пратимокши не нужны, достаточно только обетов бодхисаттвы. И более того, некоторые люди считают, что достаточно только тантрических обетов и что ни обеты бодхисаттвы, ни обеты пратимокши не нужны. И по этому поводу Цонкапа очень чётко, очень строго говорит, подбирая различные сутры, приводит цитаты, говорящие в пользу того, что для достижения освобождения и просветления нужен тот или иной уровень обетов индивидуального освобождения. И отмечает, что сам Будда делал на этом особый акцент. То есть вот этот минимум в виде избежания наиболее разрушительных видов поведения, таких как воровство, ложь, – это очень важно.

Следующий четырнадцатый обет – мы избегаем принижения колесницы шраваков, или хинаяны. Хинаяна – это другое название колесницы шраваков. В случае с шестым обетом бодхисаттвы, или коренным падением, мы отрицаем, что те или иные тексты хинаяны – это подлинные слова Будды. Здесь мы признаём, что это слова Будды, но отрицаем действенность тех практик, которые в них содержатся. Мы говорим, что с помощью этих инструкций, наставлений невозможно избавить себя от тревожащих эмоций. Это может довольно легко случиться. Сегодня можно повсеместно получить учения о випассане, которые происходят из традиции тхеравады, и, будучи практикующими махаяну, мы можем заявить, что эти практики недейственны. Мы можем высмеивать их и говорить, что «это странные практики, которые не помогут нам избавиться от тревожащих эмоций. Какой смысл просто сидеть и наблюдать за своим дыханием?» Но трудность здесь, наверно, заключается в том, что мы просто недостаточно глубоко изучаем эти учения. Мы просто смотрим на них на очень поверхностном уровне и отклоняем их. Мы не смотрим на тот контекст, в котором их практикуют, на весь цикл медитаций, который следует за этими медитациями. И важно быть очень осторожным и не настраиваться отрицательно по отношению к другим видам практики, в частности к тем практикам, которые содержатся в колеснице хинаяны. Махаяна построена, или основана, на учениях хинаяны, просто она добавляет к ним ещё дополнительные. И поэтому зачастую делается акцент на том, как важно показывать уважение к учениям хинаяны. При этом в учениях о вторичных обетах есть обет не уделять всё своё время учениям хинаяны, потому что у нас есть свои собственные учения махаяны.

И когда мы встречаем ограничения, что нам не следует семь дней проводить с практикующими хинаяну, нам также следует понимать это правильно. Мы говорим о тех, кто работает только для достижения своего собственного просветления и не заботится о других и кто будет высмеивать наши практики махаяны или тантры, кто будет стараться внушить нам разочарование в наших практиках, будет говорить нам, что это не буддийские практики. Если мы проведём с ними слишком много времени, то это может привести к тому, что мы прекратим свои практики. Но, конечно, среди практикующих тхераваду (тхеравада – это одна из традиций хинаяны, та, которая существует на сегодняшний день), конечно, найдутся люди, которые довольно хорошо относятся к махаяне. И это руководство не относится к таким практикующим тхераваду.

Мы можем видеть общий смысл, общую тему: если мы, будучи потенциальными бодхисаттвами, работаем над достижением своего просветления и над просветлением других, нам не нужно попадать в ситуации, когда на нас будет оказано влияние, из-за которого мы отвернёмся от нашего пути. И мы не хотим, чтобы другие сходили с него, причём как в случае, если мы им непосредственно говорим, что они должны оставить эту цель, так и давая им те или иные учения, которые косвенным образом вынудят их, подтолкнут их к тому, чтобы её оставить.

Пятнадцатый обет – нам следует избегать объявления о ложном постижении пустотности, объявлять о постижении пустотности, когда это не так. Речь идёт о ситуации, когда мы полностью не постигли пустотность, но, тем не менее, мы учим так, как если бы мы её постигли, из-за зависти к великим учителям. Великие учителя учат пустотности, и они учат ей правильно, и это вызывает у нас зависть. Хотя мы не постигли её, мы делаем вид, что мы как эти великие мастера, претендуем на то, что мы её постигли. И те люди, которые становятся жертвами вот этой нашей комедии, когда мы их учим, во-первых, они должны понимать, что мы объясняем, и при этом понимают они, что мы из себя изображаем, то есть верят они в то, что мы действительно постигли, или не верят – это неважно. Они могут думать: «О, этот учитель действительно постиг пустотность», – или они могут думать: «Он просто претендует на это, на самом деле он идиот». Это в данном случае неважно. Если они не понимают это объяснение, хотя слышат, то действие не завершено.

Хотя это относится именно к объявлению о том, что мы постигли пустотность, ложному, довольно понятно, что это относится и к другим учениям. Если мы учим чему-то и при этом претендуем на то, что мы это полностью понимаем, а на самом деле нет, то это неправильно. Так как мы стараемся помочь всем достичь просветления, то не следует давать им ложную или неполную информацию. Но, тем не менее, нет ничего плохого в том, чтобы учить пустотности, если мы полностью не постигли её, если мы признаём это и говорим: «Я полностью это не понимаю, но вот что я думаю исходя из своего уровня понимания». И это совершенно нормально до тех пор, пока мы не претендуем на то, что на самом деле неправда.

И даже Его Святейшество Далай-лама говорит, что «вот таково моё понимание сейчас, но у меня нет полного постижения пустотности». И это весьма удивительно, потому что Его Святейшество даёт самые сложные объяснения о пустотности, на самые сложные тексты. И иногда, когда он подходит к какой-то строке, он говорит: «Вот это я на самом деле полностью не понимаю». И говорит: «В этом комментарии по этому поводу сказано то, а в этом – это, но на самом деле это не имеет смысла». И тогда он спрашивает у тех высокообразованных кенпо или геше (кенпо – это титул, который соответствует титулу геше в негелугпинских системах), – спрашивает у них, что они думают по этому поводу. Те, кто достаточно смелы, чтобы что-то сказать, говорят своё мнение. А иногда Его Святейшество просит их лично, называя их по имени, высказать своё мнение, и им приходится что-то говорить, даже если в аудитории двадцать тысяч человек. Его Святейшество начинает ещё дебатировать с ними. Он говорит: «Ну, вот это может быть и не совсем так, потому что, потому что и потому что». Потом он спрашивает кого-то ещё. Это происходит потому, что в разных учебниках, которые используются в разных монастырях, зачастую приводятся немного различные интерпретации.

Я помню, одна подобная дискуссия возникла, когда Его Святейшество давал учение о природе будды, о том, какие составляющие части есть у природы будды и каким образом используются различные термины, и это был довольно непонятный момент. И после того как произошло обсуждение этого вопроса с лучшими учёными, которые там присутствовали, они так и не пришли ни к какому заключению. Что мы можем почерпнуть из этого примера? Что Его Святейшество никогда не претендует на то, что он знает то, чего он не знает. И тогда у нас есть уверенность в том, что всё остальное, что он объясняет, он понимает. Удивительно, когда он даёт устные передачи какого-либо текста, когда он читает на очень быстрой скорости, быстро-быстро читает, а потом неожиданно останавливается, потому что доходит до какого-то места, которое он не понимает, и начинает задавать тем людям, которые вокруг него, вопросы. Удивительно даже, что они могут успевать следить за тем, какое это место в тексте, потому что Его Святейшество читает очень быстро. И весьма удивительно, что они могут ещё отвечать. Таким образом, хотя Его Святейшество читает на невероятно быстрой скорости, он ещё и понимает всё, что он читает. Это производит впечатление, я должен сказать.

Шестнадцатый – принимать то, что было украдено у Трёх Драгоценностей. У нас был коренной обет не красть самим у Трёх Драгоценностей и не просить других, чтобы они украли то, что было поднесено Будде, Дхарме и Сангхе. Здесь речь идёт о том, что мы принимаем в качестве подарка или подношения, включая сюда нашу зарплату или гонорар. Это также может быть сделано нами лично или посредством кого-то другого. Если в другом коренном обете речь идёт о краже у монашеской сангхи, то есть у четырёх и более человек, то здесь включены ситуации и когда это было украдено у одного, двух, трёх монахов, монахинь.

Я не встречал в объяснениях, должны ли мы знать, что это было украдено у Трёх Драгоценностей, но предполагаю, что мы должны знать. И, конечно, если мы узнаём об этом впоследствии, то, определённо, нам нужно постараться это вернуть. Можно задать вопрос: «Почему здесь делается такой большой акцент на том, чтобы не брать то, что принадлежит Трём Драгоценностям?» Если мы подумаем, то эти средства предназначены для целей Дхармы, для печати или перевода текстов, для строительства монастырей или статуй, для того чтобы кормить монахов и монахинь. Всё это предназначено для того, чтобы создать для других людей обстоятельства, при которых они достигнут просветления. И определённо, как это следует из нашего принятого обета устремлённой бодхичитты, нам не следует отвращать других людей, делать что бы то ни было, что бы отвращало других людей от цели достижения просветления.

Семнадцать – установление несправедливых порядков. Это относится к действиям, которые основаны на предвзятости. Например, есть какие-то серьёзные практикующие, но они нам не нравятся, и мы злимся на них, и мы лишаем их чего-то или обращаемся с ними несправедливо и делаем это в пользу тех практикующих, у которых меньше достижений, потому что мы привязаны к последним.

Например, мы можем быть напуганы медитирующими, которые приходят к нам в буддийский центр. Нам кажется, что Дхарма-центр в первую очередь предназначен для общественной жизни, что мы туда приходим для того, чтобы встретить там тех, кто разделяет наши интересы. И когда кто-то делает подношения центру, вместо того чтобы создать условия для практикующих в ретрите – построить, например, какой-то ретритный дом, мы обустраиваем комнату, где можно пить чай или кофе и разговаривать с друзьями. Вот что имеется в виду под нечестной политикой или порядком. Если мы посмотрим на это с другой стороны, то нам следовало бы обратить большее внимание на серьёзных студентов и практикующих, прилагать усилия к тому, чтобы помочь им, вместо того чтобы избегать приносить им пользу и помогать тем, кто приходит просто пообщаться с какими-то социальными целями. То есть к тем людям, которые пришли в Дхарму потому, что она кажется им приятной, и они не собираются работать над тем, чтобы всерьёз достичь просветления и освобождения.

И здесь упомянута мотивация, то есть недоброжелательность, гнев в отношении этих серьёзных практикующих или страх. Возможно, нам неудобно, что мы делаем так мало или ничего не делаем, а они, наоборот, так усердно занимаются. И мы привязываемся к обычным студентам, которые, может быть, нам более приятны: нам нравится с ними разговаривать, пить чай, кофе. Мы уделяем всё своё внимание им за счёт более серьёзных студентов. Если мы подумаем на эту тему, то мы сможем найти много примеров, в том числе в монастырях. Мы можем тратить деньги на то, чтобы строить гостиницы для приезжающих туда туристов, а не на улучшение системы образования.

И последнее – отбрасывать бодхичитту. Речь идёт об оставлении намерения достичь просветления ради всеобщей пользы. У нас есть два уровня бодхичитты – это устремлённая и практическая. В случае с устремлённой бодхичиттой мы лишь желаем достичь просветления на благо других. И на практической стадии мы реально принимаем обеты бодхисаттвы и начинаем что-то делать для достижения этой цели. И это относится к первому этапу к устремлённой бодхичитте, потому что если мы оставим желание достичь просветления, желание продвигаться по пути бодхисаттвы, то мы, соответственно, оставим и обеты – практические методы достижения этой цели.

Таков список обетов бодхисаттвы, который состоит из различных действий, которых нам следует избегать. Люди могут жаловаться: «Так много правил, так многому нужно следовать, и это слишком». Но пример, из которого понятно, что нам действительно необходимо удерживать набор определённых правил, – это когда мы управляем машиной. Есть целый набор правил, которым нам нужно следовать, правил дорожного движения. И кроме того, мы должны знать, как именно водить машину, и все они довольно сложные правила. В большинстве стран нужно изучить правила дорожного движения и сдать экзамены, получить права. Конечно, в некоторых странах можно просто дать взятку и получить эти права за деньги, мы сейчас не будем называть эти страны. И когда мы изучили эти правила, то мы действительно удерживаем их в уме, когда управляем, во всяком случае в лучшем случае. Мы стремимся контролировать своё поведение: мы останавливаемся на красный свет, мы поворачиваем по правильной полосе, хотя, конечно, есть люди, которые этого не делают.

И я заметил, что в Москве бывают пробки и можно видеть иногда похожие вещи на то, что происходит в Индии, когда там пробки. Когда наша линия, та линия, по которой едут все машины, уже занята, она стоит в пробке и ехать нельзя, то некоторые машины едут по  встречной полосе, просто потому, что там машин меньше. Но большинство людей в большинстве стран следуют правилам дорожного движения. Я часто бываю в Мексике, и там есть довольно смешная поговорка. Они говорят: «Красный свет – это просто рекомендация».

И это к тому, что нет причин жаловаться по поводу того, что эти обеты так трудны. По крайней мере в традиции гелуг есть так называемая шестиразовая йога. Если вы получаете какое-либо посвящение в высший класс тантр, то у вас есть обязанность читать эту шестиразовую йогу шесть раз в день. И как часть её мы также читаем эти обеты, благодаря чему мы их помним. Конечно, если мы не читаем это настолько быстро, что это просто превращается в бла-бла, то есть в нечто бессмысленное. Но если мы, как тибетцы, не запомнили эти обеты, нам нужно снова и снова напоминать себе, каковы они, для того чтобы в конце концов их запомнить.

Перед тем как мы перейдём к обсуждению того, как мы ослабляем или теряем свои обеты, есть ли у вас какие-то вопросы по этим обетам?

Если у Трёх Драгоценностей украдены деньги и потом тот, кто украл, делает подношение, то как вообще можно сказать, что он делает подношение именно этими деньгами? Потому что у него какие-то деньги были свои, какие-то деньги он украл. Тем более, если сейчас делаются через банки переводы, то там вообще нельзя утверждать, что это именно те деньги, которые он украл? Как вообще применим этот обет?

Если речь идёт о каком-то конкретном объекте, то всё довольно просто. Например, если говорить о статуях или тханках. В частности, во время так называемой культурной революции, когда китайцы грабили монастыри и продавали тханки и статуи западным людям, то если мы такие тханки и статуи покупаем, то довольно очевидно, что мы нарушаем этот обет. Мы можем догадаться, хотя мы не знаем на сто процентов, что если мы на рынке видим какие-то вещи из монастырей во время культурной революции, то вряд ли монастырь продал эти вещи. Монастыри, вообще говоря, не торговали этим, то есть если мы видим, то, наверно, это было украдено.

Да, тот или иной учитель мог подарить кому-то эту тханку или статую. В монастыре очень чётко разграничено, что принадлежит монастырю, а что находится в частной собственности. Если вы делаете подношение семье практикующих, например учителю, который не живёт в монастыре, – сейчас, например, вообще многие учителя живут в ссылке, – важно очень точно, когда вы делаете это подношение, определить, сказать, вы даёте эти деньги всему этому хозяйству, есть тибетское слово «лабранг», то есть и учителю, и всей его семье, и всем тем, кто там служит, или вы даёте конкретно этому человеку это подношение. Если вы жертвуете это домашнему хозяйству, то это может использоваться только очень ограниченно: пойти на кухню или на улучшение дома, на улучшение здания, постройки. Никто из членов дома не будет использовать это на свои личные нужды, даже сам Ринпоче, чтобы купить, например, одежды или на какие бы то ни было другие нужды. Это может использоваться для проведения каких-то ритуалов или пудж в этом хозяйстве, домохозяйстве, для того, чтобы делать подношения на алтаре и так далее. То есть в этой ситуации это очень чётко практикуется, в этих лабрангах, домашних хозяйствах.

Но ваш вопрос значительно более трудный. Если кто-то крадёт деньги у Тройной Драгоценности… Поскольку у нас на Западе не так много монастырей, то, когда мы говорим о сангхе, мы имеем в виду Дхарма-центры. Мы довольно свободно используем слово «сангха»: традиционно тибетцы никогда бы не использовали это слово для того, чтобы обозначать практикующих мирян. Если мы говорим о том, относится ли этот обет к краже денег у Дхарма-центра и использования их для своих целей, технически, если следовать объяснениям, то здесь речь идёт о краже у четырёх монахов и более, в то время как есть другой обет, который относится к краже у одного, двух или трёх монахов. И если говорить жёстко, то когда этот обет составлялся, то буддийских Дхарма-центров ещё не было. И тем не менее, в независимости от того, относится ли кража средств у Дхарма-центра именно к этому обету, тем не менее, определённо, это то, чего нам следует избегать.

Что может происходить у нас очень часто – кто-то делает подношение центру, и директор, или казначей этого центра, или кто-то ещё просто кладёт эти деньги на свой личный банковский счёт. Здесь речь не идёт о случае, когда человек получает зарплату за свою работу. Предположим, что этот человек таким образом присвоил деньги, и они теперь лежат на его банковском счёте вместе с другой суммой денег, и после этого он делает нам подношение, подарок.

Очень трудно сказать, этот человек сознательно думает, что «вот сейчас я буду подносить те деньги, которые я украл». Очень трудно провести здесь какое-то разграничение. Поэтому в целом было бы правильно избегать брать подарки, деньги у кого бы то ни было, кто, как мы знаем, ворует у Дхарма-центров или монастырей.

Если человек что-то украдёт у Трёх Драгоценностей, какую-нибудь статую или что-то, потом это продаёт и эти деньги подносит, то это также ведь подпадает под данный обет?

Если углубляться, то да.

Если человек что-то украл, а потом он раскаивается, то есть, допустим, кто-то украл статую, а потом он раскаялся в этом и подносит её, потому что себе, он считает, что её оставлять нехорошо, он это подносит. То это ведь, по-моему, другой случай, то есть в данном случае это не будет относиться сюда, к данному.

Теоретически он должен отдать обратно тому человеку, тому центру, у которого он это украл. Ну, если он, допустим, не имеет такой возможности? Здесь важно, что если мы говорим об этом обете, то у нас должно быть чувство, когда мы украли, что теперь это принадлежит нам. Если мы сожалеем о том, что мы сделали, то, определённо, мы отдадим это обратно, а не продадим кому-то.

Да, но не всегда есть, так например, человек куда-то ездил, да, там где-то что-то своровал, здесь раскаялся и подносит. Может там пошло какие-то пятьдесят, шестьдесят лет. То есть я к тому, что имеет значение мотивация, с которой это подносится? То есть если человек украл что-то для того, чтобы поднести это, или если человек подносит это, потому что он поменялся, изменился, изменил свои внутренние взгляды и как бы сам внутри поменялся. Это имеет значение в данном случае?

Да, мотивация действительно разная. Например, если у нас висит в комнате какая-то тханка, а потом мы через много лет обнаружили, узнали, что она была украдена во время Культурной революции. И у нас нет возможности отдать её обратно в этот монастырь, весьма вероятно, что этот монастырь уже не существует. И если нас мучает вопрос, что делать с этой статуей или тханкой, то, наверно, это моё предположение, лучше всего пойти в Дхарма-центр и отдать её туда – не продавать, конечно, – при этом объяснив, какова история этой вещи. Или отдать в какой-то монастырь, опять же объяснив ситуацию. То есть мы в некотором смысле отдаём это обратно Трём Драгоценностям. Наверно, единственное, что здесь можно придумать, что я могу предложить.

Могут быть ситуации, когда монастырь очень беден и он продаёт свои вещи, свои сокровища тем людям, которые торгуют произведениями искусства, которые продают их. Я не знаю, насколько это соответствует этике, трудно сказать. Они не воруют, но они используют это для того, чтобы извлекать выгоду, прибыль. Если они делают на этом очень большие деньги, то это не очень хорошо, потому что они действуют из жадности. И это не очень хорошо, даже если бы они и не предметами Дхармы бы торговали.

Определённо, можно относиться к правилам винаи как адвокат, который старается найти лазейки во всех этих правилах, и были учёные и будут, которые именно таким образом к этому относятся. И как я объяснял в начале нашего обсуждения буддийской этики, то, что мы пытаемся делать, – это развивать распознающее осознавание. В каждой ситуации мы используем распознающее осознавание, для того чтобы понять, каким образом лучше всего с ней справиться. Вот, например, в той ситуации, которую вы привели с украденной вещью из монастыря. И мы стараемся уменьшить тяжесть этого поступка, преступающего обет.

Эти обеты представляют собой тонкие необнаружимые формы, как мы вчера говорили, в потоке нашего ума, функция которых – придавать форму нашему поведению. Сила этой тонкой формы может быть активной, сильной или может быть слабой. И многое зависит от силы той мотивации, которая была у нас, когда мы эти обеты принимали. Если мы принимаем эти обеты просто потому, что их принимают наши друзья, просто за компанию, чтобы не оставаться в стороне, то сила наших обетов будет значительно меньше, чем если мы принимаем их, действительно исходя из отречения и бодхичитты. Вот почему мы каждый день снова и снова принимаем, подтверждаем эти обеты бодхисаттвы для того, чтобы усилить, подтвердить нашу мотивацию. Если мы преступаем эти обеты, а мы неизбежно это делаем, в большинстве случаев мы просто ослабляем силу обета. Есть определённые факторы, которые должны присутствовать полностью, быть завершёнными для того, чтобы мы потеряли обет полностью из потока нашего ума. Это кроме того случая, когда мы говорим, что «всё, я эти обеты перестаю соблюдать, они мне больше не нужны», – тогда мы, конечно, теряем их.

В различных текстах сначала приводятся факторы, которые вынуждают нас преступать эти обеты. Это незнание обетов: мы просто их не знаем. Второе – беззаботное отношение, когда мы просто не беспокоимся по поводу наших обетов, по поводу их соблюдения, нам они кажутся неважными. Другая причина – мы можем быть настолько переполнены какой-нибудь тревожащей эмоцией, например переполнены гневом или страстью, что мы преступаем обет. Следующая причина – отсутствие уважения к обету и к тому, кто его хранит. Ещё одна – причина забывание обета и слабое памятование, когда мы не можем удерживать во внимании эти обеты.

Среди этих восемнадцати обетов все они, кроме, как мы сказали, враждебных, искажённых воззрений и оставления бодхичитты, все остальные, для того чтобы мы потеряли этот обет, требуют четырёх связывающих факторов, наличия четырёх факторов. Если мы придерживаемся антагонистических, или враждебных, искажённых воззрений, то есть, например, враждебно относимся к тем, кто придерживается обетов бодхисаттвы, считаем, что в этом нет никакой необходимости; или если мы полностью оставляем устремлённую бодхичитту, то в этом случае нам не нужны эти четыре фактора.

В случае остальных шестнадцати должны присутствовать эти четыре фактора, которые появляются с момента совершения действия, которое преступает обет, с момента начала совершения этого действия и до момента его окончания. Если в середине совершения этого действия, преступающего обет, мы сожалеем о том, что мы делаем, то в этом случае это действие не будет законченным. Нам нужны все эти четыре фактора от начала и до конца преступающего действия.

Первое из них – это если мы не рассматриваем то, что мы делаем, как вредное. Мы не видим ничего плохого в том, что мы делаем, одни только преимущества. И мы поступаем таким образом без сожалений. Второе – совершение такого же действия до этого и отсутствие у нас желания сейчас или в будущем прекратить его повторение. Третье – когда мы наслаждаемся, получаем удовольствие от того, что мы делаем. Четвёртое – когда у нас отсутствует совесть или, можно сказать, нравственное чувство собственного достоинства. И нас не заботит то, как наше поведение отражается на других. Мне всё равно, каковы будут последствия этого действия на меня самого, мне всё равно, какая у меня будет репутация, то есть у нас отсутствует совесть, или чувство нравственного собственного достоинства. И мне всё равно, как моё поведение отразится на моих учителях, на буддизме, на чём бы то ни было, на ком бы то ни было. Если все эти четыре состояния присутствуют, то мы теряем все обеты бодхисаттвы. Если все эти четыре состояния ума не завершены, то обет становится просто слабее.

Давайте возьмём для примера: мы не одалживаем кому-то свою какую-то книгу по буддизму, потому что мы привязаны к ней или из скупости. И мы не видим в этом ничего плохого: другой человек может пролить на неё кофе или не отдать вовсе. Мы не одалживали свои книги по Дхарме и раньше и не собираемся менять свою политику ни сейчас, ни в будущем. Отказываясь дать книгу в долг, мы радуемся, мы счастливы от своего решения. Мы не чувствуем стыда от того, что мы говорим «нет». Несмотря на то что мы собирались помогать каждому достичь просветления, а вот теперь даже не делимся книгой. Нас совершенно не смущает это действие, нам всё равно, как оно отразится на других, на наших учителях например. И мы не делаем ничего, чтобы противопоставить этому эгоистическому действию. Я не упомянул, это часть четвёртого фактора, когда мы не делаем ничего, чтобы противодействовать, что бы уравновесило это наше нежелание что-то сделать. Если мы не даём кому-то книгу, и все эти четыре фактора при этом полностью присутствуют, то мы теряем обеты бодхисаттвы. Но если некоторые из этих состояний ума отсутствуют, то мы только ослабляем обеты бодхисаттвы в соответствии с количеством факторов.

Предположим мы преступили какой-то из обетов, но без этих четырёх факторов. Если нет вообще ни одного, то в этой ситуации мы даже не ослабляем свой обет бодхисаттвы. Например, кто-то попросил нас одолжить книгу по Дхарме или записи и мы этого не делаем, мы не соглашаемся. Это означает, что мы не делимся Дхармой. Но мы знаем, что в целом это плохо. Мы не собираемся действовать так и дальше. Мы несчастливы оттого, что мы говорим нет, и мы заботимся о своей чести, о том, как это отразится на наших учителях, и у нас есть какая-то веская причина, почему мы не даём в долг. Например, нам очень нужно самим использовать эту книгу. Например, мы переводим какой-то текст по Дхарме и пользуемся словарём, а кто-то просит у нас словарь, но в этом случае нам словарь нужен самим, чтобы продолжать нашу работу. Или, может быть, мы уже пообещали эту книгу кому-то ещё. В этом случае наша мотивация не в том, что мы привязаны к этой книге или скупимся. И мы стараемся как-то уравновесить это: мы извиняемся за то, что не можем сейчас дать её в долг, и объясняем почему. Мы говорим этому человеку, заверяем его, что мы одолжим ему или ей эту книгу тогда, когда это будет возможно, сразу же. И делаем что-то взамен, например объясняем что-то из того, что содержится в этой книге, или даём этому человеку пользоваться книгой, пока он у нас в гостях и так далее. В этом случае мы не ослабляем свой обет бодхисаттвы, хотя с виду, технически это может выглядеть так, что мы его ослабляем, потому что мы не одалживаем книгу.

Есть подробное объяснение того, насколько именно происходит ослабление обета в зависимости от того, какое сочетание из этих четырёх факторов присутствует, но нет необходимости подробно в это углубляться. Как и в случае со всеми обетами, а также теми видами разрушительного поведения, которые мы избегаем без обетов, то что мы делаем – мы стараемся уменьшить силу этих действий, преступающих обеты. Другими словами, мы стараемся делать это не настолько плохо. Потому что кармические последствия зависят от множества факторов, не только от этих четырёх: насколько сильна та тревожащая эмоция, которая участвует в этом; как часто мы делаем это; также от духовного статуса, или положения, как объекта нашего действия, так и нас самих.

Если мы отказываемся дать на время книгу учителю, который хочет там посмотреть то, что имеет отношение к теме его объяснения, то это значительно более сильное действие, чем если мы не даём книгу какому-то человеку, который просто из любопытства, без особой причины хочет посмотреть, что там написано. Также тяжесть этого поступка зависит от нашего собственного духовного статуса: приняли ли мы обет это не делать или нет. Вот почему если мы не способны хранить обеты, то не нужно их принимать. И в этом смысле очень удобно, что мы можем брать на выбор то или иное количество обетов индивидуального освобождения из пяти обетов мирянина. Если мы не можем выполнять все пять, например мы не можем не пить алкоголь или мы не можем воздерживаться от тех или иных видов неуместного полового поведения, то в этом случае мы можем просто не принимать именно этот обет. В учениях о карме можно найти длинный список факторов, которые участвуют, которые влияют на силу, на тяжесть созревающей в результате кармы. Таким образом, мы стараемся ослабить отрицательную силу, которая следует за нарушениями обетов.

И мы стараемся, чтобы у нас были противоположности этих четырёх связывающих факторов. Вместо того чтобы думать, что в этом действии нет ничего плохого, мы открыто признаём, что это ошибка. Мы сожалеем об этом действии, вместо того чтобы радоваться ему и чувствовать счастье. Это сожаление не подразумевает вины: мы просто думаем, что «я хотел бы, чтобы этого не произошло», – например, в случае, когда мы не одолжили кому-то книгу. И мы принимаем решение остановить нарушение обета, вместо того чтобы впоследствии повторять то же самое действие. Мы подтверждаем то, что является основой духовного пути, а именно прибежище, или надёжное направление, и бодхичитту. Вместо того чтобы не испытывать стыда, чтобы действовать без чувства собственного достоинства и заботы о том, как наше поведение отразится на наших учителях и других, мы говорим, что «теперь я буду заботиться о том, как мои действия отражаются на мне самом, на моих духовных учителях и на других», и мы принимаем надёжное направление в своих жизнях, мы возвращаем его обратно, возвращаемся к нему. И мы предпринимаем какое-то противодействующее действие, которое бы уравновесило наш поступок и снизило бы тот вред, который был нанесён нам. Вот это стандартные четыре противодействующие силы, которые мы применяем вместо этих четырёх связывающих факторов.

Таково общее учение об обетах бодхисаттвы. Мы видим, что, для того чтобы принять их, нам нужно обладать правильной мотивацией, пройти через правильную подготовку. И мы можем усиливать их, принимая их снова и снова, как сами, так и перед лицом духовного учителя. Очень важно помнить, каковы эти обеты. И даже если мы не читаем их каждый день, важно напоминать себе о них периодически, проходить по этому списку как коренных, так и вторичных обетов бодхисаттвы. И если мы видим, что по тем или иным причинам нам нужно преступить эти обеты, то важно следить за тем, чтобы эти четыре связывающих фактора не были завершёнными. Старайтесь сделать это нарушение обета настолько слабым, насколько это возможно. И после этого старайтесь снова усиливать свои обеты.

Есть ли какие-нибудь в конце вопросы по поводу всего этого?

Вопрос по поводу авторских прав. Как в книгах, когда мы хотим, например, какую-то часть книги перекопировать себе, будет ли это нарушением авторских прав, особенно если речь идёт о книге Дхармы. То есть будем ли мы таким образом нарушать обет, присваивать себе то, что принадлежит Дхарме? И также по поводу авторских прав в Интернете.

Что касается Интернета, то там, насколько я понимаю, если информация выложена в публичном доступе, то эту информацию можно копировать и распространять, там, вставлять в другое место, а если человек хотел сделать эту информацию доступной только для узкого круга лиц, он просто будет просить за неё плату. Конечно, есть пираты, которые могут каким-то образом обходить эти пароли и красть эту информацию. Сначала доктор Берзин сказал, что здесь важно посоветоваться с адвокатом – по тому, как устроено законодательство, наверно.

Что касается авторских прав на книги, то это вопрос права. Сейчас продолжаются очень большие дискуссии, связанные с «Гуглом». Они собираются выкладывать книги в Интернет – я точно не помню, в открытый доступ или за какую-то плату, – те книги, у которых вышел тираж и которые нельзя найти в продаже, но у издательств или у авторов этих книг есть авторские права. И сейчас много споров на эту тему. Возможно, «Гугл» будет платить авторам какой-то небольшой гонорар, но пока ещё непонятно, чем всё закончится.

Что касается использования Дхармы для извлечения прибыли, то это уже другой вопрос, и мы не будем углубляться в него очень глубоко, очень подробно. Шантидева говорит, что если слуга выполняет свою работу хорошо, то ему важно заплатить за эту работу, удовлетворять его нужды. Если же слуга делает свою работу плохо или не делает вообще ничего, то было бы неправильно ему платить. И мы можем использовать этот пример и для тех, кто работает на нас, наших наёмных служащих. Почему эта аналогия важна: если мы бодхисаттва, то мы, можно сказать, слуга, мы служим всем чувствующим существам. Например, мы посвящаем свою жизнь переводам книг по Дхарме или тому, чтобы делать учения доступными. Если мы действительно это делаем, то было бы правильно платить тому, кто делает эту работу, платить себе. Если же мы ничего не делаем, то, соответственно, платить было бы неправильно. Скорее всего, с советом Шантидевы можно сравнить ситуацию, когда мы не обогащаемся за счёт Дхармы, а когда мы просто таким образом поддерживаем какой-то уровень жизни. Если люди просят деньги за книгу по Дхарме для того, чтобы платить тем, кто работает, тем, кто работал над созданием этой книги, автору, то в этом случае не платить им будет проблемой.

Но это уже становится очень сложным вопросом. Например, можем ли мы отсканировать, скопировать книгу? Например, в библиотеках стоят машины, с помощью которых приходящие туда люди могут брать книги и копировать их. Предполагается, что мы не скопируем всю книгу, а только то, что нам необходимо. Но вопрос, сколько именно мы можем скопировать? Это уже превращается в юридические тонкости. Я думаю, многое зависит от нашей мотивации. Если мы можем себе позволить купить эту книгу, но мы не делаем этого потому, что нам кажется, что это очень мудро – обмануть издательство и не платить деньги. Или если мы мелочимся, и если мы скупимся. И совсем другая ситуация, если нам нужны эти книги для практики, но мы не можем себе их позволить. Всё зависит от мотивации. Что касается преступления этих обетов, если мы его совершаем, то важно сделать отрицательные последствия настолько слабыми, насколько это возможно.

Опять же, практика буддийской нравственности очень сильно зависит от распознающего осознавания, от мотивации, от других факторов. Это не просто следование какому-то закону, не просто послушание.